Новелла К большим городам Пётр Сергеевич всегда испытывал некоторое неприятие. Их многоэтажные здания, точно гигантские ульи со стеклянными сотами окон, вытянувшиеся вдоль автомобильного потока улиц, проспектов, со спешащими прохожими, подавляли его чувства. И только их зелёные скверы, парки с шелестящей листвой деревьев, чистенькими аллеями, весёлым гомоном детей, беззаботные голоса, смех отдыхающих, площади с фонтанами, сверкающими на солнце хрустальной россыпью брызг, раскрепощали его душу и отодвигали на задний план шумное, сосредоточенное, каменное лицо города. А когда он всей душой окунался в его внутренний мир: театры, филармонии, выставочные залы с разнообразием жанров, форм, сюжетов - лирических, эпических и других, одухотворённых возвышенной красотой, красотой её идеалов, подтверждающих торжество добра над злом, окрыляли его душу, обостряли чувства оптимизма и высокого смысла жизни! И город ему не казался уже тем многоэтажным каменным ульем со всеми своими недостатками. Его облик оживал перед ним. Изящные линии архитектурных ансамблей, будто были продолжением его внутреннего духовного мира, и составляли общую гармонию. Но с переходом в новую социальную систему, как внутренний духовный мир этих городов, так и внешний облик, совершенно изменился. Ему казалось, что они превратились в какую - то экспериментальную лабораторию по переработке человеческих душ, сознания, превращения их в слепую, животную суть с ненасытной потребительской страстью. Порой, казалось, что эта железобетонная плоть есть не что иное, как спрутообразное чудовище, которое обвило своими каменными щупальцами жизнь человека и высасывает из неё истинную, природную радость бытия, заменяя её отравленным суррогатом ! Однако этому урбаническому чудовищу с его банковскими зданиями-монстрами, бизнес-учреждеиями, супермаркетами, гипермаркетами с ослепительной иллюминацией, роскошными зеркальными витринами с красивую химколбасой и другими химпродуктами; огромными рекламными щитами с изображением полуобнажённых женщин, кафе, барами, сартирами с кассирами на входе, чувства Петра Сергеевича были совершенно безразличны. Он, город, жил своей несокрушимой жизнью и властью: шумел и изрыгал из закопченной задней части тонны технического прогресса, насыщая и окрашивая окружающую атмосферу своим густым радужно-сизым колоритом, оседающим затем в человеческих органах: крови, сердце, легких, мозгах, почках, печени, суставах, не щадя ни бедных, ни богатых. Но, если бедным деваться некуда, то и богатых не спасают их роскошные виллы, особняки с бассейнами, банкетными и бильярдными залами, обнесёнными бетонными стенами в вырубленных лесопосадках, скверах, парках; ни гаваи с багамами; ни даже всевозможные экзотические деликатесы со сверхзащитными биологическими добавками. Уже сейчас они выстроились со своими сверкающими иномарками у онкологического центра. И Петр Сергеевич подумал: « Но если богатые платят своим здоровьем за роскошное благополучие, то за что платят бедные, у которых даже нет средств на лечение?! – И, глубоко вздыхая, округлял свою мысль: - Эта железобетонно-каменная плоть с техническим прогрессом бытовой, потребительской роскоши, движется к разрушению самой жизни и существования её, вообще, на земле!».