Глава 2 Под солнцем Самарканда (ТуркВО) (Продолжение "Хаги – Ваги – Райские кущи" трилогии "Юность перетянутая ремнём", жизнеописания - откровения семинариста 2-го курса новой Самаркандской бурсы.) Офицерам первого (и предпоследнего) выпуска СВТКУ, посвящается. Часть 1-я "Нас 300 лет татары гнули, - да так и не смогли согнуть, здесь, за 4 года - так нагнули, что до конца службы, – - не разогнуть!…" ( из строевой песни) Вот Вам, правда - о том, как прислали учиться, - в, Кызылкумовой пылью веков занесённый и жаркий - как ад, в анналы древних трактатов внесённый, двадцатипятивековой Самарканд, - нас, "кызыл-аскер"(красных солдат.) Начальство меня назначило старшим, и на прощанье всучило мне в руки - командировочное предписанье: - через пять дней, прибыть в старинный узбекский град Самарканд, вместе со всей угрюмой командой, моей…. Из "Хаги-Ваги" - на вокзал, поехали мы на трамвае, но по пути туда, двоих - из пяти, - уже …потеряли! (В тот год в стране лютовала холера, и лишь, - в октябре, добрался до Самарканда, друг наш, Валера…) Через три дня ночью глубокой, встречал команду мою и меня, старый одноэтажный, залитый светом неона, самаркандский вокзал: - жара, не отличавшаяся от нашей дневной, жук, - со всего маха щёлкнувший мне - в лоб, и сонный помначвоенкоменданта, который сказал: "Ждать", и ушёл досыпать… Дежурка "Газ-66" быстро до КПП домчала, звонко щёлкнул завес на воротах высокой ограды, отделив нас, - от загадочно чернеющего за ней, чинаро-саксаульего сада. Сдал документы дежурному по бурсе, и - в новую, дурно пахнущую свежей краской казарму, нас повели всех, где товарищи наши, давно уж храпели во сне. Утром подъём мы - проспали, так как нас не будили, видя - с каким трудом, после долгой дороги, мы - в себя приходили, видневшиеся за окном (настоящие, как на фотообоях) горы, с - окружающим меня примирили. Приехав, новоиспечённые "самаркандцы" не переставали удивляться: - у нас ледок на лужицах, а здесь - и ночью, ещё, - за двадцать! Горы арбузов и груш на улицах, и на всех углах, – сочный шашлык, на углях мангалов дымится (сразу слюни пускаешь, и хочется кушать…) Из репродукторов на столбах, громко муэдзин "Акбар - Аллах" завывает, - (как - надоест, каждый день это слушать!) - прямо с утра, "верных" своих - в мечеть, на намаз зазывает. Повсюду – виноград, ( которому уже и не рад) и дыни, а над всем этим, - белое солнце пустыни. Бородачи – басмачи, – в чалме, женщины их, – в чадре-парандже, ну а - мы, - (почти все), - в мандраже: - как угадать-не прогадать, - как с ними, - договориться? (Ведь, - ни хрена - не видать! - Скрыты и - ноги, и - лица!…) В сентябре, - (когда нас сюда привезли), - белое солнце пустыни уже не было таким, - как в июне, - злым, а друзья, что в "Хаги-Ваги" остались, радовались - что остались, и сокрушались: " Как же, - не повезло им!"… Пересадку в новую почву пустыни, и в старые танки, - восприняли мы, как издёвку - злодейки-судьбы, но, - потерять свои гвардейские знаки и погоны! - Это было, в ту пору для нас, - особенно больно… Состоянье моё, далеко - не отличное, а скорей, - пограничное, (где то, на границе рядом с нервным срывом), хотя - мне, крымчаку, к той несусветной жаре, было легче, чем остальным привыкать, но на разводе, под солнцем, палящим с утра, было так же трудно стоять. То - здесь, то - там, кто-то из строя начинал выпадать, бритым затылком стукнувшись об асфальт, и начальство решило - на час раньше побудку играть, - в 5, - - чтоб, до наступленья пекла успевать, - по классам и учебным точкам нас, - разгонять… (продолжение следует)