рассказ фронтовика отрывок из романа «роковые испытания» Конец августа 1944 года. Войска Первого Украинского фронта завершили Львовско-Сандомирскую операцию. Наступила некоторая передышка. Перед новым наступлением в штаб одной из частей вызвали молодого старшего лейтенанта и поручили доставить очень важный, секретный пакет в соседнюю часть, которая располагалась в несколь¬ких десятках километров. В пути должен обходить стороной населенные пункты и, вообще, быть крайне настороженным. Перекинул через плечо полевой планшет с пакетом, сверху надел армейский ватник, так как ночи становились прохладными. С собой взял карманный электрический фонарик и револьвер. Из части вышел, когда совсем уже стемнело. Вскоре появилась луна, но в лесу светлей не стало. Густые ветви деревьев были почти непроницаемы. Только кое-где лучи ночного светила разрезали лесную чащу и рассыпались под ногами бесформенными, блеклыми заплатами. Натыкаясь на валежник, бу¬ераки, но воспользоваться фонариком он не решался. Даже огонек папи¬росы на коротких перекурах старался прятать глубоко в ладоши. К полуночи луну затянули плотные тучи, и в лесу стало совсем темно. Полыхнула молния и над самой головой прогрохотал раскатистый гром. И сразу на лес обрушился настоящий водопад. Спрятаться было негде, и вскоре он промок до нитки. Так, под потоками ливня он про¬бирался все дальше, то и дело, натыкаясь на стволы деревьев, густые кустарники, и не заметил, как вышел на большую поляну. Остановился и, напрягая зрение, стал вглядываться в темноту сквозь густую сет¬ку дождя. И тут снова полыхнула молния, и он увидел в нескольких шагах какое-то большое строение. Поколебавшись, приблизился к не¬му и увидел черный проем незастекленного овального окна. И с об¬легчением решил, что вполне может здесь укрыться на время от дож¬дя, по всей видимости, оно не жилое. И двинулся вдоль стены в поис¬ках входа. Через несколько шагов наткнулся на высокое, каменное крыльцо. Поднялся по разбитым ступеням. Дверной проем также был без дверей. С глубины здания несло застоявшейся затхлостью и плесенью. Это его еще больше подбодрило, и он решительно шагнул вовнутрь, ощупывая ногами пол. Потом включил фонарик. Резкий яркий луч вых¬ватил из темноты небольшой вестибюль с проложенными посредине в полу досками, и лестницу ведущую наверх. Теперь окончательно решил, что здание нежилое. Прошелся по коридорам - налево, направо. Не найдя для своего укрытия подходящего угла, так как все кругом было завалено битым кирпичом, камнями, щебнем, и вдобавок повсюду гулял сквозняк, поднялся по лестнице на второй этаж. Прошел по коридору и снова услышал шум дождя откуда-то с левого боку. Он осветил и увидел приоткрытую дверь, висевшую на одной петле. Шагнул в нее и оказался в небольшой комнате с маленьким и тоже не застекленным оконцем под самым потолком, через которое и слышался дождь. Прямо, в углу стаяла старая узкая деревянная кровать, покрытая ис¬тлевшей соломой. И тут только ему пришло в голову, что все это похоже на старый заброшенный монастырь, а эта комната - на келью. Что-то подобное за время войны он уже встречал. Это его несколь¬ко развеселило и даже обрадовало. Лучшего уюта в его данном по¬ложении и желать не надо. Здесь он может благополучно переждать дождь, и затем спокойно продолжить путь. Времени в запасе еще предостаточно. Подошёл к койке, присел, проверил планшет - не попала ли туда вода, и не подмок ли пакет. Успокоился. Снял ватник, кое-как выжал его, потом снял сапоги, перемотал портянки и снова обулся. Пристроил в изголовье планшет и, расслабившись, с наслаждением вытянулся на койке, положив рядом с боку револьвер. Вверху за оконцем продолжал шуметь дождь, сопровождаемый всполо¬хами молний и раскатами грома. Очень хотелось курить. Но папиросы и спички промокли до основания, кашей расползлись в кармане. И тут вместе с усталостью на него навалилась липкая, сладостная дремота, А вскоре и вовсе провалился в бездну глубокого опьяняющего сна. Прошло совсем немного времени и вдруг он слышит около себя какую-то возню, но проснуться не может, будто крепко связан тяжелыми путами. Наконец, напряг усилие, разорвал их, от¬крыл глаза и… застыл в оцепенении. Он не верил ни в какие привидения. И всегда смеялся, когда слы¬шал о них. Часто спорил с сестрой, которая доказывала обратное. И вот… Что - это?! В двух метрах от него в бледном лунном свете, падавшем из оконца, за которым теперь царила мертвая тишина, стояло что-то белое, напоминающее женскую фигуру с темны¬ми распущенными волосами. Она стояла неподвижно и, казалось, смотрит прямо на него. "Кто - ты? Что тебе надо?" - бросил он сорвав¬шимся глухим голосом, которого и сам не узнал. Но призрак не подал никакого движения. Нащупав с боку револьвер, вскинул и машинально нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела он услышал холостой щелчок. И в ту же секунду привидение пошевелилось, и на него упал какой-то маленький тяжелый предмет. Он еще и еще нажал на спуск, но и опять последовали осечки, и за каждым из них на него падали маленькие тяжелые предметы. "Что все это значит? - пронеслось у него в голове,- Может это сон? Я все еще сплю?" И он с силой стал тереть виски, лоб, глаза и, убедившись в том, что все это происходит наяву, взметнул свои расширенные зрачки, но никакого призрака перед ним уже не было. И только полоса лунного света наискось раз¬резала пустую келью. "Что за черт!- выругался он,- Фантасмагория какая-то, а может это галлюцинации?" И вдруг его мозг прожгла жгучая мысль: "Пакет!" Он кинулся к изголовью, но планшета там не было. По спине пробежали мурашки. Дрожащей рукой нащупал фо¬нарь, осветил и стал шарить вокруг, все еще не веря в происшедшее. И только когда увидел на полу расстегнутый планшет, понял, что по¬пал в западню. На какое-то мгновение его охватила растерянность. Потом начал быстро соображать и догадался, что во время его сна револьвер был разряжен, поэтому производил осечки, и после каждого щелчка в него летели его же патроны. Он тут же подхватился, стал шарить, собирать патроны. Двух так и не досчитался - куда-то за¬катились. С дрожью в руках вставил их в барабан и подумал: поче¬му его оставили в живых? Зачем нужно было устраивать этот спек¬такль с привидением? Проще было бы убить его во сне, спокойно за¬владеть пакетом и удалиться. Значит, пакет далеко не ушел. Он где-то здесь. В душе шевельнулась надежда. Вышел из кельи и с осторожностью, с напряженным слухом отправился исследовать весь монастырь. Но ничего подозрительного так и не обнаружил. Кругом было пусто, тихо, безжизненно. Мысль по-прежнему работала нетерпеливо, горячо и настойчиво толкала на продолжение поисков. И тут, он вспомнил, что монастыри, как правило, имеют подземные ходы, кажется, он видел в конце западного коридора в углу справа маленький проем, похожий на вход в подвал. Он тотчас направился к нему. Проем был наполовину завален мелкими камнями и щебнем от разрушений верх¬ней части левой стены. Он протиснулся и стал спускаться вниз по отлогой насыпи. Вскоре из-под нее начали проявляться ступеньки, уходившие вглубь холодного подземелья. Вдруг из-под сапог юркнуло что-то живое и шустрое. Он вздрогнул и метнул луч фонаря. Огромная, взъерошенная крыса заметалась на свету и скрылась в какой-то расщелине. Он прошел еще несколько шагов по узкому с низким потолком коридорчику и остановился, прислушиваясь. Но вокруг по-прежнему звенела напряженная тишина. Пройдя еще несколько шагов, он наткнулся на пересекающий коридор. Он свернул в него, а потом и вовсе запутался в этом подземном лабиринте и не знал уже - где вход, где выход. Наконец, совсем выбился из сил. Рассеялась вся¬кая надежда. Безысходное отчаяние завладело им целиком. Беспомощно ссунулся по стене на пол, крутнул барабан револьвера и горько ус¬мехнулся: как обидно, что так бездарно придется расстаться с жизнью. Но другого выхода у него нет. А еще обидней, что его наверняка сочтут предателем. Ушел к немцам с этим, таким важным и секретным пакетом. Какой позор! Какой позор! И никогда бы не подумал, что с такой болью в душе может позавидовать своим товарищам, погибшим в открытом, честном бою. И в его голове пронеслась вся его жизнь. Детство, школа, музыкальные занятия и мечта о поступлении в консер¬ваторию, любимая девушка - Аленка, которую немцы угнали в Германию, родительский дом с садом в Харькове, сестра Галина, поступившая еще до войны в московский медицинский институт, а потом пропала без вести. И наконец, - война. А после, когда он со своими войска¬ми вошел в Харьков и бросился к родительскому дому, то увидел на его месте пустое пепелище. Но еще страшнее удар он получил, когда соседи сообщили, что родителей его сожгли заживо в доме, когда узнали, что их сын командир Красной армии. Сердце больно сжалось в груди, и он решил, что терять ему больше нечего. Взвел курок и приставил к виску, и вдруг какой-то металлический звук, точно ск¬режет пилы, раскроил окаменевшую гулкую тишину. Старлей вздрогнул и напряг весь свой слух. Но звук также неожиданно оборвался, как и появился. Он с разочарованием подумал, что это ему мерещится и язвительно усмехнулся над собой: это у него в душе звучит его собственный похоронный марш. Снова приставил ствол к виску и, весь сжавшись, решительней стал давить пальцем на спусковой крючок, как вдруг загадочный звук опять прервал окружающую тишину, но теперь уже ясно, отчетливо звучащей скрипки, которая тонко, мелодично начала выводить "Шихерезаду" Римского-Корсакова. По его телу пробежал мороз. Как-то очень и даже до странности не согла¬совалась с этой обстановкой, этим заброшенным, безжизненным подзе¬мельем эта проникновенная, прекрасная, полная светлой, чарующей тоски музыка. Да еще глубокой ночью. Но тут же поймал себя на мысли, вскочил и бросился на ее звук. Он спешил, спотыкался на ходу, боясь, что скрипка каждую секунду может умолкнуть, и он потеряет ориен¬тир. Однако надежда его теперь уже не покидала. Вот он - уже рядом. Острый запах табачного табака приятно щекотнул ноздри. Прошел еще поворот и увидел мягкий свет, падавший с правого боку, и рассевавшийся на противоположной стене коридорчика. Вместе с запахом табака и звуками скрипки он вырывался в полуоткрытую дверь, которая находилась в нескольких шагах от него. Сдерживая свое нетерпение, он тихо, по-кошачьи, подкрался к двери и мельком заглянул внутрь. Его глазам представилась неожиданная картина: просторная комната со столом, - прямо, у стены, за которым, обло¬котившись, и, опустив вниз глаза, слушая музыку, сидел крупный муж¬чина в свитере. Его круглое, мясистое лицо было ярко освещено сле¬ва большой настольной лампой - под матовым стеклянным колпаком. Справа от него, на столе лежал пакет и, очевидно, еще не вскрытый. Сердце старлея заколотилось в груди так, что готово было выскочить наружу. Закипела кровь и горячим потоком ударила в голову, пытаясь взорвать ее изнутри. Но достаточно в этой горячке одного необду¬манного, самого малейшего движения и все может пойти прахом. Ведь в комнате еще было трое. Худощавый мужчина с тонкими, резки¬ми чертами лица, в кожаной куртке, скрестив на груди руки с дымящей сигаретой, подпирал плечом серую стену справа, и неподвижным, задумчивым взглядом смотрел на темноволосого, высокого скрипача, который стоял слева от него и вдохновенно извлекал из скрипки эти чарующие звуки. Слева от стола, из-за наличника двери видны были только колени и ноги, сидевшего третьего человека, и, вероятно, женщины, так как на ногах были дамские туфли на низком каблуке, и виднелся подол белого балахона. В голове старлея пронеслось: "Это и есть привидение... итак, нужно использовать момент внезапности, действовать молниеносно... спокойно, спокойно, - стучало у него в голове. - Только бы не промахнуться. А если еще кто появится из той двери справа? У меня еще два патрона. Все равно другого выхода у меня нет". Он приготовился, набрал воздуха, выдохнул и, вскинув револьвер, мгновенно вскочил на порог. - Руки вверх! - И тут же первым выстрелом уложил мужчину за столом, вторым в кожаной куртке, третьим скрипача. Скрипка жалобно ударилась об пол и замолчала. Женщина вскочила с места, подняла руки и попятилась назад. Свет от лампы упал на ее продолго¬ватое с красивыми тонкими чертами лицо, и старлей, точно окаменел. Потом шевеля губами, как-то беспомощно дрожащим голосом произнес: - Гали-на!.. - Перед ним стояла его родная сестра, которая когда-то пропала без вести. Пакет он доставил на место во время и в полной сохранности. Туда же привел и сестру, которая вывела его из подземелья монас¬тыря другими и короткими ходами. Ее сразу допросили, и она во всем призналась. Это "гнездо" в монастыре оказалось пересыльной базой немецких подрывных сил, которым руководил майор немецкой разведки Ганс Штенберг по национальности украинец. Вместе с ним она должна была проникнуть в госпиталь Красной армии, где мешали бы выздоровлению раненых, точнее - умерщвлять, в основном командиров. Скрипач- русский. Так¬же должен был проникнуть в одну из концертных бригад, разъезжающих по фронтам, и собирать важные сведения о передвижении советских войск и передавать в центр через связных. Затем рассказала, как она попала к немцам на службу. Перед самой войной, будучи студенткой последнего курса Московского мединститута, познакомилась с молодым высоким, статным врачом-психиатром, страстным поклонником Зигмунда Фрейда. Он легко затуманил ей голову, влюбил в себя, увез в Германию и передал своим спецслужбам, где она узнала, что он был резидентом немецкой разведки и не больше. Она долго не могла смириться с та¬кой ложью и западней, но потом ее все-таки обработали. Прошла психологическую, идеологическую и профессиональную подготовку для подрывной деятельности в советских госпиталях. А этой ночью в монастыре они ждали своего связного. При помощи скрытой сигнализации, они решили, что это он и есть. Она и отправилась встретить его. На пути она насторожилась. Что-то не похоже на поведение своего связного, и пришла в келью, в которой и расположился старлей. При свете фонаря она стала изучать на нем одежду и сразу решила, что это дезертир. Но когда подошла ближе, осветила лицо, то сразу узнала брата. И, конечно же, на мгновенье растерялась. Но тут же опомнилась и подумала, что брат скорее застрелится, чем станет дезертиром. Значит он здесь по другому делу. И увидела под его головой планшет. В первую очередь разрядила его револьвер. Затем высвободила из-под его головы планшет. Вынула пакет, но уйти не успела. Он проснулся, И тогда она разыграла из себя привидение. И чтобы окончательно сбить его с толку и не причинить ему вреда на холостые щелчки револьвера кидала в него патронами. А когда увидела, что он пришел в замешательство, быстро выскользнула из кельи. А шефу доложила, что это был связной Красной армии, которого она убрала и завладела этим пакетом. По окончанию допроса командование полка согласно военному времени предало военно-полевому трибуналу, который и приговорил ее как изменника и диверсанта к расстрелу. Причем, исполнить этот приговор вызвался сам брат - Колаченко Николай. У него кроме приговора военного трибунала, был свой приговор, - он считал ее прямым соучастником в гибели родителей. Отвел ее в лес, поставил у разбитой опаленной березы и нажал на гашетку. Прогремела короткая автоматная очередь, эхом прокатилась по осеннему лесу и всё стихло. посыпались донецк 1999 г.