Часть первая - Хайль Гитлер!!! - Вацис дас? , А это вы Бондов- генерал Терминаторов сплюнул на пол, - Сколько раз вам повторять, что вы уже не в гестапо, вы служите в НКВД. -Извольте обращаться по форме! - Но шеф! - Никаких «но»! Я сказал по форме значит по форме – рявкнул генерал и поднес пудовый кулак к носу Бондова. Бондов посмотрел на кулак шефа и решил с ним не спорить, так как кулак Терминаторова был как раз с голову Бондова. И вообще Бондов, Я вас позвал не для того, чтобы учить приветствовать старшего по званию. У нас проблема с этим евреем. То бишь как его? – генерал посмотрел на лежащие на столе бумаги,- Бетман, едрит его за ногу! - А что с ним? – спросил Бондов, подобострастно глядя на шефа. - Эта, по простому говоря еврейская рожа -Терминаторов плюнул, но попал не на пол, а в рожу Бондова. - Эта сволочь!- генерал опять плюнул, но Бондов был на готове и увернулся, - Строит козни против нас – генерал оглушительно высморкался. – Удовите его Бондов. Или я удовлю вас – рявкнул Терминаторов. - Но шеф, Мне потребуются люди. - Возьмите наших лучших людей Бондов и удавите этого урода! – генерал налил себе самогонки и залпом ухнул стакан. - Вам не предлагаю – сказал Терминаторов, вытирая рукавом губы, - У вас задание. - Я знаю – Бондов угрюмо посмотрел на шефа. Все НКВД знало, что Терменаторов был жадён до самогонки. - Так кого вы возьмете в помощники – наконец спросил генерал развалясь в кресле. - С вашего позваления я бы взял Василия. - Это который Рембо? Ну что ж прекрасный выбор Бондов - после некоторой паузы сказал генерал. - Это один из лучших наших людей! Идите и надирите им задницы Бондов – сказал на прощание Терминаторов и вызвал секретаршу. Секретарша привычно улеглась на диване. Идя от шефа по коридору, Бондов думал - Почему шеф упомянул про задницы, ведь никто в управлении не знал о наклонностях Бондова. - Стоп ! Сам себе сказал Бондов. Знал! Один человек знал про это. И этим человеком был Василий Рембо! Ну сука! Вложил! – подумал Бондов и плюнув в рожу проходящего мимо сотрудника НКВД и пошел искать Василия. Полковник сегодня не в духе – подумал сотрудник НКВД, вытирая лицо. Всё НКВД знало, что когда полковник Пал Палыч Бондов не в духе, он обязательно кому-нибудь плюнет в рожу или даст в глаз. Эта привычка осталась у Бондова с тех времен, когда он выполнял секретную миссию в гестапо и был лично знаком с штурмбанфюрером Штирлицом, который его этому и научил. В гестапо нельзя было выделяться из общей массы сотрудников иначе провал. А Бондов был хорошим учеником. Правда теперь от его привычки страдали сотрудники НКВД, но кто обращает внимание на такие мелочи, ведь Бондов был разведчиком с большой буквы, даже супер разведчиком. Часть вторая - Ну, здорово стукачёк! – сказал Бондов, распахивая дверь в кабинет Василия Рембо, где тот с увлечением ковырялся в носу. - Какие люди! – Василий вскочил из-за стола и бросился встречать Палыча. - Какими судьбами, в наших палестинах? – подставляя стул Бондову, спросил Вася. - Ты мне мозги не парь Василий, а лучше скажи – Нахрена ты меня Терминаторову сдал! - Да я! Да не в жизнь! Да, как вы могли подумать! Да я за вас кому хошь башку отверну! – начал оправдываться Рембо. - А кто тогда меня сдал? А? - Это всё Лизхен сука! Век воли не видать! Блять такая! Вас вложила! - Она тут причем? - удивился Бондов. - Ну, как же – начал свой рассказ Василий. Помните, когда она хотела с вами переспать, а вы ей отказали. - Ну, и? – Бондов нетерпеливо потер ладони, - Чего дальше то? - Чего? Чего? – вы ей отказали, а она сказала, что вы пидор – перейдя на шепот, молвил Вася. - Во бля чё делается! Кажная сука, будет пиздить, что я пидор. Это ж ни в какие ворота не лезет! - А я о чем толкую, а вы всё стукач, стукач! Да ближе чем вы у меня ни кого на всем белом свете не ту – сказал Рембо и полез к Палычу целоваться. - Ты Вася, это брось! – Палыч оттолкнул Рембо. Я тебе что? Пидор что ли взаправдашний? - Да это я так! По братски! Из уважения к вам! - Ну, если из уважения, тогда можно – Палыч протянул руку и Вася стал ее облизовать как собака. - Будя! Будя! – Палыч отпихнул ногой Васю. – Я не за этим сюда пришел, чтоб твою преданность испытывать, это я и так знаю. Задание у нас! - Опять! – радостно запрыгал Вася. - Не опять, а сново! – воздев к потолку, сказал Бондов. - Терминаторов меня к себе вызывал. - Ух ты! – Вася весь подобрался. - Вот тебе и ух ты! Ты что ж думаешь, после того как я обосрался прям в коридоре ихнего Гестапо, меня списали со счетов? Врешь брат, я им ещё всем устрою! -Это да! – вы ведь супер, ну просто супер разведчик, вас сам Штирлиц хвалил, когда вы у Мюллера из кабинета гондон спиздили. - Что да! То да! – насчет спиздить, с этим у меня проблем никогда не было – Бондов победоностно посмотрел на Василия Рембо. Хоть Вася ты и прапорщик, но до меня тебе далеко. Это факт! - Кто бы спорил! А что за задание у нас? - Совсем забыл, с тобой тут – Палыч почесал башку – Так это вот, Бетмана нам грохнуть надо! - Во бля попали! - Да ладно не бзди Василий, грохнем его, как пить дать! - Да как же не бздеть Палыч! Когда эта еврейская рожа всех уже заебала! - А ты Василий, всё равно не бзди! Ебали мы не таких! – сказав это Палыч прикусил язык. Вася недоуменно посмотрел на Палыча. - Шучу я, шучу! – впредь Бондов решил быть осмотрительней в своих высказываниях. Часть третья - Ну и кто из вас спиздил компас? – командир экипажа вошел в пассажирский салон и посмотрел на Рембо. - А чё, сразу я то? Можь это ваш механик взял. Вон у него рожа какая хитрая! - Вася хорошь пиздить! Отдай компас! – Бондов открыл глаза. Бондов делал вид, что спит, демонстрируя всем своё спокойствие перед операцией, хотя уже три раза обосрался в памперс и не однократно вспомним добрым словом свою супругу, которая заставила его одеть. Она то знала какой он дристун. - Больно надо! – Василий протянул компас пилоту - У меня своих три. - Пилот хмыкнул и ушел в кабину самолета. - Вась! А ты парашют одел? А то куда-нибудь ебнешься, неделю будешь ныть, что парашют бракованный попался. - Да одел я, одел – ответил Вася, увлеченно выворачивая болт из фюзеляжа самолёта, ему очень хотелось оставить себе сувенир на память о полете. Он первый раз летел на задание самолётом, обычно были либо поезд, либо пароход. Два из них сошли с рельс, один затонул. Самолёт Васе был в новинку, и он пытался его изучить. - Это охуеть можно!!! – сказал командир экипажа, провожая взглядом, полетевшее к земле, крыло самолета. Вася, на конец таки, смог открутить последний из девяти болтов, которым крыло крепилось к фюзеляжу, и бережно положил болт в карман, состроив при этом невинную рожу. Самолет свалился в штопор. - Бондов открыл глаза от того, что самолет начало трясти и рядом забегали люди, и кто то усиленно стал трясти его за плечо. - Палыч просыпайся! Счас гребанемся – орал на ухо Палычу Вася – Я же говорил, что хуёвый у них самолёт. - Сам мудак – огрызнулся командир экипажа, надевая папашют – Нехера было болты из обшивки выворачивать. - Так я ж не знал что ими крыло привёрнуто! - Зато теперь знаешь! – крикнул командир и выпрыгнул с самолёта. - Палыч чё делать то? – Вася заметался по самолёту. - Прыгай!!! – заорал Палач, но шум ветра врывающегося через открытую дверь самолета, изменил его речь и Вася услышал рыгай. Что он тут же и сделал облевал Палычу штаны. - Долбоеб – сказал Палыч и пинком вышвырнул Васю с самолета, не забыв при этом сигануть следом. Летя в воздухе, Василий радовался, что не забыл надеть парашют. Однако скоро его радости пришел конец. Дернув за кольцо, он понял, что парашют остался в самолете, а он одел рюкзак с амуницией. Не теряя хладнокровия, Василий стал махать руками и ногами, на что пролетавшая мимо ворона сказала: «Ты хоть хером маши, летать всё равно не научишься!» Василий загрустил, земля быстро приближалась. Часть четвертая - Комраден! – начал своё выступление председатель колхоза, имени 70-летия фашисткой оккупации Чуркистана. Вы сегодня, присутствуете на величайшем событии в нашем колхозе! Председатель ещё много хотел сказать о том, что в этом году произошло нового, о положении в мире, но его блистательную речь, по мнению конечно, самого председателя, прервало появление Василия Рембо на сцене колхозного клуба. Это появление, колхозники запомнили на долго, так как Василий всегда появлялся на сцене далеко не оттуда, откуда его ждали, в этот раз Рембо появился на сцене проломив крышу колхозного клуба. - О майн гот! – ужаснулся председатель, узрев как Василий проломив крышу, грохнулся на любимую статую председателя, представляющую собой фюрера скачущего верхом на бегемоте, личный подарок фюрера на 50-летие колхоза из Африки. Бегемот на статуе, такой скачки не выдержал и развалился, отчего Вася, кирзовым сапогом попал точнехенько фюреру в зад, а сам жопой сел в кадку с фикусом. При этом успев подумать: - Хорошо, что не кактус. С чердака на Василия посыпался мусор. Когда пыль вызванная падением Рембо рассеялась, председатель ругаясь по немецки матом, набросился с кулаками на Василия. - Совсем Америкосы обалдели – подумал Василий отправляя председателя в дальний угол клуба, мощнейшим апперкотом. Уж чем, чем, а силушкой Василия Бог не обидел. Прехватив в полете с собой трибуну, председатель грохнулся в угол и заныл. Народ, собравшийся в клубе, стал с замиранием сердца ждать, дальнейших развитей событий. Его не за что было упрекнуть, в колхозе так мало было развлечений. - Ну что янки, притихли! Вот и пришел вам амбец! – вставая с кадки с фикусом, сказал Василий и поправил бесказырку. После этих слов мужская половина колхозников опустила глаза, в отличии от женской, которая заворожено смотрела на болтавшийся из разорванной штанины член Василия, бабушка Марта даже закатила глаза, готовясь грохнутся в обморок. - Русишь швайне! – вытирая сопли, прогундосил председатель. - Чего? Чего? – Василий достал из кобуры маузер – Что ты сказал, кулацкая морда? Да я тебя за такие слова к стенке! В этот момент открылась дверь, и на пороге клуба появился во всей своей красе, Пал Палыч Бондов. Всё в нем блистало и лихо подкрученные усы и сияющие сапоги и даже волочившийся сзади парашют. Женская половина колхозников переключило свое внимание с члена Василия на Палыча, такого красивого дяденьку к ним судьба ещё не разу не забрасывала. - Вася! – сказал Палыч. – Палыч! – сказал Вася и бросился в обьятия полковника. – А я уж не думал тебя в живых увидеть – вытирая слюни Василия сказал Палыч – Как ты не разбился? - Тут всё дело в сноровке! Я ж не первый раз грохуюсь, научился вот! - Ну молодца, ну молодца! Так держать! Ну пошли, времени у нас в обрез, и Палыч направился к выходу. - А с этими чё делать будем? – спросил Вася, показывая на колхозников. - Да ну их на хуй, это ж немчура поганая! Мужская половина колхозников после этих слов приободрилась, женская приуныла, ещё бы, после памятного приезда войск СС, за последние 5 лет, их никто нормально не трахнул, а мужикам пиздюлей давали регулярно. - Это кто это, поганая? – в центре зала встала во весь свой прекрасный рост, местная активистка фройлян Грета, ее грудь шестого размера, вот-вот должна была разорвать блузку. От такой красоты, у Василия потекли слюни, а Палыч стал облизывать в миг пересохшие губы. Часть пятая - Генерал Терминаторов уже целую неделю исходил на говно. Самолет разбился, экипаж пропал, Бондов не выходил на связь. – Это пиздец, провал – думал генерал Терминаторов сидя на очке в местном сортире, страшный понос мучил его, с того самого момента как поступило известие об аварии самолета и пропаже экипажа. Половина сотрудников НКВД, ходила в противогазах, оставшиеся их часть лежала в госпитале с отравлением не известным науке газом. - Ну что Василий, пора и честь знать – наматывая портянку сказал Палыч и плюнул в распахнутое окно. - Может ещё потусуемся, а? – Василий слез с печки. - Не –а! Не пойдет! Пора Бетмена кончать и так целую неделю потеряли. - Я бы лучше их, по кончал – Василий лениво потянулся – А то вдруг не мы его, а он нас уделает. - Ты Василий, это брось! Хватит ебстись! Вон Лота уж с печки встать не может, а ты всё не уймешься! - Паша! А может, останетесь? – проворковала лежавшая рядом на кровати Грета. - Ты то хоть уймись! – Палыч ласково посмотрел на Грету – Уж я тебя как только не ёб, и ты туда же. Вот покончим с Бетманом, я обязательно вернусь! - Пиздишь ты как Троцкий, Паша, вернется он, как же – Грета встала с кровати и потянулась. Палыч залюбовался на её ладную фигуру. - Сукой буду если не вернусь – рявкнул Палыч и как был в одном сапоге завалил Грету на кровать. Грета застонала. Василий хмыкнул и то же полез на печь, к Лоте. Генерал Терминаторов сидел на очке и дристал. - Так, ну хватит сосаться! – Палыч оторвал Василия от Лоты – Пора! Грета с Лотой заголосили. – Хорошь скулить бабы, я сказал вернемся, значит вернемся! Идите домой! – Палыч хлопнул Грету по мягкому месту и пошел по дороге в сторону города, следом за ним затопал его верный друг и соратник Василий Рембо. Часы еврея Бетмана были сочтены. Часть шестая - Палыч? А как мы к Америкосам то попадем? Самолет то того! - Не того, а ты его угробил! Пароходом поплывем! – Чё то боязно, пароходом то! – А ты болты не выкручивай, и все будет нормально! – Да я чё! Я не чё! - Я те дам не че! – Палыч, дал подзатыльник Василию – Только попробуй на корабле чего-нибудь на память отвернуть. – Я твой член акулам скормлю! Понял? – Да понял, я понял – ответил Вася, начесывая затылок. И друзья направились в порт. В центр ушла шифровка: « Самолету пиздец, буду следовать пароходом. Палыч.» - Блять разьебаи! – Генерал Терминаторов, был вне себя от ярости. - Раньше не могли передать, что живы! - Я всю неделю с очка не слазил! Анка зайди! – гаркнул генерал секретарше – Представляешь, нашлись уроды! – сказал генерал, когда Анка переступила порог кабинета. - Вот и хорошо – промурлыкала Анка и легла на диван – Иди ко мне мой котик – позвала она генерала и протянула к нему руки. Упрашивать генерала не пришлось. Он вихрем набросился на Анку, диван под могучим телом Терминаторова, застонал вместе с Анкой. Наконец Палыч с Василием добрались до порта. – Красота! – сказал Палыч, глядя с холма на Атлантический океан, который им предстояло пересечь. Внизу холма простирался портовый город Гамбургеноссе, из которого им предстояло отправиться в морское путешествие. - Так чудо! - вежливо обратился Палыч к Василию – Стой здесь и руками блять, ничего не трогай! – Я пойду, договорюсь с капитаном какого-нибудь парохода, следующего в Америку. – Ты понял?! – Иес!!! – лихо отрапортовал Василий и стал пялиться на проходящую мимо телку, в откровенном наряде. - Вот разьебай – думал Палыч, идя по пирсу в поисках подходящего судна. Пока Бондов искал пароход, Василий зря времени не терял. Устав пялиться на проходивших мимо баб, он стал швыряться камнями по чайкам, устроившим на ближайшем кране птичий базар. От такой наглости чайки обалдели и стали пикировать на обидчика, ругаясь на птичьем языке матом. Обасрав Василия с головы до ног, птицы уселись на кран и мирно загалдели. Чем совершили роковую ошибку. Такого Василий Рембо, простить не мог. Поэтому, утерев морду рукавом и сказав: - Пиздец вам суки! Василий полез в рюкзак и достал кило тротила. Чайки мирно пиздили на кране. Грохнуло так, что из окна своего кабинета, ебнулся начальник порта, узрев как на красавец лайнер упал козловой кран, а в воздухе разлетелись перья, борзых чаек. - Вот бля дитё, сапер любитель, херов! – Палыч, обернулся на звук взрыва – На пять минут одного оставить нельзя! – Так сколько я вам должен, вернувшись к разговору с капитаном – сказал Палыч. - Ноу мани, Ноу!!! – замахал руками капитан судна – Обещайте мне, что вы не взорвете мой пароход! - Слово русского офицера! – сказал Палыч и подумал, - не брякнул ли он чего-нибудь лишнего. Часть седьмая - Как тебе Василий, наше плавание? – спросил Бондов, глядя в бинокль на океан. – Плавает Палыч говно, а мы идем – Василий в прошлом как никак был моряком. – Только корабль наш, никак кроме как корытом не назовешь. - Ты я смотрю у нас, шибко умный стал! – Палыч посмотрел на валивший из трубы дым. - Вон гляди, как труба коптит, на всех парах идем! – То –то и оно что коптит, того и гляди корыто наше развалится! –Конечно развалится если ты опять, какой-нибудь болт вывернешь! – Бондов с укором посмотрел на Василия. – Да ладно тебе, Палыч подьебывать! Я ж не специально! Так из любопытства! - Вот и я про то! Нехера свой нос совать, куда не следует! - Да не буду я никуда ничего совать! - сказал Вася, тайком нащупывая в кармане лимонку. –Ловлю на слове! – сказал Палыч и стал дальше глядеть в бинокль на океан. Василий поплелся в каюту, строить коварные планы затопления парохода. Его совесть советского матроса не позволяла оставлять на плаву это старое корыто, гордо называвшееся пароходом. Придя в каюту, Василий стал думать, как же ему утопить пароход? Сначала он думал сунуть гранату в топку паровой машины, но после разговора с Палычем решил изменить свой план, так как это было бы слишком явно и указывало на него, а Палыч ещё даст пизды. На 18 минуте Василия осенило, он стукнул себя ладонью по башке и торжественно произнес: - Эврика! Затем порывшись в чемодане, достал бутылку с какой-то дрянью и сделав хитрую рожу, пошел в машинное отделение. Кочегар второго класса Ганс Шнибер, очень удивился, когда в машинном отделении увидел Василия, поливающего уголь какой-то дрянью из бутылки. Вонь стояла такая, что у бедного Шнибера потекли слезы. Вацис дас? – спросил Шнибер. – А, немчура поганая! – приветствовал его Василий – Это чтобы пароход быстрее плыл. Василий попытался изобразить валящий из трубы дым и увеличивающую скорость пароход, приговаривая при этом Чух - Чух и Ту –Ту. Глядя на пантомиму в исполнении Василия, Шнибер подумал, что тот обожрался вчера шнапса и решил, что он поезд. Достав бутылку со шнапсом, он решил опохмелить Васю. Но не тут-то было! Завидев приближающегося к нему с бутылкой в руке немца, Василий дал стрекоча, то есть съебался, чем поставил в очень неловкое положение немца, решившего его угостить выпивкой. - Майне кляйне! Гитлер швайне! – провожая взглядом убегающего Васю, подумал Шнибер, - наверное, совсем умом тронулся. - с сочувствием подумал он. Но Василий и не думал трогаться умом, он лихорадочно носился по пароходу, в поисках спасательного жилета и шлюпки. За этим увлекательным занятием его и застал Палыч. - Ну, и чего мы тут ищем? – поинтересовался он, вытаскивая за ногу Василия из шлюпки на верхней палубе. - Проверяю средства спасения! – вмиг нашелся Василий. - Это зачем?! Опять гадость какую сделал?! - Да, не командир! Я это на случай шторма или ещё чего! - Ну, добре! Продолжай! – Бондов хлопнул Василия по плечу и пошел искать где бы выпить. Пройдя половину пути, до каюты, где была заначена бутылка шнапса, Бондова вдруг осенила мысль: Интересно, что Вася подразумевал под фразой « или ещё чего»? – Надо срочно, пойти и спросить, этого раздолбая, а не то будет чего! – решил он и пошел в обратную сторону разыскивать Василия. Дойдя до шлюпочной палубы, он заметил Васю, таскающего шнапс и жратву в шлюпку. -Чё-то я не пойму: То ли я дурак – То ли лыжи не едут! – обратился он к Василию, - Ты чего поганец опять наделал?! – успел произнести Бондов. Но в этот момент, допивший свой шнапс, кочегар Шнибер забросил первую лопату угля, обработанного Василием, в топку паровой машины. - Мама! – неоднократно повторяя, единственное приходящее на память слово, бормотал Палыч, вися над водой, и что есть сил, держась за поручни побелевшими от напряжения пальцами. Время для него замерло. Как и для кочегара Шнибера, подбрасывавшего в топку, всё новые и новые порции Васиного угля. За то события на пароходе начали развиваться стремительно. В ходовой рубке, впечатавшись спиной в заднюю стенку и держа в руках оторванный штурвал, сидел на заднице обалдевший рулевой. Не менее обалдевши, чувствовал себя капитан парохода. Он, как и Палыч держась за поручни, висел в горизонтальном положении, только не над водой, а над мостиком, глядя на убегающие с невероятной скоростью волны. Пароход шел на пределе: Поднявшись бушпритом над волнами, он оставлял за собой кильватерный след наподобие торпеды, только намного больше, что прекрасно видел Палыч висящий над килем, хорошо, что реактивная тяга не выбросила его за борт, и он не пошёл на корм акулам. Единственным человеком находившимся на пароходе и не испытывающим ни какого дискомфорта был конечно: Василий Рембо. Развалившись в шлюпке, он попивал шнапс, закусывая его консервированными сосиськами и думал о том, что его новая выходка не оставит равнодушным даже Палыча, вечно недовольного его изобретениями. Но, Палыч и не думал оставаться равнодушным. Справившись с шоком, полученным в результате его полета за борт парохода, Пал Палыч вися над бездной океана, размышлял на тему: Как бы ему оторвать Василию руки и голову и что сделать сначала? Что б не дай Бог этот долбоёб, опять чего – нибудь не учудил. Практически в этом ключе размышляли и специалисты береговой охраны СЫШЫА. Только разница была в том, что они думали: Что сделать в начале: пустить себе пулю в лоб или глотнуть крысиного яда? Ни одно из средств обороны находящихся на вооружении армии СЫШЫА не могло поразить гигантскую торпеду, приближающуюся с невероятной скоростью к побережью СЫШЫА, как того не требовал президент. Если бы не случай!!! - Вася! Мудило ты хреново! Я ж те глаз на жопу натяну! Ты где падла ходишь!!! – начал орать Палыч, чувствуя, что силы покидают его, и он скоро разожмёт руки. - Блять! Пиздец! Это ж Палыч орёт! – услышав отборный мат, подумал Василий, - Надо срочно спасать! Как же я пролетел! Теперь выебет как помойного кота! Побежавши на голос, Василий увидел негра, висящего над водой и ругающегося голосом Палыча, матом. - Ни хуя себе! – подумал Василий, беря багор с ближайшего пожарного щита и норовя ткнуть им негра в глаз, а то ишь ты пародист нашёлся, голосом незабвенного друга пиздит. Василию было невдамёк, что сажа вылетавшая из трубы парохода, со скоростью звука, так могла изменить ебло его друга. Однако, Палыч быстро смекнул, что его сейчас будут бить и возможно даже багром, поэтому собрав всю свою волю в кулак, решил пресечь данное деяние, несовместимое с его здоровьем. - Вася, долбоёб ты мой разлюбезный. – ласково начал своё обращение, Палыч к Василию, - Ты что ж блять такая удумал? Командира свого зрения лишить? – продолжал он, уворачия рожу от острия багра.- Я ж тебя раком поставлю и выебу через забор с перехлёстом. Мудак ты не доделанный. Услышав своё имя, Вася опешил: А вдруг и правда, командир? Ну, а когда разговор дошёл до слова «раком», Вася решил, что это точно Бондов, только малость постаревший, и подойдя к Палычу, взял его за шиворот, и затащил на палубу парохода. - Фу, бля! Думал пиздец, не получится из меня буревестника! – ошалело говорил Палыч, глядя на свои трясущиеся руки, в которых был зажат кусок трубы от поручня, пальцы так и не хотели разжиматься. - Это хуйня! – радостно ответил Василий. – Самое главное, что ты Палыч, живой и здоровый! На вот глотни снадобья, в раз полегчает! Полегчало. Сначала у Палыча с бешенной скоростью завращались глаза, потом из ушей повалил дым, ну и наконец бросив за борт кусок трубы он схватился за жопу и стал метаться по палубе, надеясь найти сортир. - Комраден! Гив ми плиз, уан минит ватерклозет! – приставал Бондов к шарахающимся от него матросам, держась за жопу. Вася от этого зрелища катался от смеха по палубе, чуть не упустив самый главный момент. Да-а-а! Такого бздёха не слышали акулы уже лет триста, какой издал своей жопой Палыч, динозавры бы сдохли от зависти. Впрочем, они и так сдохли. Но сейчас не об этом… Палыч дристанул так, что бедный пароход, разломился пополам, то есть на двое, как принято говорить на флоте. И ещё долгие годы будут рассказывать уцелевшие матросы, с парохода « Гюстав Фон Рамштайн» о том страшном дне, когда их пароход пошёл ко дну из-за русского бздёха. Часть восьмая. - Ну, ты Палыч и горазд срать! - потягивая неспешно пивко, пизданул Василий, качаясь вместе с Палычем в шлюпке, на волнах Атлантического океана. - Дать бы тебе в рыло! – мечтательно, сказал Палыч, - Только кто грести потом будет? - Эта точно! – подметил Василий, - Только я весло одно сломал о проклятых фашистов, лезут и лезут, понимаешь в шлюпку! Спасу от них нет! Ну, теперь всё пучком, ни какой конкуренции, одна «акулья радость морехода»! Во как!!! - Ну, и как же ты придурок, будешь одним веслом грести? – я тебя спрашиваю?! В глаза смотреть!!! Чадо ты хуево! - Ты, Палыч, самое главное не нервничай! – засуетился Василий, - Ща всё наладим! Говно вопрос! Покопавшись в своём рюкзаке, Василий достал на свет Божий какую – то херовину, мейд эн Чина и присобачил её к корме шлюпки. - Вась, можь ну его на хуй! – попросил Палыч, - Вдруг не получится? - Палыч не бзди! Всё под контролем! - Пиздец!!! На хуй, я ему сказал про весло? – подумал Палыч и отключился. Перегрузка вдавила его в борт шлюпки. - Сэр, к нам движется не опознанный объект, на высокой скорости! – докладывал на мостик старший помощник капитана, авианосца « Эзенхауер», следовавшего на свою базу Норфолк. -Щит! Во бля чё вытворяют! – стряхивая воду с фуражки, произнес капитан авианосца. Он, как и все, до сих пор помнил о своих Русских корнях, видя как его авианосец охуячело волной от пролетевшей мимо шлюпки. - Палыч, ты как, живой? – поинтересовался Василий, правя одним веслом в сторону Американского континента. - Всенепременно! – заявил Палыч, и его стошнило за борт. – Вася, друг ты мой любезный, ты что ж блять, жить без своих фортелей не можешь? – устало проговорил Палыч, и его опять стошнило. - Да, ладно тебе Палыч. Я ж для дела старался! Ты ж сам сказал, что Бетмена надо побыстрей споймать. Вот я и… - Стахановец ты мой, ненаглядный! Ты лучше скажи чё стоим? - Так горючка того! Тю-Тю! - От, это по-нашему! Когда надо - нет, а не надо - до хрена! Греби уже к берегу, самоделкин хренов! Часть девятая. - Сэр! – докладывал полковнику, оператор радарной установки береговой охраны СЫШЫА, - Огромная торпеда исчезла с наших экранов, но потом появилась маленькая, но и она вскоре исчезла! Что будем делать сэр? Полковник Друмкинс, почесал лысину, в его башке шла усиленная работа мозга. – А, где пропала вторая торпеда? – наконец изрек он, после трёх часов раздумий. - У побережья Кубы! – выпалил оператор. - Так, понятно! – подвёл итог полковник. – Будем вызывать Шварцева, только он сможет нам помочь в решении этой проблемы! – мудро заявил полковник, и повернувшись через левое плечо, строевым шагом пошел к себе в кабинет, досматривать порнуху. Потомок немецких оккупантов Андрюха Шварцев, лежал на диване и потягивал пивко, в то время как красотка Мими делала ему миньет. - О-о –о! Мой коммандес! Как я люблю твой член! - стонала она. Но в тот момент, когда Андрюха допил пиво и хотел, было перейти к другой части процедуры, поставив Мими раком, зазвонил телефон. - Да! – подняв трубку, сказал Шварцев. - Хуй на! – ответила трубка, и на другом конце провода раздался дурацкий хохот. - Долбоёбы. – подумал Андрюха и положил трубку, все его мысли находились сейчас ниже пояса, а зад Мими манил и притягивал его. Но телефон зазвонил снова. - Блять! – выругался про себя Андрюха, и снова поднял трубку, лаская взглядом, округлые ягодицы Мими, стоящей раком у дивана. - Чего надо мудозвоны?! – рявкнул он в трубку. - Не понял! – ответила трубка голосом полковника Друмкинса. - А, это вы сэр. – сконфужено сказал Шварцев. – Извините, я думал опять придурки звонят. -И чё, часто звонят? – поинтересовался полколвник. - Да, не то что бы часто, но иногда заёбывают. – пожаловался Шварцев, поглаживая рукой задницу Мими. Мими трепетала. - Да, дела! – философски изрёк полковник. – Но сейчас не об этом! Шварцев у нас проблема мы потеряли торпеду у берегов Кубы, надо бы найтить! - Я воль, Сэр!!! – рявкнул Шварцев и положив трубку телефона, наконец-таки вставил Мими. Он всегда доводил дело до конца. Мими концом была очень довольна. Часть десятая. - Ну, и какая на хер эта Америка?! – поинтересовался Палыч у Василия, когда они подошли на шлюпке к берегу. – Колумба на тебя нету! - А чё сразу я то?! – заныл Василий.- И причём здесь Колумба какая то? - Сам сказал: Правь к берегу! - Дурень ты дурень! Не Колумба, а Колумб. Мореплаватель был такой, Америку открыл. - На хуя?! - А бес его знает. – Палыч лениво почесал яйца, - Че то надо было. - Кому? – Василий сделал глупую рожу. - Так всё! Заебал! Своими дурацкими вопросами! Давай на берег высаживаться! И продукты не забудь, а то у меня от бананов изжога! – отдал команду Палыч и первый спрыгнул с борта шлюпки на берег, не подозревая, что за их действиями, уже ведется наблюдение с ближайшей пальмы. - Мама мия! – думал наблюдатель, сидя на пальме и глядя в бинокль на двух здоровых мужиков, вылезавших из шлюпки на берег, один из которых был в тельняшке, другой с большим пистолетом. – Они же шороху наведут, мама не горюй! Бонас диас! Че делать то? Отъебут, как пить дать и фамилии не спросят! А, фамилия, у седевшего на пальме была Педрильо, что очень часто ставило его в интересное положение, от которого сам Абссосо Педрильо не всегда и отказывался. - Так блять! А где шнапс?! – глядя на ящики с консервированными сосиськами поинтересовался Палыч. - Так нету! Кончился! - Как кончился! Я же четко видел, что ты гандон штопанный, аж целых десять ящиков в шлюпку загружал! Только не надо мне пиздить, что твой супер мотор на шнапсе работал! – продолжал орать Бондов, видя как Вася стоит, опустив голову и рассматривает носки своих кирзовых сапог. - Я что ж теперь по твоей милости на трезвую голову воевать с Бетменом буду?! Отвечай падла, когда командир спрашивает!!! - Виноват Палыч! Гадом буду! Ты не ори! Я ж аппарат с собой прихватил, с кокосов нагоним, шибает по хлеще шнапса! – оправдывался Василий, пятясь от озверевшего Палыча. - Ну, ладно! Только не дай тебе или мене! Короче ты понял! – смиловался Бондов и убрал в кобуру маузер. - Совсем Палыч рехнулся. – думал Василий, разжигая костер и устанавливая аппарат. – Где ж я ему столько кокосов то найду, год говорят, был неурожайный и одна только пальма на берегу растёт, а ладно, забодяжим из тростника, можь ещё лучше получится. – решил Василий сам не подозревая о том, что сидящий на одинокой пальме Педрильо, уже попрощался с жизнью и с задницей, услышав про кокосы с его пальмы. - Ну, будем! – сказал Палыч тост и залпом выпил первый стакан тростниковой самогонки. Вася стоял рядом и с трепетом, наблюдал реакцию командира. - А, ничего! – произнес Бондов, потирая усы, - Ведь можешь, когда захочешь. – обратился он к Василию. Вася аж весь зарделся от того, что угодил Палычу. - Так мы это… Могём! – гордо заявил он. - Не могём, а могем! – поправил его Палыч и жахнул второй стакан. Самогонка приятно обожгла горло. А на пальме нервничал Абсосо Педрильо, догрызая ногти на ногах. Слезть он не мог. Заметят. Сидеть он заебался. Но ещё больше ему хотелось выжрать и он, облизывая пересохшие на жаре губы, с завистью смотрел, как Палыч трескает самогонку. - Так блять! – пьяно произнес Палыч, глядя осоловелыми глазами на Василия, на жаре его быстро разморило, да и самогонка была девяносто девять градусов, это вам не хухры - мухры. – А, не подстрелить ли нам пару обезьян на закуску, а то сосиски эти походу прошлогодние. Че то изжога заебала! – он пошатываясь встал на ноги и достал пистоль системы Маузер. У сидящего на пальме Педрильо, отнялись ноги. – Пиздец! – подумал он. – Пристрелит, как пить дать пристрелит! - Палыч, можь ну его на хуй! Стрельбу эту! Услышат ещё кто, менты понаедут, мозги начнут ебать! – Давай лучше, я дедовским способом попробую? - Разъясни! – шатаясь на ногах и целя из пистолета, хуй знает куда, непослушным языком, еле выговорил Палыч. - Как два пальца обоссать! – Василий подобрал валявшееся рядом весло и направился к пальме, на которой, стуча зубами на всю округу, в обоссанных штанах, сидел Педрильо. -Э-э-х Морозова! – выдохнул Василий и ёбнул веслом по стволу пальмы. От удара невероятной силы, весло треснуло пополам, и одна его часть точнёхенько прилетела Палычу в лоб. Отчего Палыч сел на жопу, так и не поняв: Какая блять выключила свет? Пальма задрожала, но выдержала, хоть и затреслась как осина. Что не спасло сидевшего на кроне Педрильо и он ёбнулся на голову Васи, чем несказанно того удивил. - Это что за макака? – удивился Василий, подняв за шиворот Педрильо на вытянутой руке. – Интересно, кусучая падла или нет? – размышлял он, крутя в разные стороны Абссосо, - Вон зубы какие, такими, пол жопы зараз откусить можно. – продолжал он свои умозаключения, в которых сильно заблуждался, так как Педрильо всего лишь заискивающе улыбался во все свои сорок два зуба. - Слышь чувырла?! Говорить умеешь?! – поинтересовался Василий, слегка ткнув кулаком в бок Абссосо. У того потемнело в глазах. - А ем нот андестенд? – скрипя зубами и держась за ушибленный бок, проворчал Педрильо. - Палыч ты гля! Обезьяна говорящая! Чего-то по ненашенски лапочет?– удивился Вася. Но Палычу, всё было глубоко по-хую, он прибывал в ауте, поэтому он ни как не мог прокомментировать данное событие, чем явно опечалил Василия. Что тут же не смогло не сказаться на здоровье Педрильо. - Видал, чудо ты пальмовое? – обратился он к Педрильо, ткнув его кулаком в другой бок, отчего тот чуть не простился с Богом, - Чего наделал! Чуть жизни не лишил моего незабвенного командира, - Обезьян ты бесхвостый! – Пиздец тебе! Теперь точно на жаркое пойдешь! – подвел итог Вася и потащил Педрильо к костру. - Сеньоры! Уно моменто! Я ж здешний патризан, лучший друг Федора Кастрато! – запричитал Педрильо, видя, что его сейчас реально зажарят. - Чей ты друг? – Василий, удивленно посмотрел на Абссосо. - Сеньора Кастрато. – чуть не плача ответил он. - Ну, ни хуя себе кино! – опешил Василий, - Эта ты обезьян лучший друг Федьки? Друга мого давнишнего? Во, дела! А знаешь ли ты, какие мы с ним пьянки устраивали, да сколько баб переебли? – вспомнив дни минувшие, взгруснул Вася и поставил Педрильо на землю. – Только не сьебись! А, то зашибу! – поднеся пудовый кулак к носу Абссосо, выдал он, - Надо Палыча в чувство привести. Вот обрадуется, что Федька живой. Педрильо решил не спорить со столь явным аргументом не свою пользу. - Палыч? Палыч? – хлопая ладонью по щекам, говорил Вася, пытаясь привести Бондова в чувство. – Ау! - А, что? Где я? – Палыч вскочил на ноги, протирая глаза. – Что это было? – поинтересовался он, потирая фингал под глазом. - Так, мы это обезьяна ловили. - глядя на него преданными глазами, сказал Вася, решив промолчать об остальном, не то себе дороже выйдет. - Поймали? – деловито спросил Палыч, вытаскивая из задницы обломок весла и с интересом его изучая, - Че то я ничего не помню. А, это как в моей жопе оказалась? – закончив рассматривать обломок, поинтересовался он, - Ни чё блять не помню! Обрадованный тем, что у Бондова временно отшибло память, Василий решил напиздить с три короба, благо Педрильо будет молчать, как рыба об лёд, боясь мести Васи. Поэтому набрав полную грудь воздуха, он начал свой рассказ: Он рассказал о том что, выпив пол литра тростниковой самогонки, Палыч решил устроить сафари по добыче обезьян на ужин, но какие-то бляди их грубо прервали, попросив документы, на что Палыч стал возражать, и так резко возражал, что троих сразу отправил к праотцам, а двоим выдернул ноги и заставил ползти на север к бегемотам, но потом заебавшись сел мимо стула на обломок весла и отрубился. Слушая бред сивой кобылы в исполнении Василия, Педрильо думал о том что, если Палыч в него поверит, то он Педрильо, поверит, что он родился в штанах и папа у него был космонавтом. Только бы не убили в горячке! - Лихо! – задумчиво произнес Палыч, почесав звенящую башку, - Ни чё не помню! Я всё понял! Только вот чего никак не пойму? – решил поинтересоваться он, - Куда трупы то, делись? – наконец задал он ключевой вопрос. - Пиздец попали! На ровном месте мордой и в говно! – подумал Педрильо и уже было решил съёбывать, но тут Вася выдал такое, что Абссосо потерял дар речи на ближайшие полчаса. - Так их эти уволокли, которым ты ноги то поотрывал! – заявил он, отвечая на вопрос Палыча. - Видно крепко мне по башке досталось. – произнес Бондов, глядя в преданные глаза Василия. - А то, как же! - решил пиздить до конца Вася, отступать было не куда, иначе всё кранты. Палыч это так не оставит. Пиздюлей даст по полной программе, да ещё и прошлое вспомнит.- Я только на секунду отвернулся, а тебе по башке уже оглоблей уебали, да так знаешь, от души! - А это что, за придурок? – наконец узрев Педрильо, спросил Палыч. - Так, это свой братан, здешний партизан, друг Федора Кастрато, родной сын Хуго Чевиса! – хлопнув по плечу Педрильо, выдал Василий. Педрильо в конец потерял дар речи. - Он, чё глухонемой?! – поинтересовался Палыч, сурово смотря на Абссосо,- Эй? Мудило, чё молчишь? - Так дыханье у него перехватило, от важности момента! – нашелся Вася, -Щас поправим! – и подойдя к Педрильо хлопнул того по спине. Отчего тот клацнул зубами, что твоя акула и затараторил по-испански: Бонас диас сеньор! Падре муерто сеньор! Я есть Педрильо верный сын своего народа! Но пасаран! Гитлер капут! Хеви металл! - Во бля чешет! Ты че нибудь понял? А Вась? – Палыч удивлённо посмотрел на друга и соратника. - А чё тут непонятного?! Радуется, что нас встретил, в гости к Федору зовёт. Говорит: Если откажем, очень обидим. - Не знал я Вася, что ты по их нему шаришь. Ну да ладно! Раз зовут, как не пойти! Да и Фёдора давно не видели, а у него всегда бабы знатные водились! – Палыч продемонстрировал в воздухе, округлые очертания. - Веди нас сын пальмы и кактуса! – скомандовал он Педрильо и троица тронулась в путь. Часть одиннадцатая. А в это время… На супер секретной базе армии СЫШЫА, шел последний инструктаж трёх лучших коммандос… - Господа! – обратился к присутствующим на инструктаже генерал Бетменов. Полковник Друмкинс стоял рядом и помалкивал в тряпочку, его мучил насморк, а носовые платки кончились, и Друмкинс сморкался в вежливо одолженную у Бетменова портянку, недельной давности. - Мы собрались здесь! – продолжал свою речь Бетманов, - Чтоб раз и навсегда покончить с красной сволочью, Терминаторовым и его приспешниками Бондовым и Василием Рембо, находящимися сейчас на Кубе и готовящими коварный план моей ликвидации, по приказу того же Терминаторова, злейшего врага демократических завоеваний СЫШЫА. Присутствующие в зале, дружно зааплодировали, столь выразительной речи генерала. Да же сопливый Друмкинс, убрал за шиворот недельную портянку и не смотря на резь в глазах, стал хлопать в ладоши, подобострасно глядя на шефа. - Достаточно! – прервал Бетманов, продолжительные овации подчиненных. Хотя если честно, он ещё часика два понежился бы, в лучах своей славы, но надо было спешить! Хрен его знает, что выдумает Бондов с Василием. Ищи потом крайнего! - Простите сэр! – в зале поднялся один из троих коммандос, - Если не секрет, откуда была получена информация, что на вас готовится покушение. - О! Это прекрасная работа, нашего агента Вовы Сушеного. Это он, прознав про то, что Терминаторов изменяет своей секретарше с топмоделью Клавкой Шнипер, зафоткал их и показал снимки Анке. За что Анка, секретарша Терминаторова, плюнула тому в рожу и сдала с потрохами. Вот так! - Но не будем отвлекаться! – прервал своё повествование Бетменов, - Времени у нас в обрез! Так, что давайте скоренько собирайтесь и пиздуйте на Кубу, там вас встретят наши агенты Рома Нерватикин и Деня Семёнский. Все дальнейшие инструкции получите от них! Удачи вам господа! – закончил свою речь Бетменов, и отобрав сопливую портянку у Друмкинса, вышел из зала совещаний. -Ну, что, други мои? Пошли собираться! – обратился полковник Друмкинс к сидящим коммандес, - Труба зовет! Нехотя поднявшись, бравые коммандос во главе с Андрюхой Шварцевым поплелись на взлётную площадку, где их ждал супер - современный ветролёт невидимка Атемпачи -2000. Они то, как никто другой знали, что Бондов ещё тот хлюст и встреча с ним, особенно если он в компании с Васей Рембо, не предвещает ничего хорошего. - Ну, что братаны?! – стараясь перекричать грохот ветролета, обратился Андрюха Шварцев к Боре Виллису и Мише Гибсову, - Чё делать то будем?! Бондов серьёзный противник! – Не бзди Андрюша! Прорвемся! Долететь бы только! – ответил ему Боря Виллис, с нескрываемым ужасом глядя сквозь дыру в фюзеляже ветролёта, расположенную аккурат под его ногами, и наблюдая проносившиеся далеко внизу джунгли Венесуэлы. Миша Гибсов, вообще сидел, вцепившись обеими руками в деревянную лавку, и стучал зубами как кастаньетами, думая только об одном: Быстрей бы этот полет закончился. Совершенно не представляя, что лететь им осталось каких то пять, от силы десять минут, так как именно в этот момент президент Венесуэлы Хуго Чевис, решил опробовать недавно полученный из России, ракетный комплекс СС – 400, или проще говоря: « Пиздец вам янки – от консервной банки». Часть двенадцатая. - Ну, чё там? Когда, кнопку то нажимать можно? – нервно расхаживая у пульта управления интересовался он у прапорщика Заебалова, руководившего установкой комплекса,- Руки же блять чешуться, уебать по Америкосам! - Не извольте беспокоиться Ваше Благородие! – лихо отвечал прапорщик, он, как и положено бравому служаке был слегка пьян и нос в табаке, - Ща пару болтов закрутим, кое-где ёбнем и ну душить Янкерсов, что б им пусто было! Перфильев! Шоб тебе пусто было! Ты куда, гнида ты казематная, эту херовину пихаешь?! Её ж, дурило ты картонное, вон куда пихать надо! Вон в ту хренотень! А ты чё творишь, вояка ты не умелое! Весь, наверное на говно изошел, пытаясь эту дуру засунуть в столь малое гнездо? Это бабы любят, что б дура, была по больше, а здесь техника, механизмы понимаешь? Тут кажная херовина должна быть аккурат в своей хуёвине. Понимать же надо! А ты пихаешь, почём зря! А, ну! Сквозанул по рыхлому и что б через тридцать секунд доложил о готовности!!! - Экий вы, однако, горячий гусар! – томно произнесла одна из фавориток Хуго Чевиса, хлопая ресницами и крутя задом. – Вы и в постели такой же горячий? У прапорщика загорелись глаза и затрещала ширинка форменных брюк. – Да и вы я смотрю. – ответствовал он даме, - То же любите горячие отношения?! - Так прапорщик! – грубо прервал любовный флирт Хуго,- Кончай Кончиту клеить! Давай ёбнем ракетой, а потом ебись сколько хочешь, я не возражаю! Кончита стыдливо вспыхнула, прапорщик пулей помчался гонять солдат. Часы стали отсчитывать последние секунды полёта ветролета с группой коммандос. Палыч с Василием и Педрильо подходили к асиенде Федора Кастрато. Часть тринадцатая. ( короткая) - Пизда! Нам пизда! Спасайся кто может! Нам пизда! – запиликала аварийная система на Антипаче – 2000, когда пролетевшая мимо ракета с СС – 400, свалила своим вихревым потоком ветролет в штопор. - Аста ла виста бе-бе! – выдал Андрюха Шварцев, вслед за аварийной системой и сиганул за борт ветролёта. - Он чё в натуре?! Рамсы попутал?! – истерично заорал Боря Виллис, смотря вслед летящему Шварцеву, - Какое на хер бе-бе?! И куда он вернется? Если мы сейчас гребанемся, как пить дать! – бегая по салону ветролёта, орал он, пытаясь растолкать онемевшего от страха Мишу Гибсова. – Ты то чего, придурок молчишь?! - натрясывал он Гибсова, - А ну давай прыгай, тормоз ты заблокированный! – продолжал орать Боря, подтаскивая к распахнутому люку, остолбеневшего от страха Гибсова. Наконец ему это удалось, хотя Миша Гибсов, так и не выпустил из рук деревянную скамейку, на которой сидел в полёте. – Ну, пошёл! – дав хорошего пенделя, направил он Гибсова в распахнутый люк, на свежий воздух и выпрыгнул следом. Земля быстро приближалась. Часть четырнадцатая. - Гитлер зольдатен, их бин капитулирен! Их швайн зе бин ура! Зе бин ура! Та тра зе бин ура! Зе бин ура! – сидя на арбе и погоняя ишака, весело напевал себе под нос, едущий сквозь пальмовые заросли Венесуэлы, бывший группенфюрер гестапо Генрих Мюллер, а ныне простой пенсионер Гена Мюллеров, что б ему пусто было. Проехав ещё, около километра, он увидел, подымающийся над пальмовым лесом, чёрный дым. Тут же решив туда наведаться. Вдруг там было чем поживиться. Выплату пенсии, бывшему группенфюреру, опять задерживали. Подъехав поближе к месту, откуда валил дым, Мюллер узрел картину догорающих обломков, невиданного им доселе летательного аппарата, именовавшегося ранее как Антипач – 2000, чего Мюллер живя в глуши не мог знать в принципе. Кстати. Ракета пущенная Хуго Чевисом и свалившая в штопор Антипач -2000, всё же долетела до цели и попала аккурат в бункер поганых Янкерсов, строивших коварные планы свержения Хуго Чевиса. Жаль что рабочий день закончился и все разошлись по домам, иначе жертв было бы намного больше. Один только полковник Друмкинс прибывал на боевом посту. Он остервенело дрочил, смотря трёх экселевскую порнуху в своём кабинете. За что и поплатился. Ёбнуло так, что в Белом доме погас свет, а полковник Друмкинс, с перепугу, оторвал себе член. Его так и хоронили со всеми положенными его рангу почестями и с зажатым в руках оторванным членом. Говорят, что в его честь, был да же салют из десяти самопалов М-116, но мне кажется, что пиздят, любят Америкосы припездеть лишнего, как пить дать любят! Это не однократно в своих речах подтверждал их ней президент Жора Бушменов, пиздабол каких поискать. Вот и на этот раз, собрав сенат, он сказал, что больше не намерен терпеть выходки Хуго Чевиса и готов направить силы НАТО в Венесуэлу, для наведения порядка и набивание жирной морды Чевиса. На, что Хуго ответил: Если ещё раз, Бушменов будет пиздить против него, то он Хуго, пизданет ракетой точно по Белому дому. На том и порешили. Бушменов принёс извинения, Чевис обещал не запускать ракету, хоть руки и чесались. Но больше всего радовались окончанию конфликта прапорщик Заебалов и фаворитка Чевиса Кончита. Они, наконец - таки смогли упасть в объятия друг друга и заниматься блятством с вечера и до утра, а потом с утра и до вечера. Прапорщик рычал как медведь в не лётную погоду, Кончита стонала как последняя блять. Часть пятнадцатая. Заебавшись ходить вокруг обломков ветролета и не найдя ничего нужного в хозяйстве, Мюллер уже было собрался уходит, но услышал человеческий голос, раздававшийся сверху. - Господи! Прости мою душу грешную! – перекрестился Мюллер, - Не уж то, Господь обратил на меня свой взор? – и посмотрел на небо, но там всё было как и всегда… Сквозь прогал в кронах пальм, он только и смог увидеть кусочек чистого неба, да палящее солнце Южной Америки. И если бы не два чёрта, висевших под кроной одной из пальм, вид на небо, можно было бы назвать идеалистическим, но эти два чёрта определённо портили весь вид, один из которых ещё и чего-то пиздил. Достав из кармана наградной Парабеллум, подаренный самим Фюрером на шестидесятилетний юбилей, Мюллер решил покончить с двумя чертями, мешавшими его общению с Господом. Подойдя поближе к пальме, он стал тщательно целиться из Парабеллума боясь промахнуться, годы брали своё, а очки он забыл дома. Внимательно посмотрев сквозь мушку прицела, Мюллер опустил пистолет. Двое идиотов, совершенно не были похожи на чертей, какими их себе представлял Мюллер. Он один раз, да же их видел, воотчию, после того как они отметели семьдесят пятую годовщину Гестапо, ему пришлось потом всю ночь от них отстреливаться. А эти, двое точно не черти! Рогов нет, хвостов то же! Правда один держит в руках деревянную лавку, а второй первого за жопу, но это ещё не повод считать их чертями. Гомосеками можно, а чертями нет! Поэтому для начала Мюллер решил поинтересоваться, что они там делают, а уж потом стрелять. - Сеньоры! Какого хуя, вы там делаете?! – вежливо поинтересовался он. - Так мы, это! Ветролет шарах, мы и прыгнули, а он в хлам! Андрюша пидор, нас бросил! Гандон штопанный! А Гибсову всё по хую! Я ему понимаешь: Лавку брось! А он мудило не в какую! Вот! Так и висим. – объяснил своё положение Боря Виллис. - Да, дела! – почесал затылок Мюллер, из всего сказанного, он только и понял: Что Андрюха пидор, но причём здесь лавка так и осталось для Мюллера загадкой. А все не понятные загадки, бывший шеф гестапо, ещё будучи на посту, решал самым кардинальным способом. Поэтому, подняв на уровень глаз, свой верный Парабеллум, он решил и эту загадку решить проверенным способом. Но не тут то было. - Хенде Хох! – скомандовал неизвестный и в область позвоночника Мюллера, уперся ствол автомата. - Гитлер капут! – привычно ответил Мюллер и опустил пистолет. - Вот так то лучше! – произнес неизвестный.- А вы там чё делаете? – обратился он к висящем на пальме Виллису и Гибсову. - Так мы, это! Андрюша! - Понятно! Хуже детей малых! Ни на минуту одних оставить нельзя! - Ага, сам съебался, а нас бросил! – заныл Виллис, - Чуть совсем не пропали! Хорошо, что парашют один на двоих нашли! - Поссать я вышел! – отрезал Шварцев, - Я ж блять сказал, что вернусь! Какого хуя панику устроили?! - Это всё Боря сука! – у Гибсова прорезался голос, - Это он сказал, что ты рамсы попутал и гандон штопанный… - Андрюха! Век воли не видать! – перебил его Виллис,- С перепугу я это хуйни наговорил! Ты ж меня знаешь?! Я ж больше всех за тебя! Только с пальмы сыми! А?! - С этим потом! – отрезал Шварцев, - А это, что за хрен с горы? – ткнув в спину автоматом Мюллера. – поинтересовался он. - А бес его знает! – ответствовал Боря, - Приперся тут, вопросы разные задавал. - Ты есть кто? – спросил Шварцев и дал Мюллеру пинка, от которого тот улетел на другой край поляны и заныл. – Какое вы имеете право меня бить?! Я заслуженный ветеран Гестапо! Сам Фюрер меня уважал! – вытирая слезы и сопли, ныл он. Подойдя ближе к хныкающему Мюллеру, Шварцев внимательно всмотрелся в его лицо и робко сказал: Папа? Мюллер поднял голову и посмотрел на подошедшего к нему амбала в спецназовской форме. – Сынок? - Папа! – уже убедительней произнёс Шварцев и подняв с земли за шиворот Мюллера, стал его нежно отряхивать, - Как долго я тебя искал! – приговаривал он, снимая колючки с одежды группенфюрера. - Сынок! Как я рад тебя видеть! Я ж думал ты совсем пропал! Твоя дура мать съебалась с этим проходимцем Штирлицем, прямо из больницы, прихватив тебя с братом. Как долго мы вас искали, но Штирлиц наебал всех! - Да, папа, я знаю! Моего брата увезли в Россию, а меня сдали в Австрийский приют для детей, где я и вырос. - Папа! – Сынок! – сквозь слёзы сказал Мюллер и они крепко обнялись. - Ьлять! Мексиканский сериал, - ворчал вися на пальме Боря Виллис, - Они блять нас думают снимать или нет? – обратился он к Гибсову. - Да, погоди ты! Не видишь, люди давно не виделись, радуются. - Какое на хуй радуется?! Я срать хочу и руки затекли тебя мудака держать! - А, ты жопой покрути, можь срать и перехочется. Боря покрутил, только уж больно резво. В чем очень скоро смог убедиться Гиббсов, когда услышал треск ломающихся веток и ебнулся на землю вместе с лавкой. - Ну, и напарнички у тебя! – Обратился Мюллер к своему незаконно рожденному сыну Шварцеву, - Не приведи Господь с такими связаться! - Что да – то да! – ответствовал Андрюха, - Однако ж служба! Ни чё не поделаешь! Да, ладно батя, хуй с ними! Я так рад, что тебя встретил! И они опять обнялись с Мюллером. Часть шестнадцатая. Бондов то же обнимался. Лежа в своей кровати на асиенде Федора Кастрато, он во сне обнимался чем-то тёплым и пушистым. Ему снились злоебучие мулатки и море тростниковой самогонки, которая шибала по хлеще дубины. Он спросоня было решил, что лежащее рядом пушистое и теплое создание всего лишь малышка Лили, которой вчера они вместе с Василием подарили Леопардовую шубу за виртуозно исполненный стриптиз. Поэтому, решив не терять времени даром, так как с похмела у Бондова был реальный стояк, Палыч решил оседлать малышку Лили и от души ей впердолить. И только он хотел привести свои фантазии в реальность… Как малышка Лили повернула к нему голову, рыгнула перегаром и облизала горячим языком ебло. Палыч открыл глаза и охуел. Лежащее рядом с Палычем, « теплое и пушистое создание», было ничем иным, как обожравшимся ягуаром, который сберляв двоих черножопых лакеев, выжрал ведро тростниковой самогонки и завалился спать подбочёк к Палычу, на кровать, а чём сам Палыч разумеется и не подозревал. - Мама!!! – заорал Палыч и выпрыгнул в окно, со второго этажа, чем несказанно удивил развалившегося в шезлонге Василия, неспешно потягивающего из высокого бокала коктейль из тростникового самогона с самогоном. Ягуар же никак не прореагировал на данное происшествие, он лишь перевернулся на другой бок, продолжая смотреть сон, в котором жопастые мулатки бегали по полю голышом, а он их кусал за задницы и они так восторженно визжали. - Палыч, Ты че? – поинтересовался Вася, - Во сне штоль чё приснилось? - Ага! – вытирая вспотевший лоб, сказал Палыч,- Ягуар в кровати лежит! – показывая трясущейся рукой на окно, проговорил он, стуча зубами. - Пиздец! Допился! – подумал Василий, что в принципе было и не мудрено. Добравшись до Асиенды Федора Кастрато, они узрели толпу баб, одетых в одно лишь бикини, и изголодавшихся по нормальному мужскому члену, так как после войны за свободу Кубы, Федор Кастрато… Как бы это правильней сказать? Стал не совсем мужиком. То есть мужиком - то он был, а вот достоинство его осталось лежать на поле боя, отхуяченное осколком Америкосовской гранаты. В следствии чего, он и стал пидором и что характерно пассивным, чем очень огорчил знавших его ранее баб. Так вот попав в земной рай Палыч с Василием и их проводником Педрильо, который несмотря на свою фамилию, оказался ёбарем хоть куда, и они чуть не стерли члены в первые два дня, ублажая местных баб. Одно только событие испортило ихнию сиесту, это вчерашний звонок бывшей любовницы Палыча Греты, которая назвав Бондова кобелем проклятым, сказала что скоро приедет и наведёт шоруху в этом блядском доме. Как узнала? А, хуй их баб разберет! Пути Господни неисповедимы, как и бабье чутьё. Во, бля завернул! Продолжение следует…