Вслух читать начинаю свои я стихи и меня покидает обычный кураж; как предчувствия перед разгулом стихий, ест печёнку непонятый мною мандраж. Учащённо работает сердца мотор, – есть ли слушатель, нет ли при этом его. Молчаливый во мне разгорается спор, и понять не могу я из-за чего. Строк рифмованных омут и водоворот вешних рек подсознанья, как чёрная пасть. Перехвачены страхом и горло, и рот. Я боюсь захлебнуться и в слове пропасть. Стих – не радость, а боль, если даже смешон, если в буковке каждой задорный кураж. Попадая в его внешне сладкий полон, ощущаю я шкурой щемящий мандраж. Конец 70-х