О, Ангел!!

Это, возможно, продолжение стиха "моя история", который я выставляла на конкурс пародий в незапамятнос году :) Я с Красной Ш. бродила не спеша, делилась с нею женским нашим, летним.. И пни, что вдоль тропинки – ни шиша не понимали разговоры эти.. В конце тропы мы к бабушке пришли её на сто четвёртый день рожденья, и вдруг меня догадки обожгли - и в миг в душе родились подозренья: когда мы шли по лЕсу средь ветвей, я, кроме волка, не боялась лИха… А тут взомнилось – вдруг средь древних пней позатесалась молодая пниха??? Она же расшифрует всё, как есть, из наших с Шапой междометий колких! И это будет гига-мега-весть в газете «Всетаёжная тусовка».... ..... Ох, сплетни!!! Нету их среди волков! Уж лучше б нам гулять по волчьим тропам! Там хищники, но нету дураков… Уж, коль сьедят – не ради всяких толков!

А я кукушкой песни куковала... всё "ку" да "кУ" - как "до" и "до диез"... И ничего о грамоте не знала (о нотной... той, что вовсе буквов без) И так стряслось - как будто бы случайно: что люди стали слушать "ку" моё, и, стало быть, в нём заключалась тайна, шарада, или.... как её ещё??? Ещё - они считали цифр при этом, ну вроде как "один", и "два", и "пять", а многие, кто вовсе слыл поэтом, и далее умели продолжать... А я на ветке вязовой стеснялась, не зная этих всяких запятых.. И оттого немножечко сбивалась, и нарушала весь порядок их... И те, кто эти "ку" мои считали - в своём лице меняли смех на грусть. И мимо леса мрачно продолжали свой, как сказал бы лирик, скорбный путь...

А сердце тщательно стучало - на раз, на два… на три - переставало… Потом опять… ему б в фолк-рэп играть…. Иль в теннис…тратя каждый третий мяч впустую… На заборе нарисую такое Ай Лав Ю, что всех сразит… Но что такое? Первому, второму - понравилось… А третий, паразит, всё в сторону от росписи моей, почти античной, отойти стремится… То ль это просто парень нетипичный, то ль сердце неритмичное моё и в живописи сей взяло своё…

Казалось мне - среди планеты всей есть множество совсем особых точек, где линия с названьем "параллель" пересекает чащу, луг, цветочек... И там, где пункт пересеченья их (так повелось, что там цветёт крапива)- моя душа, немного воспарив, вникает в суть созданья, сиречь мира.. В нём все ответы на любой вопрос, там миг - неповторимый, яркий, дивный, лежит у ног, как старый верный пёс... И жжёт немного истиной крапивной..

Как мне не нравилось моё стихо! Взаимностью оно мне отвечало: ерошилось, царапалось, рычало, и норовило выпрыгнуть в окно… Мне странны были хнычущий хорей, нестройность мыслей, слабость построенья, и то, как возле запертых дверей оно скулило, не прося прощенья за дерзости безумные свои, за дикий лад, за строк противошёрстность, за неземную, как казалось, косность, за оправданья в духе «се ля ви»…. И как-то раз, когда почти луна почти сменилась месяцем двурогим, взошла в зенит, и стала ночь длинна, решилась я: пусть скатертью дорога… И, приоткрыв, как будто невзначай, скрипучей двери справа половинку, уставилась в журнале на картинку, оставив остывать на блюдце чай. И потянулись быстрые следы через дорогу, к лесу, на опушку… Не видела я в том большой беды, но почему-то плакала в подушку… А после снилось (чур тебя, Морфей!): моё стихо, как гадкий серый лебедь, расправив крылья, танцевало в небе среди лесных и прочих разных фей… Из них одна – из зеркала родня, почти что я, но что-т

В моём доме нет ни одной ручки, чтобы вдруг, если случай придёт, записать телефон твой, состоящий из четырёх созвучий, и звонить тебе ночь напролёт. В твоём доме нет ни одного телефона По которому ты, пусть даже случайно, напутал бы что-то с набором номера, И я услышала голос твой, а ты не знал бы, что это тайна несоответствия, несовпадения, отсутствия следствия, причины и времени, размазанного в пространстве нелепом, где молчат телефоны, будильники, склепы, и ты молчишь, мой неузнанный, завтрашний… Позвони мне, слышишь?! тишина опасна мне….

В начале дня, в июне, в то число, когда луною стать стремился месяц, я шла небрежно по глухому лесу, оставивши на время ремесло… В руке сжимала ивовую ветвь, что родом из окраинной низины, но стала ручкой ивовой корзины, прожив совсем не так уж много лет. Взывала я к кукушке: подскажи, сколь много мне даровано судьбою? И в ветках ели где-то надо мною вила она пророчеств миражи… И выходило - жизненный мой стаж то много лет, а то совсем немного… Но вот мою пустынную дорогу собой украсил странный персонаж. Он был прекрасен и слегка лохмат, И (тут не подобрать уже мне слова) напоминал творенья Васнецова, написанные много лет назад. И я спросила: «Кто ты, встречный мой? С какой картины ты хрестоматийной?» (корзину с пирожками инстинктивно за спину пряча левою рукой). Он отвечал, потупив желтый взор, с картавым, мной неслыханным акцентом: «Нездешний я.

Именем Арсеникума, Стрихнина, а также Дихлор-дибенз-диоксина заклинаю: -Горшочек, вари!!!

Кумиров нет. Зальём китайской тушью Их имя в дневниках прошедших лет. Как падает слеза на то, что нужно Хранить от слёз!!!!.... Увы, кумиров нет… Лишь слева, где фантом души, Болит натужно Похожий на разрез Их песен след….

**** написано в ответ на стих "Рите В." автора Natko**** Слезы я помню выТИРАНИЯ, когда морозным серым днём мои неловкие страдания случились в тире за ружьём: не попадали пули в яблочко, не рифмовался месостих... В моей душе заснувшей бабочкой ген поэтический притих. А вы...Вы знали всю грамматику, и орфографию почти, а мне простую математику постигнуть не хватало сил... Вот и теперь мне грустно искренне, что на исходе этих дней не покорились логаРИФМЫ мне, а также ямб, и с ним - хорей... :wink4:

Не знали мы ориенТИРА - НИ Я, ни ты, никто другой, не сотворяли мы кумира, когда задумались впервой над смыслом слова стихотворным, что красотою с Солнцем схож... Но этот маленький апокРИФ МЫ написать сумели всё ж...

Никто со мной не хочет говорить… Мой телефон, покрытый паутиной, Нутром своим предчувствует кончину, Что вскоре очень даже может быть. И в тишине, которой я виной, Он тихо мыслит, что-то вспоминая, И алгоритмом тайным вычисляет Тот день, когда расстанется со мной, Когда взлетит мобильная душа, Издав последний самый из рингтонов, Туда, где стрелки больше не спешат, Где души всех убитых телефонов… А я, уже преступная совсем, Переступая то, что не исправишь, Пойду по жизни по осколкам клавиш, Где буквы Я и Т, и В, и М….

:blush:

Похудела прекрасно, Напиши же скорее картину, Нарисуй меня маслом, только чтобы без холестерина, Напои меня светом, Я тебе попозирую даром -Ультра и – фиолетовым бесконечно красивым загаром. Нарисуй меня в небе силуэтом расстёгнутых молний, нарисуй меня Фебой, если знаешь, что это такое... Чтобы без дураков (а точнее, чтоб всем им икалось)... через десять веков чтоб хоть что-то тебе да осталось

А я была восторженно-наивна, как клавиша на детском пианино, от вас в экстазе, как от кофеина… Но не взаимно. Рисунок пальцев ваших капиллярный читала я как лучший из романов, их ритм касаний бравурно-бульварный моей был кармой. Я занесла вас на свои скрижали, От светлых чувств не тронувшись едва ли, Но вы себя кому-то завещали… В другой октаве. :grin: