Сегодня опять день рожденья. Ну, сколько их, этих праздников? Как долго их можно праздновать? И какая мне, в сущности, разница? Тебе вчера было сорок четыре, А сегодня сорок пять. Ты стал умнее и что-то сможешь понять? Не думаю. Я сижу за столом, а мне охота слинять Потихоньку исполнить мечту мою - Чтобы никто не увидел, выйти И дверь Закрыть за собой неслышно, Поверь... Чтоб никто за мною вослед не вышел. Продолжайте гулять, веселиться. Может всё же никто не заметит, Что меня уже нет за столом? Но соседка справа толкает меня плечом И дышит в лицо И что-то квохчет. Чего она хочет? О чём? --"Напиши про меня стихов. Я же видела, ты имениннику Написала так много и быстро." Господи! Если бы взгляд - это был выстрел! Выносили б, наверно, убитую тётку, Обходили вокруг столов. Напиши ей стихов… О чём? Я не знаю её, я не слышу её слов, Как дурная вода, протекают они мимо, Протекают туда, Где никто ещё не был любимым И не будет уже никогда. Там не рвут на клочки окаянных сердец, Там не режут вен, Чтобы добыть крови. Очень просто и тихо, легко, наконец, Протекают там серые реки любовей. Непонятные, мутные реки любовей. В этой серой воде Иди и лови свою рыбу, русалку, наяду… Того, кто клюнет на приманку твоих страстей. Я мимо пройду и не гляну, Что там выпутал ты из рваных снастей? Мне всё равно, я уйду ото всех. Лишь себя не покину. Не услышу шелеста слов, не услышу смех. Больную себя Я за ручку буду водить, как слепую И глухонемую. Буду пальцами проводить по ладони, Пытаясь что-то себе объяснить, напомнить? Среди лживой тоски и картонной любви, Среди разномастной весёлой толпы Только один в печали. Виновник торжества, виновный лишь в том, Что его зачали. Он стаканами глушит дарёный Мускат, А я помню, как кисти на солнце играли, Набирая и сладость и аромат. А потом в давильне Бессильно Выскальзывая из рук, Разлетаясь синим горохом, Истекали душистым соком. И в бочках бесились, И бурлили в стеклянных банках Выпадая на дно осадком, Кристаллическим винным камнем. И когда уходила пена, Но не сразу, а п о с т е п е н н о, Становилось вино искристым, Прозрачным. Таким душистым. Пить бы его по глотку, А ты стаканами глушишь. Напрасно. Всё равно не задушишь. Не утопишь и не потушишь… Она же вечна - Любовь. Иди, лови свою снулую рыбу В серой речке по имени Боль, Что ворочает серые глыбы И топит Весну и Любовь. Там навсегда Осень. Впрочем.... апрель двенадцатого года.