Внезапный суицид после встречи с Л.П. Её стремления, желания - всё это совершенно неадекватным образом воздействовало на меня. Я знаю, что это связано с огромными трудностями в моей компенсации перед миром. С другой стороны, я доказал своему либидо, что на Л.П. смотреть бессмысленно. Быть может, это доказательство и расстроило меня. Но почему же сразу суицидальность? Люди начали вытекать из вагонов метро. Наполненный поезд, не в силах больше терпеть, открывал двери. И люди текли... Я одинок не потому, что ощущаю проблему своего одиночества, а потому, что все люди вдруг разом умерли, не рождаясь и никогда не существуя вовсе. И дело даже не в том, что я переживаю их смерть без рождения, дело в том, что я - человек, а это значит, что я тоже мёртв. Я переживаю механическими переживаниями, и значит я не переживаю; смеюсь механическим смехом, а значит - не смеюсь вовсе. И никогда не смеялся. Никто не смеялся, так как не было не только смеха - не было того, кто мог бы посмеяться. Я возвращаюсь к полемике с миром. Но мир мёртв. И на мои вопросы отвечает автомат. Я нажимаю на нужную ячейку памяти, и на экране появляется информация. Вот и весь мир. К чему я думаю обо всём этом? Это не я думаю. Это думает моё состояние. Мне не важно "что", мне важно только "как". И мне нужно молиться на то, что это мне ещё важно, т.к степень моих умственных способностей постепенно снижается. Мёртвый мир убирает тех, кто не нужен ему. Рано или поздно перестанет быть нужным каждый. Делай, что хочешь, бейся до последнего. А когда устанешь - ты свободен. Останется только убрать тоску. Нужно успеть вовремя надоесть себе. Когда это произойдёт, я уйду куда-нибудь подальше от себя, не буду больше. Нужно всё время бежать. Это - одно большое соревнование. Причём ты заранее знаешь, что всё равно придёшь последним, но ты надеешься. Это очень заманчиво. Многие участвуют в этом соревновании. Но есть те, кто не хочет. Они обычно бросают бежать и уходят. Лучше бы я не смотрел на небо: там летают кошки с выколотыми глазами и облезшей шерстью. Они не хотят летать и мучаются. Они постоянно сталкиваются друг с другом. Их мучения передаются и мне. Но они могут в любую минуту прекратить полёт. Никто не держит их на небе. Мне надо молиться на моё познание. Примерно таким образом... О мир, закрой убогого человека на ключ в пустой комнате его нарциссизма, и ограничь его со всех сторон познавательной мотивацией, так чтобы её хватило на всю жизнь. Я не хочу быть мёртвым. Но так получается. Ведь жизнь - лишь механическая мысль о ней. Некоторые из моих знакомых станут хорошими деталями. У них хорошая функциональность. И я стану хорошей деталью. Я буду работать и, в конце коцов, стану хорошей деталью. И мне будет хорошо. Все станут деталями. А тех, кто, по какой-то причине, не сможет стать деталью, мир уберёт. Я сейчас вовлечён в функциональность. Похоже на бред? Интересно, что бы сказала моя знакомая, работающая в психиатрии. Это, впрочем, не важно. А важно только то, что я таковым признаю. Вот яркое свидетельство моей ограниченности. С другой стороны, ограниченность - это свойство каждой системы. Наш мир ограничен, хотя и бесконечен. Может быть, и каждая ограниченность обладает в той или иной степени бесконечностью?