Давал зарок, что больше ни ногой В поэзию. Молитвословом душу Изматывал, но каждый выходной Спешил к рассвету в степь ветра послушать. Впечатав лист в ладонь, как апплике С прожилками червленой позолоты, Я вел тихонько грусть на поводке По краю угасающей природы. И мысли гнал… и трепетным словам Не позволял в одну строку сливаться… Но рвалось сердце птицей к небесам! Не смог я устоять, поверьте, братцы! Рванул рубаху крепкою рукой И, настежь распахнув грудную клетку, Я душу отпустил на водопой И сердцу разрешил вспорхнуть на ветку! Прости, Господь, нарушил я зарок… Но, видно так назначено судьбою Мне вечно быть в плену седых дорог И биться в кровь о стены непокоя… Я не приемлю затхлости квартир И от того покинул мегаполис… Поэзия – вот мой ориентир И для души врачебный, чистый болюс*. *Болюс – чистая глина, некогда считавшаяся врачебною.