(продолжение « Хаги-Ваги» часть 8-я) Дедовщины, в курсантской среде, как таковой, - нет! Разные возрасты - по-курсно-по-батальонно, разведены по разным казармам, общение-землячество между друзьями в них - не пресекалось, но и не поощрялось, - но, иногда, их с нами пути пересекались, - например, - в столовую, в которую водили нас строем, (не сами). Вот, - сталкиваются, вдруг, две встречных колонны 1-го и 4-го курсов, как говорится, - лбами! На землю летят наши и их шапки, строи перемешиваются, - но нет никакой схватки, собираются так же быстро, как и рассыпаются, те в - миг удаляются, на многих из них, - наши новые шапки, а нам достаются те, - что на земле валяются… Взводные командиры наши – в ярости, скандал - в каптёрке, - и вечером нам старшина тащит в ведёрке, на донышке хлорки, - чтобы наносили мы ей наши фамилии, на все предметы обмундирования, нами носимые!... Было утро обычного буднего дня, с вечера мы заступили в наряд по учебному корпусу, я был - дневальный, но - не заспанный, так как, пришёл только что с завтрака из столовой, снял шинель и стоял рспоясанный, Дежурный по учебному корпусу Коля Скорцени, ушёл досыпать после трудных ночных бдений, (ему полагались - 4 часа сновидений, - счастливый мой друг!) - - когда у крыльца, - кавалькада машин, вдруг, остановилась! У меня, от генеральских лампасов в глазах зарябило, а стоявшего у стенда с расписаньем занятий, капитана из 3-го батальона, с очень бледным лицом, - мелкою дрожью било… Кроме меня, да часового у знамени, в вестибюле - больше никого не было! И - кому докладывать-рапортовать то, - Маршалу? - Ну - не капитану же, тому, - неприкаянному!... Я подал команду "Смирно!" - так громко и сильно, что - у самого, аж в ушах зазвенело, рубанул строевым, - навстречу той свите!... Так как, ремень, после шинели, затянуть не успел, - штык-ножом, съехавшим к яйцам, при каждом шаге, по ним больно било, (но - мне, не до этого, было), за 3 метра до него, остановился и и бойко отрапортовал: "Товарищ Маршал! Командный состав училища, в ожидании Вас, находится - в актовом зале! Докладывал дневальный по училищу курсант Акимов!" - Затем - шаг в сторону, и продолжал как учили, его глазами - жрать я, он протянул к моему животу руку, (я думал - для рукопожатья), но, как оказалось, его - бляха моя заинтересовала (вблизи глаза маршала, мне показались - совсем и не страшными), - и он начал ту бляху …накручивать!... Завернул целых три раза (это мне - 3 наряда вне очереди, означало…) В это время я краем глаза заметил, как пара генералов из свиты, метнулась к тому незадачливому капитану, пытать - его - ФИО, записывать… А - мне, Маршал сказал:"Ну, - так ведите нас, - в ваш, актовый зал" и я впереди того строя лампас, по лестничным маршам - вверх зашагал… За то, что нарушил Устав, и не доложил как старший по званию, тот капитан получил - предупреждение о неполном служебном несовпадении, а на меня смотрели - так, будто у меня в тот день, - был день рождения! Все мы, обитатели "Хаги – Ваги – Райских кущей" того года, отмечали его двадцатипятилетний юбилей, а немногим ранее, творческий коллектив харьковского тракторного завода, поднял танкистам настроение, - - подарив новую боевую тачанку – "шестьдесятчетвёрку-харьковчанку" (прорыв в мировом танкостроении!) Конструкторов этого чудо-танка (испытателями которого мы были де-факто) наградили Ленинской премией: - по скорости, мощи огня и маневренности, превосходила - все лучшие мировые образцы современности! Система управления ей, была легче и проще, чем - у "Жигулей"! (Которых, правда, не было в то время ещё). Того супер и сверх нового танка, я - совсем не боялся, и, как потом оказалось, - совершенно напрасно: Один наш выпускник тоже не опасался, и при задержке в стрельбе - с головою, за ограждение пушки забрался… Выстрел оказался затяжным, как на грех, и голова, (что на линии отката была), раскололась - как грецкий орех, и - по прочности, и по тому, что в ней было внутри, очень схожими с ним, показались командиру танка они, (мозги), когда рассеялся дым! В нашей памяти, (его однокашников), он так и остался - на век, молодым… Разработчики проекта думали уже не о награждении: вскоре появился новый блокиратор пушки на ограждении, а безграничной веры моей, в непогрешимости идей её конструкторов - создателей, становилось - всё менее … Так, постепенно, мы – до понимали, – почему с таким большим резервом, нас в то лето набрали… (Но, настоящей причины того "перебора", - мы тогда ещё, конечно, не знали…) В шестьдесят девятом, Верховный ГлавКом, отдал приказ о том, чтобы престиж офицерской службы стал выше, - и училище, в тот год стало высшим. Как тёрли наши худые шеи цыплячьи, воротники парадных кителей, стоячие! Но долго нам мучиться в них не пришлось, – Советская Армия переходила на новую форму одежды, и с нею, - на новую, лучшую жизнь, в наших, первокурсных душах, зарождались большие надежды… Тот год, юбилейный (25 лет Хаги-Ваги!) - во всех отношениях, много нового сулил и нам, зелёным первогодкам курсантам… Ох, и холодно на дворе в декабре - на продуваемой всеми ветрами, этой Холодной горе! Отмечали мы Новый Год с Юркой "земелей" из Крыма (нас трое всего поступило), в каком-то подъезде, из горла ледяным зельем неосторожно, зажевав просроченным печеньем «Дорожным» и кексом творожным, - (не заботясь о простуженном горле и печени давно не тревоженной), без особой надежды на его хороший исход, не подозревая что навеки покинем "Райские кущи" мы в этот год… Лыжные кроссы - я в ту зиму не бегал, под благовидным предлогом, что - не было, мол, снега в Крыму, - и лыжи, до этого, видел давно, (и то лишь, - мельком в кино), вместе с вами, командирами-отцами, - в гробу… Вот бы - в санки, - с горки, самой крутой, мне б сейчас, (или - в танк!) – я бы сделал всех вас, - только так! И нужно ли здесь говорить, – что с детства, меня можно было не кормить, а - дать пострелять, или поводить, - будто с рожденья рос я не в люльке-коляске или кроватке, а - в БэТэ эРе (или, по крайности, в лёгком танке…) Пацану, выросшему в военной семье, адаптироваться легче к военной среде, и - в званиях-должностях и воинских отношениях, сложных тех, разбираться, и ПМ-АКМ он научился давно собирать-разбирать сам… По вожденью и стрельбе, одним из лучших числился, чего не скажешь о беготне (этому я так и не научился). Командир нашей 11-й курсантской роты, капитан Богатырёв, (по кличке Мишка-Япончик), собрал всех нас, ротных проблемных " кроссменов", перед очередной проверкой на инструктаж. Закончил он - так, свой наказ: " Все – как один, – на кросс, - какой бы ни был мороз! Не можешь бежать, – ползи, но - всё равно, – иди!"… При проверках на кроссах, частенько брали меня на "буксир", - Витька Воротников и отделённый командир. Зато на огневых директриссах, – Витьку-суворовца я всегда выручал (и даже, - в самом конце, – на ГОСах…) Добрым, вспоминаю словцом, о своих друзьях – суворовцах (в нашей роте их было немало.) Их с детства держали в суровых рукавицах, (многих не помнивших - ни отца, ни - мать), и как пели они свои грустные песни, про то, – как государство их воспитало, а строгие дяди в погонах, " их учили науке, как - людей, убивать"… (продолжение следует)