А в глубине двора времянка, Там допотопный керогаз, А дальше – старая стремянка, К соседу неизменный лаз… А рядом дом, отнюдь не ветхий, В три этажа, уже под ключ… Сидит старик, седой и крепкий, А взгляд и цепок и колюч. Ну… удалось… ну слава Богу… Стоит домина – хоть куда… Но только не унять тревогу, Дрожит греховная рука… «Ну, поживу», - твердит устало, А в сердце тяжкий приговор, От жизни взял, видать, не мало И жизнь предстала, как укор… Вздыхает тяжко. Груз великий Лежит на совести скалой, И что-то рвется долгим криком, И что-то унесло покой… На этом месте проклинали, На этом месте и гнали, Просили здесь и умоляли… Теперь их нет. Теперь – один… Взял силой, волей, изловчился, Здесь планы строил, здесь решал… И вот стоит. И вот добился… Но счастья нет. Да и устал… Как в двери бился рьяно, слепо… Открылись – и куда идти? Стоит не дом – греховный слепок, И нет желания войти…