* * * Туда, где налилась свинцом река, Где горизонт о зубья гор расплющен, Волокнами сползались облака И становились гуще, гуще, гуще. И в этой хмари тысячею ламп, Глаза до слепоты сияньем жгущих, Неровно, как бумагу пополам, Рванул зигзаг холодный эту гущу. А солнце, силясь выполнить свой долг, Искало для луча хоть малой щели, Но жутковато до сердечной щеми Ударил гром и до поры умолк. И сыпануло с неба скукотой. Вшифрованная в мокрые дробинки, Она в груди, тоскою налитой, Стучит, перерождая боль в слезинки… Узором молний небосвод расшит, Мир замолчал, таясь и цепенея, И от холодной влаги тяжелея, Висит над ним заслонка, словно щит. А солнце уже ищет брешь в щите, В его прорехи золото вдевает… Но не понять: что мчится по щеке – Слезинка или капля дождевая?