Поэту суждено прожить лишь тридцать семь. Мне это не дано – я не поэт совсем. Я не стихи пишу, а чёрт-те что едва. Похожи на паршу все рифмы и слова. И ими свой портрет рисую на смех всем седьмой десяток лет. А, собственно, зачем? Да, собственно, зачем я каждый день пишу, разнообразьем тем я душу ворошу? Покоя не давал ей в жизни ни на час. Устроить бы привал ей в старости сейчас… Но не спокоен мир! Ужасно всё вокруг! – Царит кровавый пир, угрозы и испуг. Не Бог, а Сатана – владыка на земле. Исламская чума пирует с ним во зле. И нечисти другой вовек не извести. Какой же здесь покой душе моей найти? Да и велит она, чтобы в строке моей была отражена печаль вселенной всей и боль людских тревог, и гнусности идей, и что покинул Бог давно уже людей. Её такой наказ исполнить – силы нет. К тому же каждый раз твержу: «Я не поэт!» Но всё же вопреки протесту моему пишу, пишу стихи… Зачем и почему?