(продолжение "Под солнцем Самарканда" ч. 25. печатается с сокращениями) Увольнений - нет, как и других развлечений, (кроме двух телевизионных, - на час-два, программ, вечерних), их вскоре придумали сами. В посылочный ящик, накрытый стеклом, - фалангу со скорпионом подсаживали, и делали ставки на них, как на петушиных боях, - последние гроши свои курсантские, там так просаживали. Но интересней всего становилось вокруг, когда этот тесный, толпящийся круг - переворачивал ящик, вдруг, - - тогда импровизированный амфитеатр, падал с табуретки на пол, а разгорячённые смертельной схваткой, те гладиаторы, - бросались на возбуждённых её созерцанием, зрителей-эксплуататоров! Или бывало, в пустыне поймаешь варана - хамелеона, оденешь на шею - ошейник-цепочку, и гуляешь по дорожкам газонов, - (будто с собачкой),- он сперва, посинеет-почернеет от злости, а потом привыкает, глядишь: вроде его рядом - и нет! (А он – замаскировался под окружающий цвет, - уже перекрасился - под песочек…) Скажу я Вам, - на прямоту: без армейского юмора, нам жить стало бы там, - ну, просто, - невмоготу, но - такая умора, была мне - не по нутру… Вощла в моду такая забава в казарме, (вы, наверное, знаете, как писем из дому ждут в тюрьмах и в армии), - - подложат в тумбочку дневального, на пачку писем гадючку, и ждут, чтоб "обрадовать" - тех, кто войдут!... Грустно без писем из дома, пусто без весточки друга, но сбежать хочется из того дурдома, когда долго не пишет подруга! Юрка служил в ПВО на Камчатке, Толька, - под Москвой охранял покой на дачах видных военачальников, только двоим из нас, вышло иначе, служить почти - на дому: Лёшке, - тоже курсантом, но в Севастопольском ЧВВМУ, да Аркашку мамаша пристроила в БАО на Каче, самолётам - хвосты заносить. Но переписка была, - не шибко обильной, - так как, письма они больше любили - не писать, а - получать!… После обеда я, жарой и судьбой, - наполовину убит: захожу в казарму, а дежурный мне говорит: "Там тебе, в тумбочке письмо лежит!" Прям, на глазах оживаю, в надежде дверцу её открываю, с пачки писем обратно какую-то верёвку стряхиваю (оказалось, - живую!) ищу своё письмо, - не нахожу, матом крою дневального, и в злобе на всех, в расположение ухожу (а ротные шутники не скрывают своего глубокого разочарования). Но тут появляется Яковлев Вовка, толпа вновь оживает, когда он - открывает, и вдруг, понимает что - перед ним, совсем - не верёвка! И с диким воплем несётся по койкам на подоконник, лицом побелев, как покойник! Выявив нескольких - таких, как Вовка, неформальные лидеры коллектива, их истязали уже непрестанно, - с постелями-карманами- сапогами, годами напичканными гадами, они издевались над беднягами, неустанно… Вспоминаю фуражку ротного Голобача, несчастную, пролетающую - вдоль казармы, запущенную под отборные маты им, - сгоряча, - за чью то провинность, злосчастную! Тогда не знали, не понимали мы: за – что, за - какие грехи, удостоились такой кармы?... Оказалось, что в штабе он - "Орден Святого Ебукентия" с утра - за нас получал, и - так своё зло-возмущение - на - ней (а потом и - на всех остальных) вымещал… Капитан Гривенюк, сменивший нашего ротного Голобача, в своих узких, на выпуск стареньких брючках, -дудочках, - (каких то - лет 10 назад, ещё модных), - невыгодно отличался от всех остальных, наших взводных и ротных, казалось, - вот, прямо - сейчас, - пустится - в пляс, выделывая коленца - танца, под названием "Ча-ча-ча", старинного!... Но вскоре, своей манерой, он нас к себе уже располагал, (в отличие от предшественника), - ни на кого никогда не кричал, но - когда, какому то проштрафифшемуся, перед строем он что-то - на ухо шептал, то весь строй - замирал-не дышал, все напрягали уши (как бы - что важное, вдруг, - не прослушать!...) Начиная с 3-го курса, казусы происходили частенько, с представителями местного населенья: Утром рано, у ворот КПП блеет - …стадо баранов(!) приведённых местным кандидатом - в курсанты (как - мзду за поступленье). "К - чему всё это?" - дежурный его вопрошает, на что ответ получает: - "Чтобы в училище поступать! - Анвар учиться хотеть!" - И на вопрос: - "А кем ты хочешь стать?" - Тот ему отвечает, причём, вполне серьёзно: "Прэдсэдател калхоза!..." Тогда это казалось нам - весьма курьёзно и аномально, а по нынешним временам, - вполне - нормально!... (продолжение следует)