/поэт, ученица Н. Гумилёва жила в коммуне поэтов на ул. Рубинштейна № 7 кв. 26/ Возможно, что-то не меняется совсем, Но Иды Наппельбаум больше нет. Коммуна – дом на Рубинштейна семь. И каждый в нём живущий был поэт! Года кружат и канут времена – Ушёл от нас ещё один поэт. И память, залезая в стремена, Твердит, что пролетело много лет… …Пришло письмо с далёких берегов. И в сумке меж журналов и газет, Чрез океан и сотни дураков, К подруге юности летел ответ. Письмо полно душевности и лиры, «Как ты живёшь, подруга дорогая?» Совпали номер дома и квартиры, Лишь улица указана другая. У нас бывали «чёрные субботы», А может просто жизни суета. У почтальона на плече работа, Могла быть у письма судьба не та… В висках стучало, не переставая, И подпись – будто бы мишень из тира. «Не может быть Берберова – другая!» Снесла письмо по номеру квартиры. Звоню, открыли дверь. Куда – попала! Огромный стол в гостиной, дух пера. Меня не отпустили без бокала. Я напиталась там. Я там была! Картины на стене, и кто их автор! А лица в рамках? А фотограф кто? И мне казалось, я попала в завтра, Быть может, там я нахожусь ещё! О людях, за столом сидевших этим, Писать не мне, не здесь и не сейчас. Во мне тогда зажглась искра поэта, Таких людей сегодня нет у нас! Судьба ко мне не так уж благосклонна, Богатство не измерить кошельком. Не стану я поэтом, безусловно, Я просто написала о былом…