Этот текст писался в качестве предисловия к книге о Черчилле, но по техническим причинам при публикации его пришлось сократить практически вдвое. Но пока я просматривала источники о биографии и высказывания Черчилля, успела без памяти в него влюбиться. Поэтому хочу оставить этот текст здесь как зачин для рубрики, посвященной его высказываниям. А может быть, и не только его - мало ли достойных людей изрекали мысли, ценные для нас до сих пор... [right]«Особенность великого человека — в его способности производить незабываемое впечатление на людей…» У. Черчилль[/right] Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль. Когда мы слышим это имя, вспоминается портрет тучного добродушного человека с сигарой и в цилиндре. Того самого, с которого «срисовали» привычный образ буржуина знаменитые Кукрыниксы. Личность Черчилля – выдающегося политического деятеля, стоявшего «у руля» Британского королевства практически полвека, настолько же неоднозначна и многогранна, как и его биография. Могло ли быть иначе у человека, в чьей родословной переплелись герцоги Мальборо, предки пирата Дрейка и индейцы племени ирокезов? Казалось, сами обстоятельства рождения Уинстона Черчилля внесли в его будущую жизнь и характер иронию и юмор, не будучи лишены, однако, некоего драматизма. Ведь родился будущий общественный деятель в женской гардеробной комнате замка герцогов Мальборо, , куда его мать, юная американка Дженни, едва успела добежать, почувствовав схватки во время искрометного танца на балу с кавалером. Подхватив «шутку» судьбы, Черчилль непревзойденным острословом и виртуозным импровизатором. А сарказм и самоирония стали единственно возможными средствами выражения наиболее значимых мыслей. Многие его любили, многие ненавидели, а многие, похоже, любили и ненавидели одновременно. Неуемный и избалованный, ребячливый и непосредственный, добрый и беспощадный, любознательный и бессмысленно упрямый, трудолюбивый и щедрый, но при этом заносчивый и всегда желающий быть в центре внимания… Все это можно сказать о Черчилле. Это он настолько непоколебимо верил даже в самую невероятную победу, что придумал знак Victory!: два раcтопыренных пальца — указательный и средний, образующие букву «V». Это он жил под девизом: «Пять-шесть сигар в день. Три-четыре стакана виски и никакой физкультуры!», и обожал притворяться более пьяным, чем есть, чтобы подразнить трезвенников. Он был прекрасным живописцем, и одна из его работ, подписанная вымышленным именем Чарльз Морин, была куплена Лувром. У него хватило воображения и знаний, чтобы, не имея высшего образования, участвовать в разработке боевого танка, который так и называется «Черчилль». Кроме того, он играл в поло, отлично стрелял и класть кирпичи и состоял в Объединенном профсоюзе строительных рабочих. Это именно он вел войну, как играл в карты – блефовал, лавировал, делал рискованные ходы… Это его лицо было настолько добродушным, что для того, чтобы запечатлеть его суровым и грозным, фотографу пришлось исподтишка выдернуть у него сигару изо рта. Он обладал настолько превосходной памятью, что однажды, еще учась в школе, прочитал на память без единой ошибки 1200 строк из книги о Древнем Риме. Это его современники причислили к самым избранным людям, владевшим искусством безупречно одеваться, в то время как его собственная жена считала его образцом несобранности и неряшливости. Он слегка шепелявил и обожал, когда им восхищаются. Он настолько презирал обстоятельства, что мог принять ванну посреди пустыни на глазах у изумленных египтян, приказав слить воду из паровозного котла. Он был невероятно эмоционален и не стеснялся демонстрировать свои чувства. «Я вообще-то страшный плакса — вам придется привыкнуть к этому», — предупреждал Черчилль своих служащих. Может быть, именно потому его речи вызывали глубокий и искренний эмоциональный отклик в сердцах слушателей, а многие уверены, что во время Второй мировой войны именно вдохновляющая сила его речей привела союзников к победе. И это он, наконец, был талантливым мастером слова. Настолько талантливым, что за свое шеститомное собрание сочинений получил Нобелевскую премию, чем невероятно гордился. В любой ситуации Черчилль не упускал возможности продемонстрировать свое остроумие на работе или в семье, вдали от публичной жизни. И его слова, даже брошенные вскользь, зачастую оставались в истории и в памяти современников. Его юмор проказлив, ребячлив, и одновременно мудр и виртуозен. И его высказывания, которые время от времени будут появляться на этих страницах, – яркий штрих к портрету этой необычайно яркой и неоднозначной, можно сказать, культовой личности.