1 В бункере было прохладно и пыльно. Белый хирургический свет люминесцентных ламп освещал помещение, металлические двухэтажные кровати, кафельный пол, железные продолговатые тумбы зелёного армейского цвета, чёрный автомат в руках у Командира, сидящего на стуле возле электрического обогревателя. Кожа на руках при таком освещении казалась жёлтой, а немногочисленные растения, стоявшие в комнате, поливаемые и оберегаемые столь же немногочисленными женщинами - неестественно зелёными. Он был один. Для него это было привычно. Даже в шумной компании, каких в его жизни бывало много, он всё равно был как бы отдельно ото всех. Именно об этом он и думал сейчас. Может быть, именно поэтому он и стал Командиром? Ведь сколько бы раз жизнь ни предлагала ему выбор, он делал всегда так, как правильно. Даже если вся компания была против этого. Даже если приходилось перешагнуть через смерть. Свою, чужую - не важно. Он никогда не считал себя человеком, которым нельзя пожертвовать ради выполнения боевых задач. Ни себя, ни кого бы то ни было ещё. И в армейской среде он в этом, конечно же, был не одинок. Просто понятие боевой задачи у него было гораздо шире, чем у многих. Например, поддерживать порядок, держать подчинённых в повиновении, следить за беспрекословным соблюдением устава - это всё боевые задачи, которые должны быть выполнены. Любой ценой. И сейчас задача была - выжить. Найти источники пропитания. Найти воду с приемлемым радиационным фоном. Найти оружие, чтобы, возможно, защищаться от таких же, как они, сидящих где-то в другом бункере, неподалёку. Установить связь с уцелевшими. А чтобы этой цели достичь, порядок должен быть - не то, что идеальным - сверх-идеальным. Именно поэтому он расстрелял вчера тех двоих, что прятали найденную еду в контейнерах на поверхности. Сегодня они прячут еду, а завтра - оружие. А послезавтра ночью они поубивают всех остальных, чтобы завладеть припасами. Нет, здесь всё чётко: пуля в лоб и конец. Нет человека, нет проблемы. А главное, что другие знают. И что другие не против. Именно поэтому они и выживут. Задача будет выполнена. Даже такой ценой. - Командир! В комнату ворвался молодой чумазый парень со взъерошенными волосами. Взгляд неуверенный, рот открыт от волнения. Никакой субординацией, конечно же, и не пахнет, никаких тебе "товарищ" и "разрешите доложить". Но Командир закрывал на это глаза. К чему все эти лишние слова, если их в бункере всего одиннадцать человек. Ну ещё те двое, которых он уже не считал. Кстати, может они? Чутьё Командира дало сигнал, и, глядя внимательно на вошедшего и как бы высматривая в нём ответ на свою догадку, он произнёс своим каменным голосом: - Что там? - Командир: сигнал с поверхности. Командир сделал вид, что задумался, хотя ему, кажется, уже всё было понятно, и, выдержав паузу в пару секунд и рассматривая заблестевшие от пота жёлтые виски собеседника, спросил: - Это, что ли, те два придурка вернулись? - Не знаю, Командир! Сигнал механический, без позывных. - В смысле, механический? - Ну долбят в дверь чем-то железным! - Блин! Ты так и говори, по-человечески! Что показывают камеры? Парень замялся. - Что показывают камеры? - спросил Командир чуть громче. - ...Ещё не починили систему. Сказав это, парень вжал голову в плечи, как будто пытаясь её совсем спрятать. А Командир встал со стула. Медленно и напряжённо. И так же медленно стал подходить, очень внимательно глядя в глаза. Прекрасно зная, что это значит, парень стал пятиться назад. Это конец. - Мы всё исправим, Командир!!! Прямо сейчас!!! Ты же знаешь! Механик у нас на все руки мастер! Раз, два - и всё работает! - А где он был вчера? - очень сосредоточенно глядя в глаза собеседнику спросил Командир. Повисла пауза. Невыносимая. Тишина раздавливала пространство. Казалось, слышен топот тараканов. Или это было лёгкое потрескивание сжимающихся, как тиски, кулаков. - Быстро!!! Парень обязательно бы обделался, но было нечем. И он просто исчез. Мгновение - и его нет. Брешь в дисциплине - это шанс её усилить. А следовательно, выжить. А всё же, Командир знал наверняка, что это те двое, что две недели назад ушли на поиски и не вернулись. Это верная смерть. На девяносто процентов. Даже если удастся найти пищу (!) и воду (!!!) - радиационный фон на поверхности слишком высок, чтобы находиться там долго. Достаточно провести там три дня, чтобы получить дозу, абсолютно несовместимую с жизнью. Но всё же оставшиеся десять процентов не давали Командиру покоя. Почему? Он и сам не понимал. Подумаешь, двумя идиотами меньше. Зачем о них думать? И почему он так уверен, что это именно они? Видимо, в этом что-то есть... Чутьё - вещь безотказная. Ни разу не подводило. Конечно же, Механик огрёб по полной программе. Конечно же, через пять минут он исправил систему наружного видеонаблюдения. И конечно же, на мониторах показались те самые двое потерявшихся оборванца. Командир улыбнулся и мысленно подмигнул сам себе. - Так, Медика сюда. С дозиметром. От них наверняка фонит, как от реактора. Пусть напичкает их всем, чем можно. Помирать будет легче. Однако оборванцы, судя по всему, вовсе и не собирались помирать. Несмотря на совершенно растрепавшуюся в клочья одежду, они выглядели бодро и вели себя так, будто родились заново. Они хохотали, кричали, толкали друг друга и по очереди стучали железной арматуриной в ворота бункера. Им что-то очень не терпелось рассказать всем остальным. - Что они там нашли? Землю обетованную, что ли? - Скорее всего психоз, Командир, - констатировал подошедший к монитору Медик. - Из предбанника их выпускать нельзя, остальных нужно изолировать. Кое-какие препараты у нас остались, но сам понимаешь, после такой дозы... Он прекрасно знал своё дело. Уж за это Командир не беспокоился. Беспокоило другое... - Может, они были где... Или, у кого... - Вариант, конечно. Почему тогда в таком виде? Если бы кто искал контакт с нами - наверняка снарядил бы их как следует. В любом случае, нужно их сперва утихомирить и проверить на фон. - Да, это верно. - Механик, всё готово? - Так точно, - раздался из угла прокуренный голос. - Открывай. Медик, одетый в грязно-белый радиационный костюм, нацепил на голову шлем. - Всем освободить помещение! - гаркнул Командир. Механик, несколько любопытствующих и Командир вышли. Дверь захлопнулась, Медик остался один. Входная дверь медленно открывалась. Двое бедолаг стояли и с благоговением наблюдали неторопливо поднимающуюся створку. Когда она поднялась выше голов, один хлопнул другого по плечу, и оба вошли внутрь. Они засеменили босыми ногами по железной винтовой лестнице, а Медик уже вставил в пистолет ампулу с успокоительным. И боевой пистолет держал наготове. На всякий случай. Оборванцы спустились в предбанник, и, увидев перед собой человека в белом костюме, вдруг загоготали, как ненормальные. Медик медленно приближался, держа их на "мушке" впрыскивателя. - Эй, у него пистолет! - Слышь, брат, ты чё? Мы безоружные! - Да это у него препарат какой-то. Снотворное, небось. - Эй, друг! Я спокойный! Чё, не видишь? Снова раздался хохот. - Я тебе говорил, не ржи! Нас скрытой камерой снимали! - Ты сам первый заржал! - Парни, спокойно. Подойдите ближе. Я вам впрысну препарат, он поможет справиться с радиацией. - Медик, ты чтоль?! Привет! Как я рад тебя видеть! Оборванец бросился в объятья и тут же получил дозу успокоительного в шею. Он свалился на пол. Второй попятился по лестнице наверх, обратно к выходу. - Ты чего делаешь-то, Медик? Совсем офонарел? Своих не узнаешь? Забыл, как я твою жопу спас? - Ничего я не забыл. Просто вас надо проверить на радиацию, чтобы вы остальных не угробили. - Ну так и проверяй! Вон, лежит товарищ. Доставай свой дозиметр и проверяй! Никакой радиации там нет. Медик остановился. Несмотря на сумасшедший вид второго босяка, его предложение было резонным. Отойдя назад и вытащив из сумки дозиметр, Медик присел к "успокоенному" и включил прибор. Посмотрел на экран и вздрогнул. Там была цифра 8. - Блин, дозиметр сломался, - пробормотал он и, увидев, что к нему снова приближается второй оборванец, вскинул пистолет, уже боевой. Босяк остановился, и уже не удивлённо - сочувственно произнёс: - Ты чё думаешь, я тебя съем? Работает твой дозиметр. Я ж тебе говорю: радиации нет. Можешь меня проверить. Боишься впускать? - Слушай, Бедолага, вас не было две недели, с вами могло... - Боишься впускать? - повторил Бедолага, глядя пристально в лицо Медику сквозь стекло радиационного шлема. - Да не боюсь я, просто... - Боишься... Все вы боитесь... И я боялся... И Чумазый боялся... А теперь - посмотри на него, - он кивнул на "успокоенного". Тот лежал на земле с совершенно блаженной улыбкой. Как будто сам Бог сейчас убаюкивал его и рассказывал сказку на ночь, - Как думаешь, боится он? Медик взглянул на Чумазого. - Э, слышь, Чумазый, - крикнул Бедолага, - боишься ты? - Ой, боюсь, Бедолага, боюсь, боюсь! - протяжно заголосил Чумазый. Медик отскочил от него, как ошалевший кот, и наставил пистолет, - Боюсь, не улететь бы мне с той штуки, что он мне вколол! Чумазый захохотал во весь голос. Его хохот резонировал от металлических стен предбанника, а винтовая лестница завибрировала, как струна, создавая в помещении совершенно неземные, психоделические звуки. Медик пытался что-то сказать, но голос его не был слышен, пока, наконец, не улеглась и не утихла эта металлическо-голосовая какофония. - ...как снег на голову. И что нам думать? А? Чего ожидать от вас? Может вы... - Ладно! - отрезал Бедолага, махнув рукой, - Хватит ла-ла. Пойдём отсюда, Чумазый. Наверное, им просто нужно время. Медик, ты нас прости. Мы действительно, пхс... чё-то долго... Бедолага прыснул, а Чумазый снова расхохотался, но теперь они оба старались сдерживаться. - Нет, правда. Мы всё понимаем. И любим вас. Передавай всем привет! Особенно Командиру. Скажи: Бедолага с Чумазым нашли сокровище. Так и передай: сокровище. Мы будем ждать вас! Сказав это, Бедолага развернулся и стал подниматься по лестнице, а Чумазый медленно встал, и, посвистев и покачав головой, тоже "поплыл" за товарищем. Лошадиная доза успокоительного, похоже, подействовала на него весьма условно. Медик был в полной растерянности. В его голове был совершенно другой сценарий! У него вообще всегда всё шло по сценарию. И даже если какая-нибудь операция заканчивалась неуспешно, это тоже была часть сценария. Поэтому Медик всегда чётко знал, что делать. И когда ранение с переломом кости. И когда гангрена и нужна ампутация. А когда весь бункер был под угрозой распространения инфекции, препаратов против которой не было на тот момент, Медик чётко знал - носителей инфекции нужно выгнать из бункера. Или убить. Это тоже входило в сценарий. А когда через несколько дней те самые препараты нашли в разрушенном медблоке - это тоже вполне укладывалось в сценарий. Но то, что происходило сейчас - ни в какие сценарии не укладывалось. И поэтому Медик не знал, что делать. Он стоял парализованный, как игрушечный робот, из которого вынули батарейку, и лишь провожал взглядом двоих оборванцев с радиационным фоном 8 микрорентген в час. Да. Нужно проверить дозиметр. Именно эта мысль заставила, наконец, Медика сдвинуться с места. Он медленно поднялся по винтовой лестнице, неуклюже переставляя ноги по ступенькам, и вышел на поверхность. На поверхности был вечер. Вчерашние свинцовые тучи с неба сдуло, и закатное солнце было хорошо видно над городом, который практически сравнялся с линией горизонта. Было даже красиво, несмотря на чернеющие развалины и торчащие тут и там обугленные голые деревья. И на фоне этой странной и непривычной красоты особенно странно смотрелись эти двое беззаботных сумасшедших босяка, уходящих вдаль вслед за раскалённым красным шаром. Медик взглянул на экран дозиметра. 536. Впрочем, новый сценарий уже был сформирован. Как ни в чём не бывало, он спустился в предбанник и по громкой связи просигналил Механику: - Закрывай! Как только входная створка бункера коснулась земли, дверь открылась и в предбанник ворвался Командир. Он оглядел всё помещение и вонзил вопросительный взгляд в Медика. Тот снял шлем и посмотрел в ответ. - Ну? И где твои пациенты? - Они ушли. 2 В комнате, где собрались все, стояла тишина. Медик закончил свой короткий рассказ. Командир всё это время просто слушал. Молча. Ему хотелось сказать, но он терпеливо дожидался, пока Медик закончит. Он выдержал паузу, чтобы убедиться, что Медику сказать больше нечего. Он подошёл. И внимательно глядя в глаза своим командирским взглядом, медленно произнёс: - И ты дал им уйти? Медик пожал плечами: - Да. - И ничего не сделал? И нас не позвал? - Позвал. Когда они уже ушли. - Медик, - Командир развернулся, прошёл несколько шагов, затем обернулся опять, и вздохнул, - Ты меня прости. Но ты идиот. Снова молчание. Снова разрыв сценария. Снова непонятно, что делать. Оправдываться? Перед Командиром? Бесполезно. Но что тогда? Никто и никогда не называл Медика идиотом. Не было ни одной ситуации, из-за которой он мог бы заслужить подобное обращение. Да и сейчас повода для этого не было. Он не облажался. У него вообще нет обязанности бегать за всякими ненормальными и доставлять их в бункер. Просто Командир на нервах. Да, в этом всё дело. - Командир, ты просто на нервах. - Я на нервах? После того, как ты обосрался перед всеми? Медик стиснул зубы. Это уже слишком. Командир действительно на нервах. Он манипулирует. Он хочет его выставить на посмешище. Не выйдет. Медик всегда знал себе цену. Пусть и Командир её узнает. - Значит, обосрался... Хорошо, Командир. Я пойду за ними следом. Раз эти два придурка для тебя так важны... - Да при чём тут они!!! - Не при чём??? Тишина. Взгляд в упор. Долгие секунды паузы. - А из-за чего тогда весь спектакль? - Медик, ты пойми... Ага! Пошёл на попятную! Неет, поздно. - Кто со мной? Снова тишина. Никто не верит своим ушам. Особенно Командир. - Кто со мной? - повторяет вопрос Медик, подняв ладонь. Рука Командира тянется к кобуре. Медик чувствует, как пот стекает по поднятой руке, через подмышку, по рёбрам. Вторая рука не шевелится, хотя кобура рядом. Малейшее микродвижение этой рукой - и пуля в лоб. Это наверняка. - Я пойду. Все переводят взгляд. Кроме Медика и Командира. Это Флористка. Та самая, что вечно тащит всякую зелень в бункер. Говорит, что кислород дают, хотя радиации от них явно больше, чем кислорода. Нет, тут не в кислороде дело... - Отставить! - Командир, ты сам себе противоречишь, - очень осторожно произносит Медик. - Ты ведь говоришь, что я обосрался, значит, позволь мне исправить ситуацию. Эти двое ещё не ушли далеко. Ты теряешь время. Выбор. За такое нарушение субординации нужно либо бить, либо стрелять. Стрелять в Медика нельзя. Других медиков нет. Врезать и заткнуть - показательно, при всех, - надо. Но Чумазый с Бедолагой тогда уйдут. А их надо вернуть. Зачем, пока не ясно. Но точно надо. Чутьё не обманывает. Что тогда? А тогда всё просто: - Значит, так: тебе наряд вне очереди, за всё, что ты тут сейчас устроил. Как вернёшься - выполнишь. Медик кивнул, улыбнулся, одними губами. Не потому, что рад, а потому, что всё решилось. И Командир авторитет сохранил, и он лицо не потерял. - Пойдём. Ей, ботаник-любитель, что стоишь? - Зачем тебе Флористка? - Пригодится. С теми двумя поговорить. У меня не получается. Створка бункера медленно закрывалась, разделяя два мужских взгляда, смотрящие друг на друга. А на дворе уже ночь. Темнота. Главное, до утра дожить и не сбиться с курса. Те двое шли чётко на запад. Через самую гущу развалин. Это плохо. Куда дальше могли пойти? В прошлый раз говорили, что через хлебозавод пойдут, там дальше места неразведанные. Видимо, надо туда... - Эх, Флористка, пропадём мы с тобой, - вздохнул Медик и двинулся в путь. Флористка пошла за ним. Молча. Медик дал ещё пару ценных указаний. Молчание - это правильно. Фонарик включать - только при крайней необходимости. А так - держать за руку и не отпускать. Прибор ночного видения у них один. И главное - слушать, слушать очень внимательно. 3 Через две недели без Медика стало грустно. Народ начал болеть, лечить никто не умел. У Молодого начал болеть зуб, вырвать тоже никто не мог. Предложение механика "можт выбить" оказалось простым на словах, но невыполнимым на практике. Начался ропот на Командира, мол "зачем отпустил". В общем, ценность Медика стала по-настоящему ясна. И опрометчивость Командира тоже становилась всё яснее. И ничего хорошего в этом не было. Без Флористки тоже был грустно. Из женщин в бункере осталась только Кухарка, которая, в отличие от Флористки, красотой, мягко говоря, не отличалась. Но готовка, вполне съедобная по местным меркам, грусть немного сглаживала. Командир стал задумчив. Боевая задача была под угрозой. Была, конечно, и надежда: те двое вернулись, значит, и эти двое вернутся. Но вопросов становилось всё больше. Как лечить команду без Медика? Как Бедолага с Чумазым выжили? Почему они себя так странно вели? Может ли в команде начаться бунт, и, если может, то как скоро? Кто сейчас самая главная угроза для них всех? Но был ещё один, самый главный вопрос. И на самом деле, именно он не давал покоя, именно из-за него произошёл инцидент с Медиком, и скорее всего, именно из-за него Командир так хотел, чтобы хоть кто-то из этих четверых вернулся. Что такое сокровище? Этот вопрос снился ему по ночам. Он спрашивал у Бедолаги, а тот смеялся в ответ и говорил: "Спроси у Медика". А Медик тоже смеялся - в жизни Медик никогда не смеялся, а тут он смеялся и говорил: "Да ты у Флористки спроси!" И беспомощный - беспомощный!!! - Командир подбегал к Флористке и кричал: "Что, что за сокровище?!", а Флористка, спокойная и молчаливая, как всегда, тихонько заплетая свои длинные прямые чёрные волосы говорила: "А ты иди к нам. Иди - и узнаешь. Это очень просто." В этот момент Командир всегда просыпался и судорожно озирался по сторонам. Не бормотал ли он во сне? Не слышал ли кто? Он признался себе, что становится одержим этой идеей. Твёрдая армейская логика велела остерегаться. И он был начеку. Он даже смог объяснить себе, откуда эта навязчивая идея взялась: всё-таки в этом была какая-то надежда. Надежда - это разве плохо? Была ещё одна вещь, которая Командира беспокоила. После появления Бедолаги с Чумазым, после ухода Медика в бункере что-то поменялось. Поменялось в головах. О сокровище думали все, это было видно. В том числе и поэтому он думал о возможном заговоре. И он решил: надо поговорить с людьми, надо разъяснить ситуацию. Надежда - это хорошо, но беспочвенные фантазии - это, во-первых, глупо, во-вторых, опасно. Да, вот с этого и надо начать. Командир приоткрыл дверь и крикнул: - Молодой! Свистать всех ко мне. Будет политинформация. Через десять минут все были в сборе. Командир скомандовал "вольно". Кто-то присел на койку, кто-то остался стоять, Молодой присел на стул, Механик стоял позади всех у двери и раскуривал папиросу. Все смотрели на Командира. - Значит так, народ, - начал главный, - Надежда - это хорошо. При слове "надежда" что-то изменилось. Огонёк сверкнул в глазах у людей. И тут же, не сговариваясь, каждый понял, что именно этот огонёк сейчас будут тушить. Глаза ожесточились. И Командир это увидел. И ожесточился в ответ. - ...Но из-за двух психопатов терять голову нельзя. Чудес не бывает. И то, что было две недели назад... Он не закончил. В комнату ворвался Стрелок, весь мокрый и красный. Все обернулись. - Командир, Медик вернулся! Один. Все столпились у экрана и смотрели через камеру на стоявшего у ворот бункера Медика. Грязный, мокрый, одежда обвисла, правая штанина порвана, из-под неё белеет нога. Взгляд спокойный, сосредоточенный - обычный, в общем. Без рюкзака, без вообще какого бы то ни было снаряжения. Но живой. И это вселяло Командиру уже хорошую, правильную надежду. Створка медленно поднималась. Командир смотрел на ноги в потёртых башмаках, на блестящие под светом фонаря штаны цвета хаки, на руки, спокойно свисающие по швам, на мерно вздымающийся и опускающийся живот. Странно. Это дыхание: откуда оно? Медик так раньше никогда не делал. Командир был наблюдателен - наблюдательность спасает жизнь, - и сразу обратил на это внимание. Может, Медик уже откидывает кони? Радиация, столько времени. Да ещё и дождь. Радиоактивный дождь. Но вот уже виднеется заросший подбородок. Растительность на лице никуда не делась, хотя от радиации волосы первыми выпадают. Тоже странно. Из-под створки появились глаза. Они встретились с Командиром взглядом. Медик стоял молча и ждал. Взгляд тоже был необычный. Не такой, как раньше. Оно и понятно, после такой прогулки... Командир отогнал мысли прочь. Сделал шаг навстречу. Лицо Медика начало медленно расплываться в улыбке. Командир не верил своим глазам. Медик никогда не улыбался. Вообще никогда. И вдруг раздался смех. Оглушительный, пронзительный, сотрясающий пространство. - Командииииииииииир!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! С сумасшедшей физиономией Медик бросился в объятья. - Стой! Командир пытался вырваться, но Медик держал его крепко. Силища-то откуда! - Парни, на помощь!!! По винтовой лестнице застучали шаги. Медик расхохотался ещё громче. Наконец, разжал руки. - Да не бойся ты! Я не опасен. И радиации нет. Можешь проверить. У меня где-то дозиметр был. Но я его выкинул. Снова хохот. Это не Медик. Кто угодно, только не Медик. Какой-то другой человек вернулся обратно. И, видимо, толку от него будет немного. Надежда таяла на глазах. Подбежали Стрелок с Молодым. Удивлёнными глазами смотрели они на эту пару, стоящую в воротах. - Медик, привет! - Здорово, - ответил Медик как ни в чём не бывало. - Пойдёмте внутрь. - Чего Командир кричал? - От радости. Командир пытался прийти в себя. Они спускались по лестнице в низ. - Чё такой радостный? - продолжал спрашивать Молодой. - Больше не о чем грустить. - А где Флористка? Флористка! Точно! Почему он сразу про неё не спросил? - Флористка осталась там. - Где там? - На западе, так где общага, высотка. - А что она там делает? - А вы здесь что делаете? "Вы". Это было ключевое для Командира слово. Значит, "вы". Понятненько... - Медик, ты какой-то странный? - сказал Стрелок. - Плохо выгляжу? - Да нет, хорошо выглядишь. Просто на себя не похож. Вообще не похож. Что с тобой? Они стояли у входной двери. Медик продолжал улыбаться. Он буквально светился. И излучал какое-то необъяснимое, сверхъестественно тепло, которое распространялось по всему бункеру, проходило сквозь стены, сквозь людей, заставляя их чувствовать что-то странное и новое, и, в то же время, как будто бы до боли знакомое и забытое. - Ребята. Мы все спасены. Больше нет никаких проблем. Никакого голода, никаких болезней. Их просто нет, понимаете? Молодой тоже заулыбался. И покрутил головой: - Не-а. Они начали тихо смеяться. На лице Стрелка тоже появилась улыбка. Это было заразно. Эта зараза распространялась, её никак нельзя было остановить. - Отставить смех! - гаркнул Командир. Его голос эхом раздался в предбаннике. - Мы приведём тебя в адекватное состояние, и ты нам расскажешь всё как есть. Но сперва нам нужно проверить тебя на радиацию и заразу. Медик развернулся и посмотрел ему в глаза: - Ты крепкий мужик, Командир. Ты всегда был крепким. Ты, как настоящий капитан, покинешь этот тонущий корабль последним. Надеюсь, что ты не утонешь вместе с ним. Тащите свои дозиметры, шприцы и всё, что нужно. Я действительно выгляжу странновато. Я понимаю. Дозиметр показал то же, что было у Чумазого и Бедолаги - полная норма. Ниже в десять раз, чем в среднем по бункеру. Как такое могло быть, никто не понимал. Что касается эмоционального состояния Медика - Командир не знал, что с этим делать. Колоть ему успокоительное? Или накачать снотворным, чтобы проспался? Он не опасен для окружающих - это видно. Но пугает другое: что-то начинает происходить с людьми в бункере. И это что-то Командиру совсем не нравилось. Нужно было придумать, как изолировать Медика ото всех остальных. - Медик, у меня зуб болит, - жаловался Молодой. - Ничего страшного. Поболит и перестанет. Расслабься. Все стояли вокруг него, рассматривали, трогали, расспрашивали. Всё вращалось вокруг него. И он, как огромное небесное светило, раздавал всем своё тепло, подбадривал, успокаивал, улыбался и подмигивал. Медик был мёртв. - Я вижу, что у вас много вопросов, - вдруг объявил он, и все замолчали. - Давайте сядем, и я расскажу всё, что смогу. Кухарка, приготовь нам чайку! - Сию секунду, гражданин Медик, - ответила та, и, сияя, направилась на кухню. Все расселись по койкам и стульям. Лишь Командир молча и угрюмо наблюдал за происходящим, стоя у двери в комнату. Медик сел прямо на пол, скрестив ноги. Все переглянулись. Кухарка принесла чай, кому в железных кружках, кому в армейских котелках. - О, а мне вот эту можно, пожалуйста? - указал Медик на консервную банку с чаем. Он взялся за неё рукой, и, не дрогнув ни одним мускулом, хотя банка была раскалённая от кипятка, отхлебнул, крякнул от удовольствия, посмотрел на всех и сказал, - Ну? Спрашивайте! - Где ты был столько времени? - Я же сказал: на западе, на месте общаги. - Что там? - Этого сказать не могу, нужно сходить самостоятельно. - Почему? - Это должно быть вашим решением. Иначе это не работает. - Что не работает? - Вспомните Бедолагу с Чумазым. Посмотрите на меня. С нами ведь что-то случилось, верно? - А что это? - Если я вам скажу, вы всё равно не поймёте. Объяснять это бесполезно. Попытайтесь почувствовать сердцем. Это было что-то совсем нереальное. Медик просто не мог говорить таких слов. Это было невозможно! - Как Бедолага? Как Чумазый? - Отлично! Передают вам привет. Ждут. - Что ты имел в виду, когда говорил что мы все спасены? - Я имел в виду... что мы все спасены! Он засмеялся и все засмеялись. Его смех был чертовски заразным. Но его оборвал вопрос Командира: - Что такое сокровище? - Сокровище? - Медик улыбнулся. - Это так в шутку выразился Чумазый. Я бы это назвал: Освобождение. С другой стороны... Эх, как трудно говорить человеческим языком! Оно туда не помещается, в эти маленькие словечки! Оно огромно! Необъятно! Мы прячемся от него, а нужно просто открыться! - Зачем ты пришёл? - оборвал его Командир. - О! Хороший вопрос. Сразу видно, кто здесь главный. - Так зачем? - Я пришёл за теми, кто готов. Глаза Командира вспыхнули. - Странно. Наркоманы редко делятся дозой. - Я знаю, Командир. Я ведь Медиком был. Они смотрели друг на друга. Командира пронизывала холодная ярость. Медик сидел и спокойно смотрел на него так, как здоровый смотрит на калеку. И это бесило ещё больше. - Глаза блестят, тощий как спичка. Ты хоть ел что нибудь? - Ты за меня беспокоишься? - Нет!!!! - заорал Командир. - Не за тебя!!! А за вот этих людей, которых ты собираешься отвести чёрт знает куда, чтобы ширануться! Что думаешь, я не понял про Сокровище ваше?!!! Нашли дурь, и радуются, как идиоты! Ну ладно, тебе хорошо! Ну и сидел бы там, зачем сюда-то припёрся?! Тебе что, троих смертей мало? Надо всех остальных угробить? Нет дорогой, не выйдет! Медик молчал. Он не пытался ответить, не пытался возразить. Выражение сострадания здорового к больному не сходило с его лица. - Медик, это правда? - как можно тише спросил Молодой. - Ты не знаешь, что такое правда. И у тебя лишь один шанс это узнать. А похож ли я на наркомана - решай сам. У тебя свои глаза есть, зачем тебе командирские? Медик встал. Все смотрели на него. Командир едва заметно положил руку на автомат. Механик сосредоточено курил. - Друзья. То, что я сказал Молодому, касается вас всех. У вас один шанс. Другого не будет. Я ухожу, и кто чувствует в себе силы - пусть идёт со мной. Не верьте никому, кроме себя. Ни мне, ни Командиру. Сказав это, Медик пошёл прямо навстречу Командиру, на выход из комнаты. Командир молча встал в дверном проёме и передёрнул затвор. Медик продолжал идти, пока в грудь ему не упёрся ствол автомата. Он отошёл на полшага. - Почему не выстрелил? Вопрос был сложный. Командир попытался это объяснить сам себе. Это потребовало долю секунды, но её хватило, чтобы Медик мгновенным движением схватил автомат и вынул из него магазин. Раздался выстрел. Единственная пуля ушла в потолок. Посыпалась крошка. Командир закричал. Медик держал автомат одной рукой, но Командир ничего не мог сделать. Медик смотрел ему в глаза всё тем же сочувствующим взглядом: - Мы будем ждать тебя. Сказав это, он одним резким рывком выдернул автомат из рук у Командира и отшвырнул его в стену. Автомат беспомощно лязгнул и упал на пол, а Медик уже шёл своим спокойным ровным шагом, направляясь к выходу из бункера. И люди потянулись. Вначале нерешительно, затем всё увереннее, они стали направляться за ним следом. Молодой, стоявший ближе всех к очумевшему Командиру, развернулся, и промолвил виновато: - Командир, не обижайся. Нам просто некуда больше идти. Он побрёл следом за остальными, как вдруг сзади раздались крики и возня. Все оглянулись. Механик вцепился в руку Командира, в которой тот сжимал пистолет, и орал сиплым голосом: - Молодой! Помогай! Мне с ним одному не справиться. Молодой бросился к ним, и, не задумываясь, со всей силы врезал командиру по бритой голове кулаком. Голова не дрогнула, лишь появилась отметина от удара. Молодой набросился на руку, и, вместе, они кое-как вырвали из неё оружие. Тут подоспел Стрелок, и втроём им удалось скрутить Командира, который молчал и не сопротивлялся, но и не поддавался. А тот, кто когда-то был Медиком, продолжал спокойно идти своей дорогой. 4 Один. Как это привычно. Он всегда был один. И в одиночестве он оставался много раз. В этом нет ничего плохого. Можно спокойно подумать. Оценить ситуацию. Хотя, что тут оценивать? Боевая задача с треском провалилась. Они ушли. Они пропадут. И он пропадёт один. Командир сидел в комнате, привязанный к стулу. Кровь сочилась из рассечённой головы, капая на пошарпанный кафель. Кровь скоро свернётся, это не проблема. И развязаться можно, невелика беда. И оружие есть в тайнике. Припрятано на чёрный день. Не зря, не зря... Вопрос - что потом. Командир продолжал сидеть, глядя на пол, рассматривая ровные чёрные линии между белыми плитками. Что потом? Пока не ответишь на этот вопрос - развязываться вроде как бессмысленно. Оставаться здесь? Это верная смерть. Медленная. Постепенная. Мучительная. Идти за ними следом? Тоже верная смерть. Более быстрая. Возможно даже менее мучительная. Но ведь есть вариант гораздо проще! Командир улыбнулся внезапной простоте пришедшего ему в голову решения. Он довольно быстро развязался, перетерев верёвку шершавым и острым металлическим краем железной койки, открыл тайник и достал из него бережно смазанный чёрный автомат. Рядом лежали несколько магазинов с патронами. Он ловко вставил один из них, привычным движением передёрнул затвор. Затем сел на стул, поставил автомат прикладом на пол, большой палец положил сверху на курок, открыл рот, и упёр ствол в верхнее нёбо, прикинув, проходит ли пуля через макушку. Всё готово. Медлить нельзя. Это первое правило. Начнёшь медлить, сомневаться - усложнишь весь процесс. А зачем усложнять то, что просто? Эта последняя мысль заставила его остановиться. Он не боялся. И не испытывал сомнений. Но именно из-за этой мысли его палец остановился. Зачем усложнять то, что просто? Он никогда не был философом. Он всегда знал: размышления - это помеха всему делу. Это верный способ провалить задание. Это смерть для всех. Если кто-то начал размышлять - его лучше сразу пристрелить, пока он не угробил всех остальных. Это верно. Но это всё равно слишком сложно. Всё ведь ЕЩЁ проще. Он вынул автомат изо рта, сплюнул на пол... и замер. Какое-то смутное понимание появилось в его голове. После стольких лет, когда всё было чётко и ясно, вдруг появилось что-то, что неясно, но что непременно хочется прояснить. Оно где-то совсем рядом! Вот-вот, ещё чуть-чуть, и оно прояснится! Всё ещё проще. - Да что же это, чёрт возьми! - крикнул он, вскочив со стула и трахнув автомат об пол. Всё в порядке. Он здесь один, и никто не посчитает его идиотом. Кроме него самого. "Может, я схожу с ума?" - проскочила мысль. Нет, всё проще. Медик ушёл и не вернулся. Тот, кто пришёл, был уже не Медик. Медика не стало. И Чумазого не стало. И Бедолаги тоже. И Флористки наверняка тоже нет. Все они были и исчезли. Растворились. Их больше не существует. Остался только Командир. - Что же с вами стало, ребята? - промолвил вслух... Командир? Да, Командир ещё есть. Но ведь с ним можно сделать то же самое. Если пойти туда. Можно уничтожить Командира. Он содрогнулся при этой мысли. Всё его существо, весь его характер (весьма сильный и харизматичный) - вздрогнули. Вдруг он станет таким же придурком, как бывший Бедолага? Или таким же непонятным, инопланетным существом, как бывший Медик? Впрочем, он ведь только что собирался стрелять в себя. Так какая, к чёрту разница? Командир усмехнулся. Какая к чёрту разница, что сейчас сделать с собой? Вариант Медика, по крайней мере, интереснее. И к тому же... они выглядели счастливыми. Они чему-то по настоящему радовались. "Мы все спасены", - вспомнил он сказанные тогда слова. Может, они действительно нашли Сокровище? Командир хлопнул по пустой кобуре. Решено. Он быстро поднял с пола автомат, повесил за пояс два магазина, зарядил пистолет и сунул его в кобуру. Он был во всеоружии. Шёл он уже ночью, но, несмотря на это, дорога выдалась на удивление спокойная. В принципе, единственной реальной угрозой были люди. Всё остальное на поверхности вымерло. Но люди - голодные, больные, злые, а главное, вооружённые - это серьёзная угроза, как ни крути. А если эти люди ещё и организованы и действуют слаженными группами - то это ещё опаснее. В принципе, вероятность дойти целым и невредимым до пункта назначения на западе равнялась примерно двадцати процентам. То есть шанс один из пяти. Но в эту ночь Командир этого не почувствовал. Светало. До цели оставалось совсем недалеко. Примерно километр. Но никакой высотки поблизости видно не было. Оно и понятно: все здания были разрушены. Крыши сорвало, окна зияли как пустые глазницы в черепах, которые то и дело попадались на пути. Кирпичные дома ещё хоть как-то устояли, а панельные вообще сложились, как карточные домики. Кстати, а общага панелька была или кирпич? Наверное, кирпич, иначе им там не где было бы тусоваться. Именно об этом думал Командир, идя вдоль трансформаторной будки, когда из-за спины ему вдруг крикнули: - Эй, братан! Он моментально развернулся, и уже готов был стрелять. Но никого не было. Тот, кто крикнул, видимо, спрятался за углом. Командир кинул быстрый взгляд наверх - вдруг на крыше? Но и там никого. "Вот они, братанчики-наркоманчики", - мелькнула мысль. - "Ну что ж, давайте поиграем." - Сюда, братанчик! - послышалось эхо спереди, словно повторяя его мысль. Эхо отражалось от домов, гулко вибрировало в пустых окнах. Держа автомат наготове, Командир стал неторопливо перемещаться туда, куда позвал его голос. Даже если это ловушка - он ведь за этим сюда и пришёл. За трансформаторной будкой был дворик, за двориком - развалины-дома, за домами, где-то совсем рядом - пункт назначения. Вдалеке из-за домов появилась человеческая фигура. Командир дал очередь. Не для того, чтобы убить, а чтоб знали, с кем имеют дело. Фигура сместилась в сторону, и крикнула: - Промазал, Командир! И безглазые дома повторили: - Промазал-мазал Командир Командир Командир! - Чёрт, - прошептал он. Откуда они знают? - Бедолага, ты чтоль?! - Ты чтоль ты чтоль ты чтоль. И тишина. - Иди, иди, не отвлекайся! - крикнули сзади. - Кайся кайся кайся кайся кайся. Он снова развернулся. Никого. Их двое. И они быстрые. Один из них, возможно, Бедолага. А второй кто? - Командир проматерился и пошёл через двор. Ржавые детские горки, каркас от качелей. Всё как и положено после ядерного удара. Где же эта чёртова общага? Фигура спереди снова появилась. - Командир брось автомат! - Мат мат мат мат мат. Он остановился. - Брось автомат, ты же сдохнуть сюда пришёл! - Шёл шёл шёл шёл. Это уже слишком. - Откуда ты знаешь, зачем я пришёл?! - Шёл шёл шёл шёл. - Брось автомат, тебя же попросили! - крикнули сзади. Эхо не было. Что за чертовщина? Впрочем, если они так этого хотят... Командир сжал губы. Расставаться с оружием. При том, что никто не угрожает, никто ствол у виска не держит. Просто взять и бросить? - Просто возьми - и брось! - Рось рось рось рось! Командир попятился от неожиданности. Они что, мысли читают, что ли? Или это у него уже крыша едет? И в таком состоянии взять и бросить автомат? Он поморщился, ожидая, что кто-то сейчас снова выкрикнет то, что он подумал про себя. Но этого не произошло. Ага, значит мне просто показалось! Брррр! Ладно: сделаем так. Пистолет-то у меня есть. Автомат брошу - не потому, что боюсь - чего тут бояться? - а потому, что надо пойти на хитрость. Если автомат брошу, они, возможно, захотят поближе подойти. Тут-то мы и поговорим по душам. Он поднял автомат над головой, и крикнул: - Хорошо! Ваша взяла! Рука разжалась, и автомат упал на землю. И снова тишина. Командир ждал. Он чувствовал, что что-то сейчас должно случиться. Кто-то из них подойдёт поближе. Чутьё его никогда не подводило. Он озирался по сторонам, но фигура нигде не мелькала. И голоса не было. Прошло пять минут. Командир посмотрел на часы. 09:32. "Неплохо, учитывая, что я шёл ночью", - подумал он, оглянулся - и вскрикнул! Прямо перед ним, буквально в метре, стоял Бедолага и внимательно его рассматривал. Целая секунда понадобилась Командиру, чтобы выхватить пистолет и направить его в грудь бывшему товарищу. Этой секунды вполне хватило бы Бедолаге, чтобы вырвать пистолет вместе с рукой (учитывая то, что вытворял Медик). Но он остался неподвижен. - Ну привет, - улыбнулся Бедолага искренне и с тем самым выражением сочувствия в глазах, которое было у Медика тогда. - Ты нас прости за этот цирк, - сказал он, опередив в этой мысли Командира. - Нужно было тебя немножечко проверить. - Проверить, говоришь? А если я тебя сейчас проверю на прочность? А? - Валяй. Он не боялся. Этот чёртов сукин сын совершенно не боялся умирать! Даже стрелять расхотелось! Да и глупо было бы грохнуть человека, который может... Командир оформил свою мысль в слова: - Ты лучше меня проводи туда, где все ваши тусуются. - Ваши, наши... - задумчиво промямлил Бедолага. - Да не вопрос! Айда. Он двинулся через дворик, а Командир последовал за ним, не сводя мушки. Они проходили между домов. - Много вас там? - Больше, чем раньше, - был ответ. - А по-нормальному ответить? Молчание. Из-за домов показался "парк" - выжженная земля с рощей обугленных деревьев. Нужно пройти через парк - и будет общага. Это он по карте вспомнил. Ага! Совсем близко. Только где же здание? Они шли по тропинке между чёрных искривившихся стволов, от которых до сих пор пахло гарью. Однако, тут и там он замечал ростки уже новых, молодых деревьев. "Флористка?" - вдруг подумалось ему. - Хе-хе! - усмехнулся Бедолага, кивая на ростки, - Флористка и не такое умеет. Много раз уже за это недолгое время Командиру хотелось поставить вопрос ребром: чтобы ему чётко объяснили, что всё это, мать-перемать, значит? Как они читают мысли? Как они живут при таком радиационном фоне? Как они развили такую нечеловеческую силу? Как они эхом, чёрт-подери, управляют! Но он решил подождать. Сейчас его приведут ТУДА, и уж ТАМ-то он спросит. Спросит по полной. - Да, кстати: мы пришли. - Что? Среди обугленных деревьев лежала разноцветная груда развалин. Никакой общаги не было. Или это и есть общага? Он стал замечать людей. Одни бродили рядом, другие просто стояли неподвижно, третьи совершали какие-то странные движения. И всё это происходило здесь, прямо рядом с этой кучей бетонных обломков, вперемешку с тряпьём и раскуроченной мебелью. Он шёл туда вслед за Бедолагой, не опуская руки с пистолетом, но уже чувствуя: здесь всё по-другому. Здесь этот пистолет не к месту. И эпицентр всей этой непонятности - здесь, на этих развалинах. Может, тут какое-нибудь особое радиоактивное поле? - Командир! - раздался вдруг голос откуда-то из обломков. Голос был спокойный и ненавязчивый, но сказано было так, что услышали все. И он почувствовал, что на него все смотрят. Что он - центр внимания всей этой непонятной кучки людей, которых он когда-то знал, а теперь не знает совсем. - Мы тебя заждались. Подойди сюда. Командир, иди за Бедолагой следом. Чёрт! И что теперь? Идти за Бедолагой? Глупо. Что он, собачка Павлова, что-ли? Не идти за Бедолагой - тоже глупо... Пока Командир думал, Бедолага двинулся вперёд. И Командир, с вытянутой рукой и пистолетом, как идиот, пошёл за ним. Господи! Лучше б он застрелился! Ну ладно, хоть посмотреть на это чудо природы. А там уж - и помереть можно. А "чудом природы" был простой человек. С длинными чёрными волосами, которые он, видимо, перестал стричь, в простой рубахе и джинсах, он сидел в странной позе со скрещенными ногами на одной из бетонных плит, из которых раньше состояло общежитие. К этой плите можно было легко подойти, присесть на ней, посидеть рядом. В общем, всё для того, чтобы каждый мог расположиться в непосредственной близости от эпицентра этого сумасшествия. Бедолага подошёл, сложил ладони вместе, коротко поклонился. - Ты можешь опустить пистолет, - сказал вдруг кто-то из-за спины. - А! Командир вскрикнул. Это был тот самый голос, который кричал "братанчик". В метре от него за спиной стоял человек, который, видимо, шёл за ним всю дорогу. Он уже держал его за руку, и Командир бессильно разжал кисть. Пистолет лязгнул на землю. - Ты не волнуйся, - продолжал "эпицентр", - Я тебя понимаю. Бывают в жизни ситуации, когда, как себя не поведи - всё равно будешь выглядеть идиотом. Собравшиеся вокруг люди засмеялись. Там была Флористка. Медик смеялся и подмигивал. Чумазый. А вон Молодой! У него взгляд ещё не такой, как у тех. Эй, Молодой! Ты-то ещё нормальный, а? Командир повернулся к эпицентру лицом: - Значит, ты и есть "Сокровище"? Длинноволосый густо и по-доброму рассмеялся. - Сокровище - не я. Сокровище - это то, от чего мы все здесь долго и упорно отворачивались. Но когда запахло жаренным, нам всё-таки пришлось его заметить. - Слушай, философ. Ты мне басни не рассказывай. Я-то ещё нормальный. Ты расскажи, как вы от радиации не сдохли. - Погоди, Командир, - сказал философ, сделав жест ладонью. - Давай по порядку. Начнём с того момента, как ты засунул себе в рот автомат. Лицо у Командира округлилось. Но он уже, кажется, начал привыкать к этим фокусам. И собравшись с мыслями, он ответил: - Ну? - Ну, - кивнул философ. - Почему не выстрелил? Снова этот вопрос. - А при чём тут это? Я тебя про радиацию спросил, - он пытался держать командный тон. - А при том, что ты с жизнью расстаться хотел. А теперь вдруг залюбопытствовал. Значит, снова жить захотелось? Чёрт. А ведь логично. Или не логично? Командир стал судорожно пытаться понять, логично это или нет. Но у "эпицентра" понималка работала явно быстрее: - Ты скажи мне: ты сюда зачем припёрся? - ...Хороший вопрос, - пробормотал Командир. Он сам не ожидал, что это скажет. Ну всё. Теперь он полный и безоговорочный идиот. И держать командный тон бесполезно. Он вздохнул. И стоило ему смягчиться, как философ смягчился в ответ: - Командир. Я ведь не затем, чтоб посмеяться над тобой. Ты пойми: у меня ведь было то же самое. Я знаю, что ты чувствуешь сейчас, потому что сам там был. - А теперь ты где? - Воот. Вот это ты в правильную сторону клонишь. Потому что там и радиация, и мысли, и всё то, о чём ты так дико хочешь спросить. Всё это, на самом деле, не так важно. Ведь, по большому счёту, тебя интересует лишь один-единственный вопрос. - ...Что такое Сокровище, - продолжил его Командир. - Ну вот видишь, как всё просто! Действительно просто. - Я тебе одну историю расскажу. У тебя есть время? - Отличная шутка. - Рад, что у тебя есть чувство юмора. Присаживайся, - кивнул философ. Командир оглянулся. Все вокруг уже сидели на земле, многие в той самой странной позе. Он присел. И с удивлением заметил, что земля - тёплая. И что вообще здесь как-то необычно тепло. "Точно радиация", - подумалось ему. - "Но только как я ещё жив?" - Жил был паренёк один. Студент звали его. Учился, подрабатывал, лодырничал, гулял - как все, в общем. Был философом, как ты говоришь, в известной степени, подумывал о смысле жизни, но так, не чересчур. В общем, был, как многие в его возрасте. Вероятнее всего, он бы выучился с горем пополам, получил диплом, устроился бы на работу, женился - возможно, не один раз, - родил бы пару-тройку детей - и помер бы. Ну, всем нам эта дорожка знакома, правда? Каждый примерно так ведь прикидывает? Ну плюс-минус! У тебя вот служба могла бы быть вместо работы. И была. Но только, как оказалось, у жизни-то совсем другие планы... Они помолчали. Служба была. Были заварушки, горячие точки были. И ото всюду он выбирался. И сейчас выбрался. Только служить уже некому. И воевать не за что. И защищать некого. - Нда... - пробормотал Командир. - Когда наступил час Икс, - внезапно продолжил философ, - Студент был в общаге. Пиво попивал, в телевизор пялился. А может, книжку читал... Он знал, что что-то там не чисто в международной политике, что кто-то с кем-то что-то не поделил, и кто-то в кого-то даже стрелять собирается... Многие знали. Да практически все. Но ведь каждый был уверен, что ничего плохого не случится. Что он завтра снова пойдёт на работу, или в институт. И послезавтра. И что всё так и будет идти своим чередом. Все в этом были уверены. Почему должно быть иначе? Никто ничего не ожидал... Первая ударная волна снесла крышу и верхние этажи. Вторая - превратила общежитие в груду развалин. Это произошло очень быстро. Никто не был готов. Как всегда. - философ улыбнулся. Помолчав немного, словно вспоминая произошедшее, без грусти, скорее, из интереса, он продолжил: - Студенту не повезло: он выжил. И оказался в полной темноте среди бетонных обломков, один из которых повредил ногу. Несколько мгновений грохота, а затем - полная тишина, темнота, и боль. Несколько минут был шок. Потом он сообразил, что случилось и начал кричать. Он звал на помощь. Только никто не слышал. Некому было слышать. Он звал час. Два. Может больше. Ему очень не хотелось останавливаться, потому что тогда снова наступит эта - гробовая - тишина. Но в конце концов силы иссякли. Ему пришлось замолчать. А боль усиливалась. И тут наступила паника. Он понял, что это конец. Что именно так он и сдохнет. Он стал биться, пытаться вырваться, толкал своими тоненькими ручками бетонные плиты, но они не сдвигались даже на долю миллиметра. И от этого становилось ещё страшнее. Он плакал, молился, пытался разбить себе голову, чтобы побыстрее умереть. Но тишина, темнота и боль никуда не уходили. Паника закончилась, когда силы окончательно иссякли. И тогда Студент заснул. Это был самый ужасный сон в его жизни, как ты понимаешь. Знаешь, что ему снилось тогда? А? Ха-ха! Что всё это сон! Что бомба ударила, что общага рассыпалась, как карточный домик, а потом он просыпается - и всё по-прежнему! И всё - как всегда! Разве мог он раньше подумать, как это круто, когда всё как всегда! И вот он, момент пробуждения. Он просыпается, и видит, что ЭТО - НЕ СОН. Он кричал, он пытался проснуться снова и снова, но всё, что его окружало, со всей беспощадностью говорило ему: ЭТО - реальность. И Студенту пришлось с этим смириться. После сна голова была свежее. И всё это выглядело ещё реальнее, а значит, ещё ужаснее. Но тут наступила следующая стадия: Студент начал думать. Так: без воздуха человек может продержаться лишь несколько минут. Стало быть, воздух есть. Без воды можно протянуть несколько дней - то ли три, то ли четыре... Дальше - смерть от жажды. Итак, у меня в запасе несколько дней. Теперь: что произошло? Теракт? Вряд ли. Начали бы искать, уже давно откопали бы. Наверное. Может, всё-таки ядерный удар? Тогда радиация, от радиации можно помереть быстрее... Ну и так далее. Конечно же, он думал, как ему спастись. Но ничего толкового на ум не приходило. К тому же, боль не давала покоя. Всё было бы не так плохо, если бы не боль. Она всё портила. Всю малину, понимаешь? Командир рассмеялся. Да уж, малина... - И спрашивается: что делать? Вот что? Ну час ты так пролежишь, ну два. Ну три! Но что ты будешь делать, когда тебя окончательно достанет эта проклятая боль? Вот так, что уже совсем нельзя терпеть! Что ты будешь делать? Вколешь себе обезболивающее? Чёрта-с-два! Нету! - Есть ещё один вариант, - ответил Командир. - Можно ногу перетянуть ремнём. Тогда боль исчезнет. Правда, вместе с ногой. - А не было ремня! - Как? Штаны без ремня что-ли носил? - Деньги берёг! На пиво. - Да, тогда сложнее... - Командир задумался. - Ну, и что же он сделал? Философ засмеялся. Это был странный смех. Смех человека, который сделал что-то совершенно невероятное, и сам не понял, как это получилось. А теперь это надо объяснить ещё кому-то. - Человек страдает всего лишь по одной единственной причине, - резко повернул философ, - страх смерти. Любые другие человеческие заморочки - это вариации на эту тему. Боишься увольнения - страх смерти. Боишься позора - страх смерти. Друзья обидели - страх смерти. Самоутверждаешься - страх смерти. Продолжать? - А если человек умирает за Родину? Подвиг совершает. Знаешь, бывает такое. - Страх смерти, чёрт подери! Я так боюсь, что эти поганые фашисты сгноят меня в концлагере, что лучше я сам погибну быстрой смертью храбрых. Я утрирую. Ты меня прости. Но подсознание есть подсознание. И то, что выглядит подвигом, зачастую является именно страхом. Бывают исключения, я не спорю. Но давай об этом позже. Командиру хотелось об этом поговорить. Хотелось сказать своё мнение. Но любопытство взяло верх. - Так ты к чему всё это? - К тому, что Студенту ничего больше не оставалось, как спросить себя: почему мне больно? Повисла тишина. Философ пристально смотрел в глаза Командиру. - Почему? ...мне больно. Даже не так: почему мне так плохо от боли? Почему боль - это плохо для меня? Он пробовал заходить с разных сторон. - Да, совсем у парня крыша поехала. - Знаешь, я думаю, многие сошли бы с ума в его ситуации. Но он не сошёл. С ним случилось нечто другое. Он понял: боль неприятна потому, что это сигнал о приближающейся смерти. А именно это и есть проблема. Проблема - в смерти. Вернее - в страхе перед смертью. Вот, что понял Студент. Просто, деваться было уже некуда. Пришлось понять. - И что, помогло? - приподнял брови Командир. Он не верил, что это может помочь. - Жизнь забавная штука. Одно простое понимание может изменить её полностью. Боль не прошла. Но Студент подумал: если я и так умру, то какой мне смысл страдать от боли? Это ведь просто ощущение, говорящее о смерти. Ну, я о ней знаю. Так зачем придавать ей значение, которое я придаю? Командир наклонил голову, как бы вслед за неожиданным поворотом мысли. Это было слишком странно. Но философ продолжал: - Боль - это просто ощущение. Такое же, как и все остальные. В нём нет ничего хорошего, и ничего плохого. Просто импульсы идут в головной мозг, понимаешь? - Да знаю я, - буркнул Командир. - Ну вот. Ничего сложного. И Студент сказал своим импульсам: "Слушай, боль, я в курсе, что умру. Так что ты просто будь со мной, а я из-за тебя не буду напрягаться." И что-то изменилось. Он вошёл в странное состояние: он отделил боль от смерти. Он чувствовал боль. Она была здесь. Но ОТНОШЕНИЕ было другим. Вернее, его не было вовсе. Ему было больно, понимаешь? Но ему не было плохо. - Такое бывает? Командир вспомнил про один метод спецподготовки, когда бойцов специальным образом обучают устойчивости к боли. Они затем способны проводить на себе хирургические операции, выносить пытки. Может, это всё и не брехня... - Студент не знал, бывает это или нет. У него просто не было выбора. Решение пришло вот таким вот странным образом. Студент понимал, что если выйти из этого состояния - снова станет плохо. Поэтому он оставался в нём многие часы. Время стало идти по-другому. - Что это за состояние? Транс? - Это состояние чёткого понимания, что смерть неизбежно наступит, и полного и безоговорочного согласия с этим. Он позволил себе умереть. Он как бы стал со смертью заодно. И в этом странном союзе ему впервые стало по-настоящему хорошо. Да-да! Ему было в кайф! Представляешь? - Шизуха какая-то. Бррррр!!! - Полная шизуха! Но что лучше: быть счастливым дураком или несчастным умником? Взгляд Командира упёрся в землю. Это был хороший вопрос. Неожиданно хороший. "Интересно, а кто я? Счастливый дурак? Или несчастный умник? Не похоже, что первое." - Студенту умничать было не перед кем. И он впал в эту шизуху. И у него всё было в порядке. Несмотря на то, что он один среди холодных развалин, что еды и воды нет, что нога, возможно, воспалилась и скоро начнёт гнить - несмотря на это, ему было хорошо. Покой и принятие. Вот и всё, что было теперь. Покой. И принятие. "Покой и принятие", - думал Командир. "Как просто." Что-то начало меняться в нём. Появился вопрос. Неясный, невыразимый, но непреодолимый и требующий разрешения. - Долго он так лежал? - Трудно сказать. Я же говорю: время пошло по-другому. Вроде есть, а вроде - и нет. Мы можем отследить время, когда что-то меняется. Но ничего не менялось. Одно целостное состояние - вот, что было. Одна интересная штука: в этом состоянии не было ума. Мыслей не было, понимаешь? - Не понимаю. - Ты можешь ни о чём не думать? Вот вообще ни о чём. Командир напрягся. - Да нет, наверное... Человек всегда о чём-то думает... Даже во сне, - он вопросительно посмотрел на философа. - А Студенту пришлось, - ответил тот. - Студент понимал, что как только начнёт думать - состояние исчезнет. - Подожди, это как? Понимал - значит думал? - Нет. Понимать и думать - это разные вещи. Командир нахмурился. Всё это было слишком странно. Даже размышлять об этом было непривычно. Понимать, думать. Да о чём это всё вообще?! - Я вижу, тебе это всё немного непривычно, - продолжал философ, - На самом деле это очень просто. Сложность только в том, что ты привык жить в уме. Весь мир для тебя - это твой ум. Хотя, конечно, были ситуации в твоей жизни, когда ты на мгновения выходил за его пределы. Например, война. В тебя стреляют, смерть близко, и думать просто некогда. Есть ты, есть пуля, есть смерть. Всё. Уму некуда поместиться. Нет его. Есть только ситуация. Было такое? Командир вспоминал. Такое, конечно же, было. И становилось понятнее, о чём речь. Думать было некогда, это точно. И когда он выбирался из горящего БМП. И когда он дрался на ножах с американцем. Даже когда он прыгал с парашютом первый раз - думанья не было. Была ситуация, момент истины. И в этом моменте ты тот, кто есть. А всё остальное - смыто к чёртовой матери. "Чем дальше к смерти, тем чище люди. Чем дальше в тыл, тем жирней генералы." - вспомнил он песню. Эти слова как раз о том. - Было, - глядя на Командира, утвердительно произнёс философ. - Просто ты не мог на это посмотреть, поисследовать это состояние. На это тоже не было времени. А у Студента времени было хоть отбавляй. И он это состояние прочувствовал. И на ум посмотрел со стороны. И понял одну простую вещь: мой ум - это не я. - Мой ум - это не я... - повторил Командир. - Мой ум - это не я. Мой ум не есть я. Моя личность не есть я. Командир не есть я. Студент не есть я. - Командир... Командир в уме? Что-то странное происходило в голове. Этот человек каким-то образом влиял на него. Как радиация. Незаметно, но неотвратимо. Сопротивление ослабевало. А чего, собственно, сопротивляться? Я ведь пришёл сюда зачем-то. Не за тем ли самым? - Вернись. Командир вздрогнул. И вернулся. - Да-да. - он посмотрел на философа. Вернее, на Студента. Ведь было очевидно, что перед ним - тот самый Студент. Он спросил: - То есть думал сейчас не я, а мой ум? - Хе-хе! Когда ты идёшь, идёшь ты или твои ноги? - ... - Ты идёшь, используя свои ноги. Ты думаешь, используя свой ум. Но ТЫ не есть ТВОЙ УМ. ТЫ не есть ТВОЁ ТЕЛО. ТЫ не есть ТВОЯ ЛИЧНОСТЬ! - А кто же я тогда!!! - Отлично. Можно продолжать. Командир обалдел от такого ответа. А Студент, как ни в чём не бывало, продолжил: - Итак, Студент не думал. Он выключил свой ум. Он положил его на полку до лучших времён. Как поступают с любым инструментом, когда он не нужен. И поэтому ничего не происходило. Только темнота, тишина и боль. Лишь по тонким изменениям в оттенке боли он мог понять, что время всё-таки идёт. Тело - это тоже инструмент. Он тоже лежал на полке. Не в лучшем состоянии, но уж какой есть... Он не кричал так громко, как ты, но в его сознании присутствовал тот же вопрос: кто я? Только он ответить не мог... потому что не мог думать! Ха-ха-ха! Его смех зазвучал в пространстве. Громкий, звучный. Искренний. - Сумасшедший дом... - прошептал Командир. - Верно! С ума сшедший! Ха-ха-ха! - И что? На этом всё закончилось?! - О нет! Здесь всё только начинается! Только объяснить это сложнее. Это - за пределами ума. Но я попытаюсь. Итак, я не Студент, я не ум Студента, я не тело Студента. Кто же я? Если сейчас ума нет, и тела, по сути, нет - то кто же есть? Это состояние... кто в нём находится? - Душа? - Так-так. Интересно. А душа - это что? Где эта душа? - Да чёрт её знает. Это я так сказал... не бери в голову. - Нет-нет, погоди. - Скажи сразу ответ, не мучай меня! - Чей ответ, Студента? - Да. - Ты забыл? Студента не было! - А кто тогда был!!! - Отлично! - Что ты всё "отлично-отлично". Ты скажи: что дальше произошло? - А как ты думаешь? - Думаю? Какая разница, как я ДУМАЮ! Ты же сказал, что это за пределами ума! - Ещё лучше! Ну хорошо, ОЩУЩЕНИЕ есть какое-нибудь? - Ощущение... - Командир сосредоточился. Он знал про ощущения. Он тут же вспомнил про то самое чутьё, которое его никогда не подводило. Наверное, эта штука может понять то, о чём Студент говорит. Ну-ка, ну-ка. Кто же я... Кто же я... Он вдруг заметил, что бормочет эти слова. "Кто же я... Кто же я..." - Командир, ты знаешь это. Ты всегда это знал. Надо только вспомнить. - Вспомнить... А зачем? - сверкнул он глазами на Студента. - А зачем Студенту было это надо? Чтобы выбраться. - Выбраться, - Командир снова сосредоточился. Откуда? Из ума... Куда? Он посмотрел на Студента. Студент увидел, что тот готов сказать. - Говори. - То, что за пределами ума: что это? Студент хлопнул в ладоши: - Круто! Я и не знал, что у тебя получится. - Но я ведь ни на что не ответил. - Зато ты задал правильный вопрос! А это важнее, чем ответ. После правильного вопроса ответ - дело техники. Продолжим. Итак, от вопроса "кто я" Студент перешёл к ещё более правильному вопросу: "что это?". И примерно в тот момент, когда произошёл этот переход, случилась ещё одна вещь: боль исчезла. Командир раскрыл глаза от удивления с трудом попытался это представить. - Всё, нет боли! Последняя зацепка ушла. И поскольку она ушла... Студент перестал отчётливо понимать, жив он или мёртв. - О... - Командир издал странный звук, которого в жизни от себя не слышал. Это было то ли отчаяние, то ли любопытство. Чувства смешивались, превращаясь в странный коктейль из ощущений, мыслей и какого-то странного нового понимания, которое ещё не проявилось, но вот-вот проявится. - Жив или мёртв? Было непонятно. Но ЧТО-ТО было. ЧТО-ТО присутствовало. И если ЧТО-ТО присутствует, но смерть произошла, есть ли тогда вообще смерть? И есть ли жизнь? Командир был в тупике. Студент был беспощаден. - Нет пространства. Нет времени. Нет ума. Нет тела. Нет жизни и смерти. Ни одного ощущения, но ЧТО-ТО присутствует. Что это? Студент смотрел на Командира. Командир на Студента. Вопрос повис в воздухе. Теперь непонятно, кто Командир, а кто Студент. Кто кем командует, кто у кого учится? Особенно если этого нет. Если нет Командира и Студента, если не отличить жизнь от смерти, а есть только ЭТО. Что это? - Может быть, кто это? - вырвалось у него. - Очень близко... - Нет времени, нет пространства, нет ума, нет тела. Кто это? ... Это - Я. Улыбка расплывается по его лицу. По лицу Студента и Командира. - Если нет ощущений, нет мыслей, то как понять, жив я или мёртв? Этого не нужно понимать. Я никогда не рождался и никогда не умру. Я просто есть. Я был всегда. И всегда буду. Я буду Командиром. Я буду Студентом. Я буду Механиком. Я буду Плотником. Я буду Инженером. Я буду Императором. Буду землёй, травой и небом. Буду домами и ядерным взрывом. Снова и снова. Я есть. Я вернулся домой. Ещё один раз я вернулся. Я снова дома. 5 Командир умер. Не было времени. Не было боли. Только радость жизни. Радость бытия. Мы все спасены. Потому что опасности нет. Есть игра. Иногда жестокая, иногда трудная. Но опасность и проблемы есть только там, в игре. Командир боялся умереть так. Все боятся. Но Студент ему помог. Так было задумано. Так складывалась игра. Командир воскрес. Он вернулся, чтобы помочь другим персонажам. Обычно, после такого возвращения Я персонаж переименовываю. Флористка стала Белой Астрой. Медик - Смеющийся Ребёнок. Командир - Долгий Путник. Он долго шёл, и ему ещё предстояло много пройти. Так получилось. После ядерной войны население планеты резко сократилось, биосфера была выжжена и отравлена радиацией. И для выживания оставшимся людям был необходим переход на новый уровень осознания. В массовом порядке. Поэтому то, что раньше изучалось каждой сущностью на протяжении многих жизней, сейчас необходимо было делать "по ускоренной программе". Мы так решили. Створка бункера медленно ползла вверх. Показались кожаные сапоги, серые полицейские штаны, пояса с кобурами, руки с автоматами, стволы вперёд, пальцы на курке. Угрюмые лица. Боятся... Думают, что в опасности. А опасности нет никакой. Но им об этом напрямую не скажешь. Не поймут. Он стоял перед ними. В обвисшей форме цвета хаки. Без бронежилета. Без оружия. И улыбался. Он любил их всех. Он знал, что может помочь. Они смотрели на него. Они переглянулись. Они подумали: "Шизик какой-то... И откуда он взялся?" А один подумал: "И как это чудо от радиации не сдохло?" Многое предстояло прояснить. - Кто такой? Чё пришёл? - наконец пробурчал один. - Вода-еда есть? - Ну есть. А заплатишь чем? - Сочтёмся! Я лечить умею. Двое из них тут же вскинули автоматы. - Медикаменты с собой? - Хех! Чё я, дурак что-ли? Я ещё пожить хочу. Автоматы досадно поникли. - Не, ребята. Вы мне сперва - воду, ночлег. А я вам - координаты. - Как мы тебя впустим, ты ж радиоактивный? - Спорим на банку тушёнки, что нет? - А у тебя она есть, банка-то? - Не бойся, отработаю. Ну что, по рукам? - Заходи, игрок. И без глупостей. Тебя как звать-то? - Долгий Путник. - Чего? - Да-да, Сержант, так и зови. Долгий Путник.