На первый взгляд, несет в себе угрозу, Его устойчиво-солдатский вид. Но, не обидит никогда он розу, Что негою его к себе манит. Когда доверчиво пленительная роза, Пред ним бутон раскроет нежный свой. В поэзии немыслимую дозу, Нырнет солдатик буйной головой...

Возьми меня с весной на встречу, Я постараюсь не мешать. Курить я буду недалече, Иль просто воздухом дышать. Я в урну брошу сигарету, В карманы всуну я ладони, Я так соскучился по лету. Я так устал от межсезонья. В ларек, стоящий на перроне, Из любопытства загляну. Ты скажешь мне, в каком вагоне, Встречаешь ты свою весну? Придем не поздно и не рано, На переполненный вокзал. Ты знаешь, я букет тюльпанов, Для этой встречи заказал. Возьми меня с весной на встречу, Я постараюсь не мешать. Весной останусь не замеченным. Мне б только ею подышать...

Поэт заквасил облака, Отчаянный пацан. Эстет! Не дрогнула рука. Трезв был поэт, не пьян. Закваску в кадку опустил, Академично, смело. Кряхтел и мял, что было сил. Влюбившись в это дело. Ах! Как понравилось ему, Соленьем заниматься. Иррациональному уму, Лень просто так болтаться. Оккультно к делу подошел, Без страха и сомнений. Луч с неба яркий снизошел, А с ним вселился гений. Курьез? Наверняка курьез. А соль то где? Вот в чем вопрос...

Вот, что в Венере меня манит, Так это, что она без рук. Пилить она меня не станет, И не услышу скалки стук. Жаль, что она не приласкает, К груди с любовью не прижмет. Но, и за чуб не потаскает, И не плеснет в лицо компот. А ведь еще до нашей эры, С руками ведь была богиня. Тогда красавица Венера, Могла мужчине двинуть в дыню...

Диана, Афродита, Ника... Богини в женщинах живут. Они настолько многолики, В одной руке у женщин кнут, В другой же пряник, в виде сердца, Смесь вин, нектаров, яда, перца, Бурлит в кипящей их крови, И брызжет гейзером любви.

Про свою зазнобу я, Стих сложить попробую. Сердце мне на склоне лет, Подсказало: Ты - поэт! Написал и испугался, Боже мой, какая дрянь. На фига я напрягался, Полчаса в такую рань. Невзлюбил меня Пегас, Резко сбросил с крупа. Поэтический экстаз, Завершился глупо. Мне стихов не написать, Перед Музой пал я ниц. Остается лишь чесать Половинки ягодиц.

В бунты, митинги, революции, Никогда теперь не поверю. В магов, спиритов с ихними блюдцами... Кто ответит мне за потерю? Вы хотели увидеть, как честью я, Словно мячиком детским играю. Не отвечу "избранцам" местью я. Хладнокровно их презираю. В фарисействе вы Бога вспомнили, Чтоб грешки перед ним замаливать. Вы ж не верите, парни, полно вам, В ваших душах зло и фекалии. Бог не выдаст, мол. И свинья не сьест. Дам попу под рясу полсотенну. Вам до фени тот, что пошел на крест. ЗажралИсь коньяком до блевотины. Небеса бранить - дело гиблое, Легче в образе наблюдателя. И в гостинке, где-то в Свиблово. Ждать второго прихода Создателя. Пастырь, Боже мой, извини за грех, Где же правда? На это глядючи. Заповедь твоя поднята на смех. Улыбаются суки, гадючи. Не забудь свое стадо, Господи, Искушенья избавь, перед дьяволом. Появись, устыди нас перстом своим. Нас осталось не так уж мало.

В этой теме истина зарыта. Вот и в сказке, где рыбак и рыбка, То же пресловутое корыто. Это не прикол, и не ошибка, Бьют сказанья правдой неприкрытой. У Федоры не было той рыбки, От нее посуда и корыто, Сиганули, как и в Мойдодыре, Стулья и чулки, и башмаки. Издавна страдают в этом мире, Грязнули, стервы, дуры, дураки. Только одному лишь потфартило, Ване, что из проруби взял щуку. А вот греке, клепки не хватило, Сунул грека бестолковый руку....

Растратчица, наверно прогуляла, По дискотекам деньги на билет. Ты позвони ей, чтоб не забывала, Что ей пора прийти на белый свет. Домой ей не звони, напрасно это. Скорей всего болтает у кумы. На календарике два месяца до лета, А на дворе - засилие зимы. Народ угрюмый ходит, бровь насупив, День ото дня становится грустней. Давай мобильник вскладчину прикупим, Подарим безалаберной Весне.

В лопасти пропеллера души, Попал замшелый, заскорузлый камень. Плевок, довольно точный, потушил, Ее горящий, постоянно, пламень. Держа в секрете весь пакет идей, Она старательно готовилась к полету. И даже в час, где властвует Морфей, Душа рвалась закончить ту работу. Теперь бедняге не увидеть небосвод, Не вылететь ей из-под диафрагмы. В смесь разных вулканических пород, Перетворилась огненная магма. Возможно, есть еще хотя бы нерв один, Последний шнур, сигналы проводящий. И мощный взрыв разрушит этот сплин. То будет шанс не стать душе пропащей.

Не так давно, с утробы, как ни странно, Услышал голос: "Сядь и напиши!" Не наркоманом стал, но графоманом, Хотя, по сути, оба хороши. Сравнить себя могу я с кочегаром, Тем, что кидает в топку уголек. Мои стихи не блещут божьим даром, Но, я пишу их за листком листок. Мне написать стишок на тему лета, Зимы и осени с весною не слабо. Назвать его "Дом голубого света". Пусть я не Блок, не Пушкин, не Рембо. Меня ругают критики за рифмы, Глагольные, за скачущий размер. Строчу эссе, сонеты, афоризмы, "Как бог на душу" и на свой манер. Могу писать я на любые темы, Про секс, любовь и лучезарный свет. Терпенья не хватает на поэмы, И денег на покупку сигарет. Эх! Где вы, где вы, годы молодые! Мне повернуть бы времечко назад. Эх! Кони пегие, каурые, гнедые... Устал писать и жутко ноет зад.

Сыграю я любовь, которой нет милее, На флейте нежных чувств, подаренных тобой. Мы будем танцевать на парковой аллее. Подхватят этот вальс валторна и гобой. Муаровый закат твое лицо осветит, Сквозь кроны старых лип, и вековых берез. Танцуя, вспомним мы о нашем первом лете. О том волшебном дне, что счастье нам принес. Мы будем танцевать до головокруженья, Под музыку любви, что зазвучала вдруг. На каждый вальса такт, на каждое движенье, Ритм будет задавать сердец влюбленных стук.

Бульвар городской. Ясный летний денек. В ветвях заливаются пташки. Достаточно взрослый, на вид, паренек С собакой играет в шашки. «Неужто, настолько собака умна?» – Спросил удивленный прохожий. Состроив умильную рожу, Хозяин собаки сказал: «Ни хрена!» - Взглянув на собаку с угрозой, - «Играть не научится сроду она, - Счет: два – один, в мою пользу!»

Ежи пробудились ранней весной, Голод их в лес позвал. Дойдя не спеша до полянки одной, Объявил главный Еж привал. Он дал команду: "Всем пастись!" В бока, уперев ладони, С пригорка, глянув пристально вниз, Промолвил: "Ну, чем не кони!"

Ремонту души не будет конца, В ней снова не так, как надо. Попы твердят: «Ты - божья овца». Властители гонят в стадо. Пока мы искали ответ на вопрос: Что делать? Быть иль не быть? «Хозяева жизни» утерли нам нос, И учат теперь нас, как жить. Вмиг разобравшись, «ху из ху», Мораль, отправив на фаллос. Крутые ребята сидят наверху, Внизу «некрутые» остались. Как с писаной торбой, с мечтой, Блуждаем, страшась укоризны. «Бритоголовые» ездят в авто, Стоимостью больше жизни. Не зависть, не злоба, зачем они, К чему теперь эта сопливость. К несчастью, истрачены лучшие дни, На битву за справедливость. Не стану отныне ворчать, брюзжать, И в омут топиться не кинусь. Сил накопить, вытерпеть, переждать. Время со знаком минус Ремонт души доведу до конца, И будет в ней все, как надо. Согласен с тем, что я – божья овца, Без стада и без ограды.

Напишу сонет весенний, светлый. Нарисую строчками узор. Лучик солнца первый предрассветный, Пробуждает спящий зимний бор. Новизну возьму я на заметку, Запах хвои молодой сосны. Вот облюбовала белка ветку. Шишек ей хватило до весны. Развлекаются вокалом птицы, Вторит им в овраге ручеек. Все готово перевоплотиться. Чудеса начнутся - дайте срок! Людям тоже нужно торопиться, К ним любовь уже стучится в дверь. Примерять пора улыбки к лицам. Волшебство и сказка повторится. И весна одарит их сторицей, Радостью негаданной теперь.

Настало время воронов. Ничто уже не дорого. Безмолвным стало воинство… И в битве против ворога, Те, кто сложили головы, Смерть приняли с достоинством. Земля сырая устлана, Телами павших ратников. Они лежат бесчувственны, Раскинув руки в стороны Ночь эта станет праздником Кружащим в небе воронам…

Звучат весенние свирели. Играют солнечные блики. Под стук безудержной капели, Звучат весенние свирели. Весна раскрасит акварелью, Седой зимы пейзаж безликий. Звучат весенние свирели. Играют солнечные блики.

Песня зимы спета. Тщетно метель воет. Вслед за весной - лето. Право, ведь жить стоит. Будет гонять ветер, Перекати-поле. Вольному будет воля, И каждый день светел. Это же так просто, Небу раскрыть объятья. Звезды - твои сестры, И облака - братья. И с высоты этой, Вниз, не боясь глянешь, И, опустившись в лето. Самой счастливой станешь.

Тревожным ожиданием весны Разбужена январская простуда. Капелей очертанья не ясны, Зима еще главенствует, покуда. Уйди, покинь несносная тоска, Не верю в то, что нет тебе износа. На клеточки измятого платка, Лед безысходности ручьями льет из носа. Переболею ветром перемен, Уйду в себя, на время, на неделю. И буду ждать, когда сдадутся в плен. Зимы прислужники отважному апрелю.