Никитин, Фет, Есенин и Рубцов... При буйстве рифм и совершенстве линий, Язык отцов, ты так необразцов На фоне схематической латыни. Ты, как страна - изломан и избит, Но как бы ни старались иноверцы, Ты не избыт, не предан, не забыт, Не похоронен в загрубевшем сердце. Среди англоязычного письма Ты - как босяк из горьковской ночлежки, Где идиш и арабская тесьма С тобой на нарах дремлют вперемешку. А торжествует глупый новояз. Еще чуть-чуть и он расправит плечи, И будут люди толковать про нас, Что говорить нам незачем и нечем. Давай, мели, Емеля-басурман! Что не молоть, пока твоя неделя... Нам незачем за словом лезть в карман: Оно у нас снаружи и при деле. Оно способно стать и кулаком И кукишем, повернутым к Европе. Мы всякий полный shop сведем тайком к "шо б я так жил", а после - к "полной шопе". И, растеряв последнее лицо, Shop снова станет "лавкой". Круг замкнется. И все вернется. Да, в конце концов, Все это обязательно вернется: Никитин, Фет, Есенин и Рубцов... За это, право, стоит побороться!