Я вышел вон, был день горяч и влажен, А мир так густо смазан и налажен, Что все его двенадцать колесниц Беззвучно – плавно над землёю плыли, Не торопясь, не поднимая пыли. Так мы живём, не поднимая лиц. Земля была черна, и в этом цвете Хранилась память о грядущем лете. Здесь будущие травы и цветы В беззвучном вальсе путаясь, кружили, И вырастая всё-таки, служили Лишь подтвержденьем этой черноты. Врастали в облака деревьев кроны, Над ивою темнел полёт вороны, Немыслимый, как поворот ключа, Но полдень повернул его беззвучно; Грач танцевал на пашне, потому что Земля была под лапкой горяча. И отворилась дверь, и там, за дверью, За небом, за огнём, водой и твердью, Пришедшими на небывалый смотр, Ни пустоты, ни времени не зная, Рыдают, потеряв ключи от рая, Апостол Павел и апостол Пётр.