11 Сделав хороший репортаж, я, довольная, шла по песчаному пляжу. Мои волосы нежно ласкал ветерок. Сняв туфли, я ступила босыми ногами на золотистый и тёплый песок. — Лера! Опять этот голос. Он стоял около маленького деревянного домика и махал мне рукой. Я подошла к нему. — Давай поговорим. — Давай. — Я живу во Владивостоке со своей семьёй. Там открылась воскресная школа для верующих. Меня назначили её руководителем. Мы учим христианских детей доброте и целомудрию. — Я рада за тебя. — Не ври, Лера. Не это я вижу в твоих глазах. — А что ты хотел услышать? По-твоему, я должна хлопать в ладоши от радости, что проводила свою любовь. — Это тема закрыта, — сухо ответил он. — Тогда нечего стоять у меня на дороге. Иди к своей жёнушке и детям и читай им библейские проповеди. Я рукой смахнули слёзы со своих глаз и побежала прочь. Паром отплывал в половине шестого вечера. До этого времени мы отдыхали на базе отдыха, которая располагалась неподалёку от причала. Нас разместили в уютных деревянных домиках с открытой верандой. Шум моря приятно успокаивал, и мне немножко удалось отвлечься от мыслей о нём. Наевшись местных морских деликатесов, моя команда отправилась на пляж купаться. А я заснула в плетёном кресле на веранде. Проснулась я от громкого смеха. Это мои коллеги пришли, счастливые и отдохнувшие. На часах было уже пять часов. Сдав ключи от домиков, мы пошли на причал. Мне хотелось побыстрей покинуть это место. И стереть из памяти эту мучительную встречу. Но не тут-то было. Андрей, как всегда, подошёл неожиданно. — Ждёте паром? — спросил он. — Да. Скоро должен прибыть. — А чего ты так нервничаешь? «Глупо было бы спрашивать» — пронеслось у меня в голове. — С чего ты взял? Просто устала от работы. Хочу побыстрей добраться до города и лечь спать у себя в номере. — Хочешь, я покажу тебе город? — Нет. Я была во Владивостоке уже несколько раз. — Лера, мы могли бы быть хорошими друзьями Я вспомнила прикосновения его рук. Они нежно гладили меня по бархатистой коже. Вспомнила вкус поцелуев, которые сводили с ума. — Нет. Это невозможно! — вырвалось из моей груди. — Почему? Мы ведь неплохо друг друга понимаем. — Понимали, — прервала его я. — У меня нет больше ничего общего с тобой. Мне вообще осточертел твой Бог! — вспылила я. — Оставь меня! Уйди из моей жизни! Андрей после этих слов покорно отошёл от меня и дал спокойно уйти. 12 Мне минуло тридцать, когда я вновь встретила Андрея. Я тогда приехала на летний фестиваль в Сочи со своей протеже. Это была молоденькая выпускница Информационного колледжа. Она мечтала научиться писать так же, как я. Однажды я ей сказала, что скоро собираюсь оставить эту акулью работу. Но она мне не поверила. Решила, наверное, что я пытаюсь её сбить с толку. Честно признаться, эта работа больше не приносила мне никакого удовлетворения. Заходя в свой рабочий кабинет, я испытывала чувство тошноты. Меня раздражало всё! И эти многочисленные дипломы и благодарности, висящие над столом, и стол с рабочим беспорядком, и компьютер, за которым сидела безвылазно часами. Подумать только, а я ведь ради всего этого готова была когда-то грызть землю и валяться у начальства в ногах. Как же всё мерзко! Мы с моей помощницей уселись в первых рядах и стали наблюдать за происходящим на сцене. Фестиваль должен был начаться через пятнадцать минут. Наконец, занавес раскрылся, и на сцене появились ведущие. Моя ассистентка постоянно записывала что-то в блокнот, боясь упустить важные детали. Глядя на неё, я вспомнила себя. Мне было двадцать лет, когда меня послали освещать открытие торгового центра. Нашей газете заказали статью на весь разворот с красочными снимками. Мне нужно было вывернуться и собрать хороший материал. Я бегала, как гончая, по зданию и собирала информацию, записывая всё на ходу в блокнот. Но, придя домой, не могла разобрать ни строчки. Я крутила нервно блокнот в руках, пытаясь разобраться в корявых иероглифах. Это был полный провал! Именно тогда я уяснила себе, что лучше всего записывать всё на диктофон. Когда первая часть фестиваля закончилась, я подошла к организаторам и задала им пару вопросов. А затем прошла в гримёрку и побеседовала с участниками. Получив важную информацию, я, довольная, направилась к выходу. У выхода я заметила молодую светловолосую девушку, раздающую маленькие буклетики. Я хотела пройти мимо неё, но она остановила меня у дверей и вручила приглашение на собрание, посвящённое «Прощению грехов». Я не могла больше это выносить и пулей выскочила на улицу. Моя ассистентка ждала меня на улице, вместе с фотографом. — Валерия Викторовна, — обратилась она ко мне. — Что, Катенька? — Куда вы запропастились? Мы ждём вас здесь уже около часа. — Я разговаривала с организаторами и участниками фестиваля. Кстати, Катенька, это ты должна была сделать сама, — последовал больной укор в адрес моей ассистентки. Девушка сжалась в комок и начала оправдываться. Я же перевела разговор на другую тему и зашагала к машине. В машине мои коллеги заметили буклетик. — Валерия Викторовна, а что это? Я протянула буклетик девушке. — Да ничего. Эти набожные надоели! Просто не дают прохода! — Ну, они хотят нас приблизить к Богу, — стала защищать их девушка. — А давайте сходим к ним на собрание, — предложила она. — Потом это можно осветить в прессе. Интересный материальчик получится. — Катя, перестань! — одёрнула я коллегу. Девушка пришла в замешательство. — Не понимаю? Почему вы так плохо относитесь к этим людям? Они просто хотят сделать мир чуточку добрей. А может, у вас с ними связаны неприятные воспоминания? — не унималась она. Девушка явно хотела выпытать у меня интересные сведения и действовала при этом, как умудрённый опытом журналист. Я поняла, что стала слабее в этой сфере. И совсем забыла, что настоящий журналист — это, прежде всего, хороший психолог. Её давление начало действовать мне на нервы. — Катя, не надо на мне испытывать свои журналистские трюки. Они тебе пригодятся в настоящей работе. Девушка, наконец, отстала и отвернулась к окну, делая вид, что мои слова её нисколечко не задели. Она явно что-то подозревала. Это меня и пугало. Получается, я собственноручно вырастила себе подобную акулу. Я рассталась со своими коллегами в холле гостиницы. И, взяв ключи у администратора, направилась к себе в номер. По дороге размышляя о косых взглядах своей подопечной. Сунув ключ в замочную скважину, я пыталась его провернуть. Но что-то мешало мне это сделать. Сзади ко мне подошёл мужчина. Увидев его, я побледнела. Это был Андрей. — Ты всю жизнь будешь меня преследовать? — задала я ему вопрос. — Надеюсь, что нет. Мужчина улыбнулся. — Я здесь проездом, приехал по делам. А ты как здесь оказалась? — Если ты помнишь, то я — журналист и могу оказаться в любой части страны. — Ну, раз уж ты здесь, давай поужинаем вместе. Я как раз спускался вниз в ресторан. Говорят, тут неплохо кормят. — Спасибо, но я не голодна. Эти слова давались мне с трудом. В желудке раздалось предательское урчание. — Я вижу, что вы с желудком расходитесь во мнениях, — игриво подколол он меня. — Ну, хорошо. Через минут пять я спущусь в холл. — Ты прекрасно выглядишь! — сделал он мне комплимент. Я действительно выглядела неплохо, в своём элегантном чёрном платье и жемчужном колье. Мы сели за небольшой круглый столик и стали с интересом рассматривать меню. Затем я почувствовала, как его ладонь накрыла мою руку. — Может, это судьба — произнёс он. — Нет, это твой Бог соединяет нас вместе. Это была умопомрачительная ночь. Ночь нашей любви! В безмолвной тишине номера был слышен стон и шуршание простыней. Казалось, всё небо ликовало вместе с нами, но на утро он снова оставил меня одну. 13 Мы сидели в маленьком уютном кафе и говорили ни о чём. Андрей боялся заводить разговор о наших личных проблемах, а я ковырялась вилкой в своей тарелке и боялась смотреть ему в глаза. «Зачем ты меня пригласил?» — размышляла я про себя. И тут вдруг, ничего не говоря, он встал и направился к выходу. Я с открытом ртом наблюдала, как его красивая атлетическая фигура удаляется прочь. Ну, как говорят: «Он ушёл, но обещал вернуться». Уже через пять минут он показался в дверях с большим букетом роз. — Это тебе, милая, — протянул он букет. — Спасибо! — расплылась я в улыбке. Эта его выходка сразила меня наповал. — Я хотел сказать, что… — Что? — перебила его я. — Что люблю тебя! Видели бы вы мою улыбку. Это была улыбка счастливой женщины. — Я тоже! — кинулась я к нему в объятья. Расплатившись с официантом, мы отправились домой. Дома мы, как чокнутые, стали сдирать с себя одежду. Это было полное безумие! — Я не могу без тебя жить! — шептал он мне. — Ты моя Мария Магдалена. Я проснулась оттого, что солнце светило ярко в глаза. Вероятно, мы забыли закрыть шторы. Хотя, какие шторы! Разве нам было до них? Я стала с улыбкой вспоминать нашу бурную ночь. Андрей всё ещё ласкал моё тело под одеялом, а я мурлыкала от удовольствия, как кошка. — Милый, ну потом. Мне нужно готовить завтрак! Он нехотя убрал руки и надулся, как ребёнок. — Сейчас ты похож на хомячка, — засмеялась я. — Андрей, переезжай ко мне, пожалуйста, — начала я его нежно уговаривать. — У меня тебе будет хорошо! Андрей сделал серьёзное выражение лица. — Милая, ну ты же знаешь, что это невозможно. — Но почему? — Потому, что у меня семья. — Но ты же не любишь свою жену. Ведь правда? — Люблю я её или не люблю, какое это имеет значение? Когда мы с ней связаны христианским браком. Дело в уважении и долге. — А обо мне ты подумал? Что чувствую я, когда ты врываешься ко мне постоянно в жизнь, ставя её с ног на голову? Стоит мне тебя забыть и зализать раны, как ты опять появляешься и мучаешь своей любовью. Я больше так не могу! Я живой человек! Андрей прижал меня к себе. — Прости, милая, за все свои мучения, прости. Я приму решение. Дай мне время. 14 Андрей жил со мной уже целую неделю. Он отрёкся от церкви и оставил семью. Когда он пришёл ко мне с вещами, то я думала, что всё будет хорошо, и мы, наконец, будем счастливы. Но этого не произошло. Что-то разладилось в наших отношениях. Я чувствовала, как в нём умирает какая-то его часть. Он менялся на глазах и превращался в чёрного ангела. Взгляд его был туманный и отстранённый. Он стал похож на загнанное в клетку животное. Я сразу же вспомнила тигрицу, о которой писала статью. Эта тигрица была подстрелена в тайге браконьерами. Лесник нашёл её в очень плохом состоянии. Она истекала кровью. Забрал её к себе и выхаживал. А потом, когда животное стало приходить в себя, старик стал опасаться за свою жизнь. Поэтому принял решение передать её зоологам. Так тигрица попала в зоопарк. Поначалу она на всех кидалась. Но потом, через месяц, смирившись со своей участью, перестала реагировать на многочисленную толпу и, улёгшись вглубь вольера, лежала без движения с широко раскрытыми глазами. В её глазах стояла тоска и боль. Наверное, она вспоминала жизнь на воле. Я не могла смотреть на неё без слёз. Поэтому, взяв в руки листок и ручку, написала печальную статью. Эта статья стала главным событием месяца. Люди забрасывали редакцию письмами и просьбами помочь животному. В результате судьбой тигрицы занялась администрация города. Андрей мне напоминал тигрицу. Видно было, что он сильно тосковал по церкви и родным. 15 Я думала, что это пройдёт, и он со временем всё забудет. Но прошёл год, и в наших отношениях ничего не менялось. Они становились хуже и хуже с каждым днём. Однажды, придя с работы, я застала его с женщиной. В тот момент у меня всё упало внутри. — Андрей, как ты мог предать нашу любовь? — А что ты хотела? Он смотрел на меня с безразличием. — Я ради тебя собственноручно пошёл против Бога, семьи и себя. Я, который призывал всех к послушанию и покаянию, — стал безбожником! Что ты хотела получить? — Но я просила тебя уйти из семьи, но не из церкви. Он засмеялся. — Из семьи! Да что ты вообще во всём понимаешь? Церковь и семья — это и есть мой дом. В них моя жизнь! Ты лишила меня части себя. Это всё равно, что у ангела отнять крылья. — Но мы же любим друг друга! — обливаясь слезами, убеждала я его. — Я знаю. Но я задыхаюсь от этой любви!!! Его слова пронзили мне насквозь сердце. Увидев, что мне плохо, он тут же прижал меня к себе и умолял простить. Я сдалась, и мы снова помирились. Но осколок в душе от этого разговора остался. — Господи, что же сделалось с ним? — обращалась я к Творцу. Но небо молчало. Я видела по-прежнему перед собой холодные глаза. Вот и сегодня, выгнав его очередную шлюшку, я опять на коленях рыдала в ванной, прося Господа, чтоб он вразумил любимого и направил его на путь истинный. И домолилась на свою голову. Он ушёл. Внутренне я была уже готова к такому исходу, поэтому без слёз и упрёков отпустила его на волю, как ту тигрицу. Бороться за любовь было уже бессмысленно. 16 Через несколько дней после его ухода я почувствовала себя очень плохо. На работе меня постоянно тошнило, и кружилась голова. Женька посоветовала мне обратиться к врачу. Но я её советы пропускала мимо ушей и пыталась сосредоточиться на работе. К концу рабочего дня я совсем расклеилась и решила принять рекомендации подруги. После долгих обследований врачи сделали заключение, что я беременна. Это известие повергло меня в шок! Я стояла как вкопанная и смотрела на врачей. «Как дальше жить? Что теперь делать?» — крутилось в голове. Через девять месяцев у меня родился мальчик. Я с радостью прижимала его к сердцу и была счастлива. Мой Артёмка помог мне забыть несчастную любовь. 17 Прошло несколько лет. Я стояла и смотрела с любовью и нежностью на своих детей. Артём вместе со своей семьёй упаковывал вещи в машину. Они решили на две недели съездить в Крым отдохнуть. Каким же красивым стал мой мальчик! Я с восхищением любовалась сыном. Как же он похож на Андрея. Ох, Андрей! Где же ты сейчас? Столько лет прошло, и ни одной весточки. — Валерия Викторовна, — окликнула меня невестка. — Я забыла вам сказать, что в субботу приедет брат отца. Отец попросил нас разместить его на квартире. Ключи я оставила у подруги. Вот телефон. Девушка протянула мне маленький листок бумаги. — Хорошо, дорогая. Не переживай! — успокоила её я. — Я встречу твоего дядю. — Его встречать не надо, отец дал ему наш адрес. Просто ждите его на квартире и всё. Самолёт прилетает в восемь утра. Думаю, к девяти часам он будет тут. — Всё будет нормально, Юленька. В субботу я буду его ждать у вас дома. Поцеловав меня в щёчку в знак благодарности, невестка села в машину. Да, моему сыну очень повезло с Юленькой. Она была любящей супругой и заботливой матерью. Из окна машины высунул голову внук. — Бабушка, я буду скучать. — Я тоже, мой хороший. Внук стал тянуть ко мне свои маленькие ручонки. — Артём, — обратилась я к сыну, — долго не загорайте. И Даничку не пускайте близко к воде. Это очень опасно. — Хорошо, мам, — садясь за руль, заверил меня сын. — Всё будет нормально. 18 Я встала сегодня пораньше. На душе было странное предчувствие. Но я решила не обращать на это внимание и, приняв ободряющий душ, пошла на кухню пить свежезаваренный зелёный чай с жасмином. Соседка сверху вчера вечером принесла свежий выпуск журнала. Опять наш почтальон перепутал ящик и сунул мою почту к ней. Поудобней устроившись в кресле, я сидела и внимательно изучала журнал. — Ну нет, стоило мне уйти на пенсию, и журнал превратилась в чёрт знает что, — бурчала я себе недовольно под нос. — Этот Руднитский, старый маразматик, совсем разучился работать с материалом. Нет, это невозможно читать! Скомкав журнал, я нервно швырнула его в мусорное ведро. На часах уже было восемь. Вспомнив про поручение невестки, я быстро допила свой чай и пошла в гараж за машиной. В квартире сына никого не было. Я включила телевизор и углубилась в просмотр какого-то ток-шоу. И вдруг, совершенно неожиданно, раздался звонок в дверь. Вскочив с дивана, я вспомнила про гостя и поспешила открыть ему дверь. — Лера? Гость стоял и удивлённо смотрел на меня, широченно раскрыв глаза от удивления. — Вот так встреча! Я не могла оторвать от него глаз. Неужели Андрей? Но как он здесь оказался? Для обоих эта встреча была настоящим событием. О Боже, сколько прошло лет?! 19 Мы сидели на кухне и вспоминали молодость. Я смеялась, как девчонка, кокетливо перебирая руками пряди поседевших волос. — А ты всё такая же красивая! — сделал он мне комплимент. — И ты, — улыбнулась я. — Лера, а как ты здесь очутилась? Это же квартира моей племянницы и её мужа. Меня здесь её подруга должна была встречать. — Так ты брат Юленькиного отца? — Ну да. А ты тут каким боком? — Юля — моя невестка. — Вон оно что. Андрей потихоньку начал задумываться. — У тебя сын есть? — Да. Правильней было бы сказать — у нас с тобой, — поправила его я. — Сын? Андрей не мог поверить в мои слова. — Почему ты мне ничего о нём не сообщила? — А куда было сообщать? Ты ушёл. Я не знала, где ты обитаешь. Да и зачем сообщать? Вряд ли бы что-то изменилось с его появлением. Наши отношения были обречены. Андрей тяжело вздохнул и схватился за сердце. — Тебе плохо? — забеспокоилась я. — Нет. Всё нормально. Просто ты меня ошарашила этим неожиданным известием. — Прости. Я решила, что ты должен знать. — Как ты его назвала? — Артём. Ему уже двадцать три года. — Как нашему Петру. Я могу его как-то увидеть? Когда они вернутся с поездки? — А зачем? — задала я ему вопрос. — Он ведь ничего о тебе не знает. — Он мой сын! — взъерошился Андрей. — Я имею право его видеть! — Хорошо. Ты его увидишь. Я не хотела больше продолжать эту беседу. Видеть его — это была мучительная пытка для меня. Зачем он опять ворвался в мою жизнь? 20 — Мам, ты не представляешь, как там обалденно! — с восхищением описывал сын природу Крымского полуострова. — Мы посетили Евпаторийский курорт. В Евпатории — прекрасный целебный воздух, чудесные песчаные пляжи и мелководное море. Морская вода нагревается там раньше, чем у Южного берега полуострова. Трудно найти лучшее место для отдыха с детьми. Наш Даник целыми днями плескался в море вместе с другими ребятишками. — Сыночка, — прервала я его рассказ, — мне нужно с тобой серьёзно поговорить. — Мам, о чём? — Понимаешь, мы с тобой об этом не говорили. Верней, говорили, но я предпочла скрыть от тебя правду. Сын смотрел на меня в недоумении. — Ты о чём вообще? Я села за стол и, налив из прозрачного кувшина воду, залпом осушила свой бокал. — Я о твоём отце. — Но он же умер. Ты сказала, что он был репортёром и погиб со всей группой при сходе лавины. — Нет. Это погиб дядя Максим, мы раньше с ним встречались. Он был очень хорошим человеком. Царствие ему небесное. — Мам, зачем ты врала? Отец что, жив? — Так нужно было. Когда-нибудь ты поймёшь. — Как ты могла? Я же тебе верил! Он негодяй? Да? Бросил тебя беременную и свалил к какой-нибудь шалаве? — Тёмочка, успокойся. Сядь, пожалуйста. Я как могла, пыталась успокоить сына. Но он заводился всё больше и больше. — Убери от меня руки! Я не маленький! — Сыночка, я не думала, что ты так будешь переживать! — расплакалась я. — Если бы знала, ничего бы тебе не сказала. — И молчала бы всю жизнь, вешая мне на уши лапшу? — Тёма, прошу, сядь и выпей воды. Давай поговорим спокойно. Сын нехотя опустился в кресло, всё ещё потрясённый происшедшим событием. — Твой отец ничего о тебе не знал. Я решила ничего ему не говорить. О беременности я узнала после нашего с ним расставания. Мы осознанно приняли решение не жить вместе. Виной всему была не другая женщина, а расхождение во взглядах. Твой отец служил в церкви пастором, а я работала журналисткой в жёлтой газете. У нас ничего не могло быть общего. — Но это же абсурд! Вы что, с ума все посходили! — возмущался сын. Бросить любимого человека ради работы! — Ты ничего не понимаешь, Тёма, — пыталась я вразумить сына. — Это была любимая работа! Сын закрылся от меня руками. — Я в шоке! Я вообще уже ничего не понимаю. Как можно променять любовь на работу? — Я понимаю, что это сложно понять. Тебе нужно время. — Да ничего мне не нужно! — вспылил сын. — Полечитесь лучше оба! Я из-за вашей дурости рос всю жизнь без отца! Да знаешь ли ты, как я завидовал Златореву Ивану. У него была полноценная семья. Он часами с отцом сидел в гараже и ремонтировал машины. А что я? Я рос маменькиным сынком. Вспомни, когда был утренник в детском саду, я должен был быть солдатом. Всем мальчишкам отцы смастерили классные мечи, а мы с тобой даже не знали что придумать. В результате ты купила в магазине длинную линейку и сделала из неё подобие меча. Мне было тогда очень стыдно! — Прости, — вырвалось из моей груди. Только сейчас я осознала, что наделала. 21 Сегодня должна состояться их встреча. Я не знала, куда деть себя. Как всё пройдёт? Поймут ли они друг друга? Мы решили с Андреем, что ему с сыном лучше будет встретиться на нейтральной территории. Сын поехал на встречу в деловом костюме. Выглядел он довольно серьёзно. Это меня несколько насторожило. Я давно его не видела таким важным. Известие о его отце сильно повлияло на него. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, я начала заниматься домашними делами. К вечеру позвонила невестка и сообщила, что сын до сих пор не появился. Я, обеспокоенная, начала звонить ему на сотовый. Но никто не отвечал. Тогда, набравшись смелости, я набрала номер Андрея. — Привет. Сын у тебя? — задала я ему вопрос. — Нет. Мы расстались в половине восьмого. Ему кто-то позвонил. — Всё нормально прошло? — Да. Мы поняли друг друга. Наш сын умный парень! — Что ты ему сказал? — Всё, как есть. Что мы с тобой слишком разные. Лера, давай встретимся, я хочу попрощаться. — Да, конечно. Уезжаешь? — Работа, Лера. Сама знаешь. Пётр звонил, что привезли купол для новой церкви, на той неделе будем устанавливать. — Пётр с тобой работает? — Да. Он окончил библейскую школу и пошёл служить в церковь помощником пастора. — А дочери? — Замуж вышли. Между нами воцарилось молчание. Я решила как бы невзначай спросить его о жене. — Как жена? Андрей переменился в лице. — Умерла Лидия. Год назад похоронили. У неё рак матки обнаружили. — Соболезную. — Спасибо, Лера. Ну, ты как? Придёшь попрощаться? — Приду. — Тогда буду ждать тебя в половине седьмого вечера в нашей церкви. Там никого не будет в это время. Собрание заканчивается в ровно в шесть. 22 Я шла на встречу, а у самой щемило сердце. Я должна ему всё рассказать. Он должен узнать правду. Возможно, после этой правды наши дороги навсегда разойдутся. Но я не могу больше столько лет держать её в себе. Андрей встретил меня на входе. Вид у него был подавленный. — Ну, привет, Мария Магдалена! — нежно улыбнулся он своей ангельской улыбкой. — Да будет тебе! — усмехнулась я. — Не думал, что снова увижу тебя. Но судьба преподнесла сюрприз. — Да уж! — Каждый раз я ворочался во сне и повторял твоё имя по ночам. Лера… Эти ночные виденья не давали мне жить! Я с утра до ночи замаливал грехи перед Богом и пытался вырвать тебя из своего сердца, Лера. Лера… Твоё имя вонзилось в моё сознание и завладело им целиком и полностью. Я люблю тебя! Ни одна женщина не сравнится с тобой! Ни одна! — Я мечтала услышать эти слова целых двадцать лет. Мечтала окунуться в твои объятья и забыть об одиночестве и боли. Но потом понимала, что даже если эта встреча произойдёт, мы всё равно не будем вместе. — Но почему, Лера? — возмутился он. — Я сейчас вдовец, и ты уже на пенсии. Бог простит тебе все твои прегрешения, если ты придёшь к Нему. — Не простит! Я не знаю, откуда взялись у меня силы, но я, всё же, со слезами на глазах поведала ему страшную тайну о моём появлении в их церкви. После того, как я окончила рассказ, он закрыл лицо руками. Ему было больно слышать это из моих уст. — Значит, ты никогда не верила в Бога? И появилась в церкви с целью сделать хороший репортаж для своей газетёнки. — Да. Но, пойми, я не думала, что там встречу тебя. Наша встреча перевернула всю мою жизнь. — Лера, ты притворялась! Люди же тебе верили? Как ты могла на такое пойти? Для тебя же ничего нет святого? Лера, этому нет оправдания! — Я знаю. Прости меня, если сможешь. Андрей встал и, окинув меня холодным взглядом, пошёл прочь. На прощанье крикнув: — Бог тебя простит! 23 Конечно, всё должно было плохо закончиться в нашей истории, если бы не сын и невестка, которые решили нас помирить, пригласив обоих на День рождения внука. Когда мы шли к сыну в гости, то даже не догадывались, что они задумали. У сына уже сидел Андрей. Он играл с внуком в конструктор. Андрей показывал Даничке, как нужно строить башню из кубиков. Внук, повторяя за дедушкой, пытался смастерить подобие башни, но неуклюжие маленькие ручонки не слушались его, и башня постоянно падала на пол. «Но почему же я лишила сына отца?» — пронеслось в моей голове. Андрей был бы неплохим отцом. Вернуть бы всё на место и прожить жизнь заново, но это, к сожалению, невозможно. Чтобы не спугнуть внука, я тихонько поздоровалась. — Привет. Андрей, увидев меня, застыл на месте. Нас усадили напротив друг друга за обеденный стол. Я боялась смотреть ему в глаза, поэтому постоянно отводила их в сторону. Простит ли он меня когда-нибудь за всё, что я сделала, или нет? Можем ли мы остаться хотя бы просто друзьями? Я мучилась, мучилась от стыда и безвыходности, потому что боялась его снова потерять. Какую же глупость мы совершили в молодости! Как можно было выбирать: любовь или работа? Ну разве можно это вообще сравнивать? Правильно мне тогда сказал сын, что мы оба выжили из ума. Ну что мне принесла моя работа? Вечную нервотрёпку и кучу бесполезных наград. И много они мне счастья принесли, эти награды? Конечно же, нет. Лишь минутную радость. Висят сейчас на стене в позолоченных рамочках и пылятся. Хоть кто-нибудь вспомнил, из тех с кем я работала, что я имею долголетний опыт работы в сферах печати и являюсь заслуженным журналистом? Хоть розочку кто-нибудь подарил на День печати? Ох, на что я не люблю этого выскочку Руднитского, но даже ему можно посочувствовать. Сейчас руководство журнала пытается отправить беднягу на пенсию. А он ведь тоже не лыком шит. Ему вручал государственную журналистскую премию сам президент. Мы проработали с ним в журнале с самого его основания. И где благодарность? Да кому сейчас нужны пенсионеры! Это раньше ценился опыт и образование. А сейчас любой молоденький студент может работать в СМИ. Лишь бы язык был подвешен. Невестка попросила солонку с солью. Я взяла солонку в руки и попросила Андрея передать её через весь стол. Когда его руки соприкоснулись с моими, я почувствовала мелкую дрожь во всём теле. Седина в бороду — бес в ребро, а я до сих пор трясусь, как девочка. Проклятая любовь! Что она со мной делает? Наконец сын внёс в гостиную большое блюдо с тортом. Мы встретили его овациями! Я была искренне рада за внука! Он ещё на год стал взрослей. Как же быстро растут дети! Помню, как у Артемки появился первый молочный зубик в три месяца. Я всю неделю не спала. Не помогало ни одно лекарство, что прописал врач. Артемка без конца плакал и плохо спал, плюс ко всему этому начались проблемы с пищеварением. Дёсны малыша сильно опухли и стали зудеть. Мне приходилось его носить на руках, чтоб хоть как-то успокоить. А на столе в это время лежала незаконченная статья, которую я писала между перерывами на его сон. Такого напряжённого периода мне не забыть! Доходило уже до того, что во сне мне постоянно слышался плач ребёнка. А однажды я вообще со всего размаху налетела на дверной косяк, когда несла таз с водой. Я буквально засыпала на ходу. После Дня рождения я решила прогуляться пешком, но Андрей нарушил мои планы. — Может, в кафе сходим? Посидим, как в старые добрые времена. Я немного засмущалась. Сыну и невестке эта идея очень понравилась, и они приняли её на ура. Мне пришлось поддаться большинству. Андрей галантно накинул на меня пальто и, попрощавшись с внуком и родными, вышел за дверь. И уже там стал ждать меня. Я, заключив Даничку в объятья, расплылась в улыбке. Из глаз ручьём потекли слёзы. — Какой же ты взрослый у меня стал! Вот уже и три годика. Ещё четыре года — и в школу. Увидев, что я расчувствовалась, сын позвал внука к себе: — Ну ладно тебе, мам! Иди давай, отец тебя уже заждался. Не ругайся, пожалуйста, с ним. — Хорошо! — пообещала я сыну. 24 Андрей ждал меня у лифта. Видно было, что он сильно нервничал. Я сразу же решила ему сказать, что пойти в кафе была не самая лучшая идея. Что мы довольно хорошо поели в гостях у сына, и мне хотелось бы просто пойти домой отдохнуть. Но пока я ему приводила доводы, ни один мускул на его лице не дрогнул. Он явно витал где-то в облаках. — Ты меня слушаешь вообще? — обратилась я к нему. Он не сразу расслышал мой вопрос. — Что? А, да… Лера, нам нужно серьёзно поговорить… — начал он, почти запинаясь. — Я тебя слушаю. — Почти шёпотом произнесла я. — Я никогда бы тебя не простил за твой поступок, если б не одно «но»… Моё сердце вздрогнуло. — И что это за «но»? — Если б не любил тебя так сильно. Я заплакала, уткнувшись ему в грудь. — Ты чего, Лера? Не плачь, милая! — стал успокаивать меня он и гладить по волосам. — Я думала, что ты презираешь меня. — Лера, милая, за что мне тебя презирать? Я ведь сам когда-то нарушил Закон Божий. Все мы не безгрешны. Главное, что ты всё поняла. Ведь ты поняла? Правда? — Ты ещё спрашиваешь? Лифт раскрылся, и я, протолкнув его, вперёд кинулась к нему в объятья. Меня не волновало в тот момент уже ничего. И то, что мы уже довольно немолоды, и даже то что, лифт в любой момент может раскрыться. Мы просто страстно любили друг друга, как, возможно, не любили б никогда. Эпилог Рассказанная история растрогала сердце девушки, и на её глазах появились слёзы. — Он обязательно будет жить! — заверила меня она. — Такая любовь не умирает!!! Из операционной вышел профессор-хирург. Одет он был в стерильное тёмно-синего цвета бельё и бахилы. На лице его проступали капельки пота. Я, как ошпаренная, рванулась с места. — Доктор, ну как? — Голубушка, в вашем возрасте нельзя так волноваться! — сделал мне врач строгое замечание, а потом, сняв повязку с лица, добавил: — Операция прошла успешно! Видно, сам Господь его охраняет! Когда закончится время послеоперационного пребывания в кардиохирургическом стационаре, мы предлагаем ему продолжить реабилитацию и отдохнуть в отделении восстановительного лечения. — Да, да, доктор, — выдохнула я. — Мы обязательно воспользуемся вашим предложением. На душе пели ангелы.