Нам в наследство остались обрывки стихов, В наших жилах течет кровь погибших поэтов, Но мы грязнем в помоях дешевых понтов, Соблюдая понятия вместо заветов. Стерся почерк в реальности клавишных строк. Не найти в ней уже чистой мысли без флуда. В чатах-форумах прячется старенький бог. Модератор сотрет его скоро оттуда. Надо в космос лететь - мы сползаем в подземку. Надо петь о любви - мы снимаем про секс. Окисляясь под транс залезаем на стенку. Называем себя "Поколение Next".

Ночная лампа, мой друг, мой брат, Догорю я с тобой. Догорю, догорю. Нас недавно усталый зажег закат. Догорая мы вместе зажжем зарю.

Нам воен сладок страшный сон. Нас манят горные вершины. Идем мы вечно на обгон, Бросая в даль свои машины. Мы пишем песни и стихи, Играем Гамлета и Лира, Шьем платья, создаем духи, Кидаемся во все турниры! Пьянит полученная власть, Кипит поток изобретений, И не пугает тигра пасть, Куда мы лезем без сомнений. Готовы мы на все пойти, Нам по плечу любое дело, Непроходимые пути Проходим мы легко и смело! Но вся эта борьба мужчин, Весь этот мир, что нам обещан, Не стоят тысячи причин Без вас - прекрасных, милых женщин!

Заберите надежду - не трепите мне нервы Забейте мне в сердце осиновый кол Я знаю, что я в вашем списке не первый, А мне либо плаху, либо престол! Но коли престола вы мне не сулите И рядом с собой не кладете в постель, Тогда уж давайте, извольте казните: Не стоит со мной разводить канитель. Мадам, ну довольно ментального секса: Мой мозг от вербальных прелюдий устал. Садитесь в свой черный сияющий лексус, Езжайте любить драгоценный металл. А я, дописав эти глупые строки, Сотру ваше имя в контактном листе. И дальше пойду по знакомой дороге К какой-нибудь новой, свободной мечте.

В этом городе много огней А мне не хватает огня твоих глаз В этом городе много людей, Но я без тебя одинок в этот час. В этом городе много машин, Везущих не тех и совсем не туда. В этом городе много причин, Что бы ты мне не ответила "Да". Припев: Город холоден, слеп, безразличен и глух Ему наплевать, что в нем много всего Ему наплевать, что в нем нет одного В нем нету тебя для меня В сердце лирика нет больше рифм Хватит мусолить словарный запас. В сердце трагика пафосный ритм Сбился, замер, упал и угас. В сердце клоуна нет больше мест Отдан тебе был последний билет. В сердце путника выбран объезд - Путь, на котором тебя уже нет. Припев: Город холоден, слеп, безразличен и глух Ему наплевать, что в нем много всего Ему наплевать, что в нем нет одного В нем нету тебя для меня

Я украл у титанов огонь. Прометея придумали греки. Бесновался мой огненный конь, Рассекая багровые реки. Я принес это пламя тебе, Растопить ледяную темницу, Где трепещет, пытаясь терпеть Жуткий холод больная жар-птица. Припев: Если лед не предастся забвенью, Если все же не хватит огня, Я сожгу, я сожгу без сомненья, Я сожгу этот мир для тебя! Герострат здесь совсем не при чем: Это я спалил храм Артимиды. В эту ночь было всем горячо, Лишь не стаяли льда пирамиды. Что покрыли безмолвно твое Обнаженное слабое пламя. Я подлил в огонь масла еще, И весь Рим был пожарищем занят! Припев: Если лед не предастся забвенью, Если все же не хватит огня, Я сожгу, я сожгу без сомненья, Я сожгу этот мир для тебя! Хиросима, Везувий, Москва - Лишь попытки раздуть твое пламя, Что бы лед был не лед, а вода, И растекся теплом и слезами. Я в конце-концов все же пойму, Вырву сердце, сложу на ладони И к темнице твоей поднесу. Все расплавлю, а сердце утонет. Припев: Если лед не предастся забвенью,

Я налил тебе виски, ты мне - чая со льдом. Я взрывался от страсти. Ты сказала: "Потом". Мне хотелось увидеть твое пламя зрачков, Но увидеть там лед был совсем не готов. Ты смеялась и пела. Я плакал и мерз. Ты шутя разбивала хрусталики слез. И отбросив коньки, я босыми на лед... Но сегодня мне что-то совсем не везет. Я иду, как разбитый Титаник на дно, Но это уже, мне уже все равно. Я оставил надежду, я не чувствую страх, Потому что мне встретился айсберг в глазах. Не могу, как Высоцкий, я быть счастлив и нем: Я стою у подножья заснеженных стен. Суждено мне навечно остаться во льдах, Что в твоих притаились огромных глазах.

Эмоции На бумагу брошены, Пришиты Цветными нитками. Значения Перекошены, Затерты Словами липкими. Залезу Я в сердце пальцами - Пусть пачкаются Там чернилами. Смешаю Чернила с солнцем и Станцую Руками хилыми. Сознание Измененное Обреченно Играет нотами. Признание Изреченное Опошлено Идиотами.

И снова эхо не сказанных слов Бессильно бьется о ребра клетки. В который раз проклинать готов Я херувима, чьи стрелы метки. Опять разруха, бардак, бедлам В когда-то светлой моей коробке. Мне б разделить там все пополам! Что ж взгляды были мои так робки!? Я рву страницы, пишу, мечусь Меж темных окон и новой рифмой. Сейчас мне разум твердит: "Не трусь!" Где ж был, когда отнялся язык мой!? В глазах стоят лишь твои глаза, В губах трепещет твое лишь имя! То было пару часов назад, Когда слова могли стать живыми.

Жало жалости жалит жестоко. Жмется жеманная желтая жесть. Около окон открытое око. Оку одно остается - облезть. Преет постель прокаженных поэтов. Песню поет полумертвый пастух. Ангелу А аромат амаретто Аккомпанирует адским "Ау!" Бред полный - можно поливать грязью! :-)

Проснулся. Глаза распахнуты в утро. Качнулся В углу потерянный сумрак. От солнца Лечу со скоростью света В оконца, Затем в поверхность паркета. Ногою Нащупал старую тапку. Открою Дверь ванной комнаты. Зябко. Стекаю Теплом на руки из крана, А скраю Сочусь по капле. Как странно. Свернули Мне руки голову-крышку. Вздохнул и Ползу из тюбика. Лишку. На кухне Опять свищу, закипая. Потухни, Моя конфорка вторая. Остыну Чуть-чуть с лимоном в стакане. Картину Зажгу на телеэкране. И чаю Напьюсь, о небе мечтая. Я знаю - Я журавлиная стая.

Ты видишь ее манящие очи Ты знаешь, что будет с вами потом, Но ты до безумия этого хочешь, И с жизнью расстаться почти что готов. Ты видишь, как ловко расставлены сети, Но в них попадаешь, хоть тоже паук. Довольной улыбки ее не заметив, Сдаешься в объятья уверенных рук. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Очень страшно, но можно. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Уцелеть не возможно. Глотая, как водку ее междометья, Не веришь уже в неизбежный конец. Ты напрочь забыл про ее преступленья, Но в шее твоей ядовитый резец. Глупец, ты убит, ты растерзан и съеден, Но семя твое скоро в ней прорастет, И будет твой сын бродить в поисках смерти, Иль дочь твоя тоже кого-то сожрет. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Уцелеть не возможно. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Секс с Черной вдовой. Очень страшно, но можно.

Осеннее солнце, железное кресло, Холодное утро и лица вокзала - Все это, должно быть, вам не интересно, А я нынче пленник гудящего зала. В часы ожиданья плодятся минуты. Наполнено мукой мое заключенье: Безделье и скука - его аттрибуты, И лиш эти строки - мое развлеченье. Спокойные рифмы, рожденные где-то У кромки лениво блуждающей мысли, Наносят под тусклым безжизненным светом На тело бумаги нечеткие смыслы. Табло возвещает начало движенья, И я покидаю темницу вокзала. Но это лишь повод сменить помещенье: Автобус - подвижная копия зала.

По змейке за огненным змеем волочимся, Вползаем шипя в городскую нору. В гадюшнике этом жить трезвым не хочется - Махну сто грам яда, авось не помру. Согреюсь в объятьях зеленого, доброго, Мудрейшего из легендарных зверей. Щепоточку чая и две плюшки твердого: Я с ним наравне во вселенной своей. И я ухожу из больного сознанья В мозаику из клубных сверкающих буйств. Как кобра качаюсь под транс-заклинания, И вьюсь в исступленьи отравленных чувств. Простая гадюка и черная мамба, Я с ними сплетаюсь в змеиный клубок. Танцуя свое похотливое танго, Сметаем остатки от белых дорог.

Откройте окна – впустите рифмы. С лучами солнца впитайте в тело Стихию жизни: лихие ритмы И буйство красок. Займитесь делом. Займитесь делом не тем, что в буднях Остыло, сжавшись комком рутины, Не тем что давит тоску на лютнях, А тем, что плавит мечты в картины. Картины счастья своих творений, Картины радости к ним причастных И просто жизни, где нет сомнений, Таких нелепых, таких напрасных. Напрасных мыслей застынут лики, растают в теплых лучах рассвета, И будут в каплях искриться блики, Крича веселую песню лета. Крича веселую песню лета, Листочки, веточки, все волокна, Все клетки, звуки, частицы света Вас просят просто: «Откройте окна!»

Сплошная линия Под ногами вьется, Уводит меня В непонятное завтра. Иду за синью я, Сплю, где придется, И ветер, маня, Напевает мне мантры. Рожденный посохом В дорожной памяти, Мой след приклеился К подошвам стоптанным. Пометив порохом Погосты паперти, Он не надеялся Стать чьим-то подданным. Наевшись досыта Свободой пыльною, Напившись допьяна Удачи литрами, Устав от опыта, Закончив быль мою, Скажу я: "Вот она!", Займусь с ней титрами. И будет сказано В тех титрах правильных Про дом и дерево, Про сына с дочкою, Про все, что связано Кольцом дел праведных Со звуком стерео И жирной точкою. Потом! Сейчас же Сплошная линия Уводит прямо Вдаль к неизвестности. Весь в черной саже Мостов сожжения Иду упрямо Смотреть окрестности.

Лес За окном вагона. Слез На асфальт перрона. Вглубь К амбразуре кассы. Труб Телефонных массы. Вновь Лес бежит уныло. Кровь Не бушует в жилах. Вот Путь вполне банальный. Год Меня ждет вокзальный. Пусть На дорогах зимы. Грусть Прогоняют рифмы Пусть!

Мозг мой изранен числами, Залит формул потоками. Ведь был населен же он мыслями, Веселыми и разнобокими. Теперь дисциплина жесткая - Все ровно и коротко стрижены. И жизнь у них теперь плоская, Кусты непролазные выжжены. Как в армии, под управлением Сурового дядьки анализа Они поют с вдохновением Хиты Пифагора и Фалеса. Здесь все механизмы отлажены: Плывет алгоритм по течению. Идеи в цвет ручки окрашены, И график несут вдохновению. Становится мозг экскаватором, Столбы вычислений привычными. Я стану сейчас калькулятором, С мечтами, но только двоичными.

Я ненавижу эту стену, Картину, что висит на ней, Окно, пожарную сирену. Я ненавижу голубей. Питаю ненависть к собакам, Дворам, песочницам, домам, Цветущим под окошком макам, Горящим инием холмам. Все, даже шарф на том мужчине, Я ненавижу всей душой Лишь по одной простой причине - Они - между тобой и мной.

На свой страх и риск, вываливаю это свое словотворчество, написанное от скуки весной на лекциях по экономике. Смею надеяться, что мне удалось избежать откровенной пошлости и похабщины. Овал груди вздымался плавно, Дышал движеньем гибкий стан. Ее дыханье волнам равно. Ее блаженство - океан! *** Рубин горящего соска Ласкают губы неустанно. Вновь отступила в ночь тоска, Когда она пришла нежданно. *** Она прогнулась, как пантера, Готовя роковой бросок. Меж нами нет одежд барьера. Вокруг - лишь море и песок. *** Прохлада. Нежность.