Я несусь со всех ног по ночному парку, а за мной гонятся они. Жи-вые мертвецы вновь пытаются настигнуть меня, и на этот раз даже я чувствую, что им это удастся. Силы довольно быстро меня покидают, действие обезболивающего слабнет и я вновь начинаю жить в двух измерениях одновременно. С одной стороны за мной гонятся зомби, с другой менты. Хотя, я в этом разницу не ощущаю. Добежав к средине парка, я услышал завывающие сирены. Не-сколько патрульных машин понеслись по центральной улице, в надежде отрезать мне путь вперед. Я резко свернул вправо и перепрыгнул через лавку, на которой сидела ошарашенная парочка влюбленных. Слева ехал «УАЗ» и светил прожектором на парк. Я поспешил ук-рыться от луча за деревом. Когда поисковый луч прошел мимо, я вновь побежал к спасительной дороге, которая была в нескольких метрах от меня. В руках крепко были зажаты два «Макарова», снятые с предохранителя и в любую минуту готовы к бою. Впереди я услышал писк тормозов. Огромный грузовик с визгом покрышек остановился как раз напротив меня. Такого подарка судьбы я упускать не собирался. Еще несколько мучительных шагов и я уже был возле «КамАЗа». Опершись об бампер я немного отдышался и попытался сдержатся от крика. Слишком сильно заныла рана от ножа, полученная возле школы. В этот момент из кабины вылез водитель грузовика и с перекошенным от ужаса лицом посмотрел на меня: - Бля, парень, ты живой? Я уже думал, что… Как ты смог… Я, не говоря не слова, оттолкнул его пистолетом в сторону и залез в кабину. Оказавшись в кресле, я положил руки на руль и перевел дыхание. Мотор уверенно работал, осыпая мелкой дрожью всю кабину. Включив первую передачу, я уже приготовился ехать, как мне дорогу перегородил «УАЗ». Вылезший оттуда Майор наставил на меня пистолет и почти сразу же выстрелил несколько раз. Я чудом успел пригнуться и пули пробив стекло врезались в спин-ку сидения. - Выходи из машины! – кричал Майор. – Быстро! У тебя тридцать секунд, чтобы добровольно сдаться! Ты окружен! У тебя нет шансов! Я осторожно высунулся из-за панели и с силой вжал педаль газа. Майор заметно двинулся назад, но прицела с кабины не убирал. Восьмицилиндровый дизель заревел так, что у мента заложило уши. Таксист осторожно выбрался с «УАЗа» и отошел в сторону. В ту же секунду «КамАЗ» рванул вперед и сшиб собою ментовский «бобик». Майор успел отпрыгнуть в сторону и несколько раз пальнуть в сторону кабины грузовика. Отлетевший в сторону «УАЗ» едва не зацепил стоящего в стороне таксиста. Я переключил передачу и погнал грузовик прямо по улице. Впере-ди мне уже перегородили дорогу доблестные отряды ППС. Две «пятерки» они поставили впритык одна к одной, а сами спрятавшись за ними, целились в приближающийся «КамАЗ» из автоматов. Я и не собирался останавливаться. При такой ситуации мне лучше было исполнять роль бульдозера, тем более что у меня под рукой был такой вездеход. Грузовик подпрыгнул на перегородивших ему дорогу машинах, смяв при этом их капоты. Милиционеры поспешили отбежать и дать по колесах «КамАЗа» длину очередь сливающуюся воедино с шести автоматов. Пули разорвали три колеса, и грузовик, приземлившись на землю, изверг из-под себя снопы искр. Но, тем не менее, я не останавливал машину, а гнал ее все дальше и дальше. Только проехать мне далеко не удалось. «КамАЗ» завертелся в разные стороны, и нужно было приложить максимум усилий, чтобы удержать его на дороге. Еще пару секунд и я не смог удержать руль и грузовик понесло вправо. Сбив жестяной забор он проехал по чьему-то двору и упершись в стену дома, без особых трудов ее пробил. Кабину, под воздействием кирпичей смяло, и я оказался прижатым в водительском кресле. На меня посыпались осколки лобового стекла и куски кирпича. Укрывшись руками, я на мгновение было, занепал духом и решил, что это все. Доездился. Сейчас сюда уже бегут те клоуны с автоматами. Это действительно конец. Я еще несколько раз подергал дверцу и прижавший меня руль, но попытки были бесполезны. Прочный метал намертво меня зажал в этой ловушке. Анатолий Семенович Артеменко уже слегка задремал перед теле-визором, но внезапный шум и последующий за ним толчок, сотряс весь дом. Артеменко, упав с дивана, тут же вскочил на ноги и побежал на кухню, именно там творилось что-то невероятное. Добежав по коридорчику к кухне, он просто остолбенел в дверном проеме. То, что происходило там, мозг отказывался принимать за действительность. Прямо из проема в стене, на кухню влезла кабина «КамАЗа», рас-трощив при этом все на своем пути. Из мотора его с шипением вырывались струи дыма, а в воздухе летали обрывки обоев и пыль. Артеменко открыл рот и чуть не присел, увиденное просто не укладывалось в голове. Еще больше он ужаснулся, когда на водительском сидении увидел меня. Я в свою очередь тоже увидел этого пидора и изо всех сил рванул держащий меня руль. Непонятно почему, но рулевая колонка поддалась, и я освободился. Анатолий Семенович тут же скрылся в коридорчике. Я с шумом выбрался с кабины через проем, где еще недавно была «лобовуха». Не отпуская пистолетов, я последовал в коридорчик, в который побежал Артеменко. Обломки стены и посуды громко хрустели у меня под ногами. Все же я добрел по коридорчику к залу, но тут на средину зала выбежал Артеменко, держа перед собой охотничье ружье: - Стоять сука на месте! Я остановился и тоже навел на него пистолеты. В любую секунду я готов был выстрелить, но ни я, ни мой враг не спустил первым курок. Я с интересом всмотрелся в его лицо и увидел там страх. Артеменко трясся крупной дрожью, и пот ручьями сбегал по его вискам. На улице завыли сирены, было понятно, что еще несколько секунд и дом будет полностью окружен. Я облизнул кровь на нижней губе. За спиной у Семеновича показалась его жена Марина. Она широко распахнула свои глаза и ничего не могла сказать. Просто стояла в ступоре и смотрела на эту немую сцену. - Уходи, - попросил меня Семенович. Сама судьба привела меня к нему, я не мог просто уйти. Если чест-но, то я не верю в совпадения, их не может быть. Так как вся наша жизнь уже давно написана и менять то, что должно случится мы просто не в силах. Кто-то очень изящно и беспощадно написал сценарий моей жизни. Наверное, если бы мне посчастливилось увидеть этого сценариста, то я бы без раздумий поломал ему руки. - Я так просто не уйду, - честно сказал я ему. – Мне некуда бежать и ты это прекрасно знаешь. Он опустил ружье и со слезами на глазах сказал: - Пожалей мою жену, она ни в чем не виновата. - Как ты можешь это просить у безжального убийцы? Ты же пре-красно знаешь кто я. Ты примерно такой же, просто делаешь грязные дела чужими руками. За все свои поступки нужно отвечать. - О чем он говорит? – спросила Марина. - Кого ты из себя возомнил? – в бешенстве прошипел Артеменко. – Ты несчастный алкоголик, который сошел с ума. Ты что, воображаешь из себя бога? Пристрели меня, я не хочу слушать твой бред. - Что ты занервничал? Боишься, чтобы твоя жена узнала кто ты на самом деле? Бери пример с меня, я никогда никого не обманываю и честно признаюсь кто я. Мне нечего скрывать то, чем я являюсь на самом деле. Может и действительно, я воображаю из себя бога? Очень даже может быть то, что я на самом деле им являюсь. Не зря ведь у меня эти видения и глюки. Это знаки свыше. Я избран для того, чтобы уничтожить всех этих ублюдков. Кто-то там, на верху понял, что это сделать могу лишь я. Я действительно могу это сделать! Ведь я до сих пор не умер, хотя меня уже несколько раз продырявили. Я бессмертен. - Хочешь умереть, - сказал я. – Ты умрешь, я тебе обещаю. Ты ведь не знаешь, зачем я на самом деле приехал в этот город. Я бог войны, я появляюсь там, где ситуация набирает горячие обороты. Я обязан найти точку равновесия в любой ситуации и попытаться уравновесить положения. - Ты сумасшедший! – прошептал в ужасе Артеменко и отступил на пару шагов назад, к жене. - Я пришел к тебе, потому что ты и являешься точкой равновесия. Понимаешь о чем я? Ты и есть эта точка! - Отступи на несколько шагов в сторону! – прошептал Семенович своей жене. Она тут же отошла в сторону, и Артеменко, подняв ружье, сделал выстрел в мою сторону. Я видел, как заряд разорвал стену в нескольких сантиметрах от ме-ня. Он промахнулся, что собственно не удивительно, ведь я неуязвим. Два моих указательных пальца тут же пришли в движения. Я высадил две обоймы пистолетов в Артеменка и его жену. Все должны умереть и понести наказание. Никто не будет помилован, так как это война. С этого момента я начинаю третью мировую войну. Этой войной я хочу истребить с лица земли всех ублюдков, которые мешают жить. Брызги крови от супружеской пары усеяли весь зал и мое лицо в том числе. Я облизал горячие капли с руки и подошел к мини-бару в стене. Открыв бутылку «бренди» я начал заливать в себя драгоценную жидкость. - Дом окружен! Предлагаю сложить оружие и выйти с поднятыми руками! – послышался голос Майора, который звучал в мегафон. - Хрен вам козлы! – от души сказал я и отбросил бутылку в сторо-ну. Она, ударившись об стену разлетелась, усеяв склянками два окровавленных тела. - Дом окружен! – послышалось вновь. – Предлагаю сложить ору-жие и сдаться добровольно! Осмотрев ружье Артеменки, я отбросил его в сторону, неудобное и громоздкое оружие. Проще воевать с ножом. Где-то должно быть спрятанное оружие посерьезней. Оно сто процентов есть у этого говнюка. Зайдя в спальню, освещаемую прожектором с улицы, я начал с упорством искать оружие. Еле слышный голос постоянно что-то мне нашептывал на ухо. Слова были неразборчивые и спутанные. Кто-то хочет мне что-то сказать, кто-то хочет подать мне сигнал свыше. Бросив взгляд на постель, я увидел голую женщину. Она тоже что-то шептала и тянула свои руки ко мне. По стенам метались тени, тени усопших жертв. Они все ждали меня и звали, чтобы я побыстрей закончил здесь дела и пришел к ним. У женщины с глаз побежали кровавые слезы, она плакала по мне, она звала меня к себе. Когда я за тумбочкой нашел сверток, все мои видения исчезли, а мегафон опять заскрипел на улице: - Повторяю последний раз! Через три минуты начнется штурм! У вас последняя надежда сдаться! Развернув сверток, я обнаружил совсем новый и еще не использо-ванный АКСУ. Запахло заводской смазкой. При нем было три «рожка» полностью забитые патронами калибра 5.45. Я как ребенка погладил автомат и присоединив «рожок», передернул затвор. - Настал твой час, - нежным голосом прошептала красавица на по-стели. – Иди ко мне… Я поднялся на ноги, держа перед собой «Калаш». Во взгляде краса-вицы ощущался покой и нежность. Она оберегает меня! Вот ты какой, ангел-хранитель всех киллеров! Она провела рукой по татуировке, которая красовалась на ее живо-те: небольшой розе усеянной настоящими каплями крови. Я послал ей воздушный поцелуй и сказал: - Держи за меня кулаки! Потом я проследовал к коридорчику, что вел к входной двери, и сел в кресло, направив автомат к входу. Ну что же ребята? Готовитесь к штурму? Это будет похлеще Бас-тилии. Я вас жду. В свободной от автомата руке я держал начатую бутылку рома. Попробовав его, я немного скривился и сказал: - Не плохой. На улице началась стрельба. Слышны были и автоматы и пистоле-ты. Но в дом так никто и не заходил. Что же они там, друг в дружку палят? Интересно, кого они там штурмовать начали. Явно не меня. Я глотнул еще немного рома и потер пальцем курок. Что же там происходит? Почему еще не один гад сюда не зашел? Мне стало как-то не по себе, так бывает со мной, когда я не понимаю происходящего. Возле дома, где собралось немало ментов шла настоящая резня. Юля, не спеша и со вкусом кайфовала от каждого сделанного ею выстрела. Один за другим менты падали на землю, а спрятавшийся за машиной Майор только кричал: - Она за деревом! Стреляйте в дерево! Несколько его коллег направили свой огонь в сторону большой вербы, которая росла перед домом Артеменки. Пули срывали с его кору, а некоторые рикошетили и отлетали в разные стороны. Юля появилась у них со спины и короткой очередью расстреляла пятерых ППС-ников. Майор понял, что остался один, и сильнее сжав пистолет переполз под другую машину. Антофогаста закинула автомат на плечо и запрыгнула на капот патрульной машины. Убрав волосы с лица, она огляделась и крикнула: - Ей! майор Майор, где ты? Что случилось, зайчик мой? Обоссался? Это тебе не солдатиков коллекционировать. Майор осторожно выглянул из своей засады и увидел, что она сто-ит спиной к нему. Просто идеальная цель. Медленно, дабы не шуметь, он прицелился Антофогасте в спину и прошептал про себя: - Сейчас обоссишся ты, сучка. Юля, наверное, учуяла опасность и как кошка прыгнула в сторону. Секунда и Майор потерял ее с виду. Он занервничал и замер, пытаясь услышать ее шаги, но ничего не было слышно за громкими биениями его сердца. Подмога уже не приедет. В эту ночь были убиты все сотрудники 196-го отдела. Остался только он и Коляда. Эта сука за одну ночь убила около пятидесяти человек. Майор решил, что и он уже не жилец. Сейчас она ловко выпрыгнет из-за машины и всадит в меня несколько пуль. Хреновый конец такой же хреновой жизни. «А ведь у меня еще и семьи то нет! Дерева я не посадил, дом не построил, и сына я еще не вырастил. Все свое время я занимался в отделе и никогда не давал своему организму расслабиться. А жаль. Но сейчас уже поздно жалеть о чем-то. Как я могу жалеть о том, чего у меня никогда не было?» Он посмотрел на дом Артеменки, из стены торчал кузов грузовика. Громко шипел пробитый ресивер. Майор расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и послабил галстук. Он ждал своей смерти в лице этой стервозной барышни - наркоманки. Быстро же заканчивается жизнь, очень быстро. Ира с ужасом смотрела на стоящего перед ней маньяка и не могла даже крикнуть. Он тоже стоял молча, иногда поскрипывая резиновым плащом. В темном проеме капюшона были четко видны блестящие глаза. Казалось, что перед ней стоит сам сатана. На мгновение к Ире вернулись все чувства, и она со всех ног бро-силась бежать прочь. Ее не останавливали ни колючие ветви кустов, ни паутина, которая то и дело попадала на лицо. Девушка не могла бы остановиться, даже если бы и захотела. Непослушные ноги несли ее с невероятной скоростью все глубже и глубже в лес. Перепрыгнув через поваленный ветром ствол дерева, она огляну-лась и увидела, что маньяк бежал за ней всего-навсего в нескольких метрах сзади. Ирина испугано вскрикнула и прибавила скорости. Хорошо, что она сегодня была в кроссовках. Ее ноги постоянно натыкались на какие-то пеньки и горбики земли. Но она не падала, а бежала дальше. Упасть – это означало умереть. Одна из сухих веток, которая свисала низко к земле, царапнула ей щеку. Но девушку это не остановило, она как лань прыгнула через яму, оставшуюся здесь со второй мировой войны, и оказалась в посадках березы. Посадка была очень густая и низкая. Попутавшись немного в березах, она вывихнув ногу упала в противопожарную траншею и замерла. Девушка старалась даже не дышать. Вокруг была мертвая тишина, даже ночные птицы не издавали ни-каких звуков. Маньяка тоже не было слышно: то ли отстал по дороге, или же он где-то притаился и ждет, когда Ирина подаст ему какой-нибудь знак. Но Зверева лежала молча и неподвижно, только сердце колотилось как заведенное и казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Ветер зашумел листьями берез и Ирина немного пришла в себя. Сколько прошло времени уже? Минуты две? А маньяк не давал о себе знать. Может, он потерял ее и сейчас где-то далеко от нее? В ответ на это, где-то рядом заскрипела резина и послышалось шуршание веток. Он тихонько подкрадывался. Он где-то рядом. Только где? Вновь настала тишина. Ира вспомнила о Володе, он теперь ничем ей не поможет. Он не сможет ее спасти. Мысли о предстоящей ей участи ввели девушку в панику. Все тело начало дрожать и Ира с этим не могла ничего поделать. Скрип резины послышался теперь уж совсем рядом. Где-то сзади. Зверева прислушалась, и ей стало слышно тяжелое дыхание маньяка. Он как хищник подкрадывался и принюхивался в надежде обнаружить свою добычу. Ира закрыла глаза и начала вспоминать молитву, которой ей в дет-стве учила мама. Слова плохо вспоминались, но Ирина с упорством просила бога защитить ее сейчас. Просила простить ей все грехи, которые она совершила сегодня. Молила о пощаде и кусала себе при этом нижнюю губу до крови. А скрип резины и хриплое дыхание было где-то рядом. Метрах в четырех. «Господи, прости меня за все. Прости за Жоржа, за Макса, за Гаева. Они погибли по моей вине. Я прошу тебя простить меня за это. Я знаю, что должна понести наказание за свои поступки, но молю тебя, что угодно, только не это. Спаси мою душу, я прошу тебя! Да прибудет царствие твое, как на небе, так и на земле. Спаси нас от лукавого… Во имя отца и сына и святого духа. Аминь». Ире в лицо кто-то дыхнул сильным перегаром. Она открыла глаза и увидела стоящего рядом с ней на четвереньках маньяка. Еще чуть-чуть и в нее бы остановилось сердце, так как оно больно кольнуло и резко сбавило обороты. Маньяк, как зверь, стоял на четвереньках и рычал. Из глубокого разреза капюшона вновь блеснули глаза и оскал зубов. Ира и дернутся не успела, как он всадил ей в руку нож, тем самым как бы пригвоздил к земле. Теперь уже Ирина закричала что есть сил от ужаса и боли. Маньяк запрыгнул на нее, и рыча как волк стал срывать с девушки одежду. Чтобы жертва не сопротивлялась, он вытянул нож с ее руки и медленно ввел его в ее живот, смотря при этом ей в глаза. Она тихонько застонала. - Тише-тише, - успокоил он ее как отец ребенка. – Не кричи, моя сладенькая. Когда холодная сталь ножа по ручку зашла в ее тело, Ирина тихо пискнула и замерла. Ее тело довольно быстро начало обмякать, и девушка почувствовала, как сначала занемели ее конечности, а потом эта волна приблизилась к голове. В ее глазах застыли слезы. Маньяк вытянул нож и облизал кровь на нем. Ирин взгляд застыл на звездах. Они как бы манили ее к себе. Вот большая медведица, а вот и малая… а это что за созвездие… Он вновь вогнал в нее нож, потом еще раз и еще. Кровь брызгала ему на плащ. Он со звериным рычанием сорвал с безжизненного тела одежду и перерезал ей горло. Майор, прислонившись спиной к машине, вспоминал свою бес-цельно прожитую жизнь. Вспомнил он все, и по малейших деталях. Много о нем чего не знали, да и не узнают теперь. Он твердо решил принять смерть, так же как и его коллеги. Костенко, Майков… Он должен тоже умереть. Вдруг из-за машины выскочила Антофогаста и ударила его в лоб прикладом. Тело Майора скользнуло спиной по крылу машины и замерло неподвижно на асфальте. Юля довольно улыбнулась и выбросив пустой «рожок», пристегну-ла новый. Автомат громко клацнул затвором, и киллер направилась к дому. Бесшумно проникнув через дыру в стене, она осмотрела все помещение, но меня там уже не было. Я был уже в километре от того места, и похрамывая шел по тротуа-ру. Держа в одной руке автомат, я пугал случайных прохожих. Мне было плевать на них, я был полностью погружен в свои раздумья о жизни и смерти. О том, почему я до сих пор не умер, почему богиня фортуны не спешит меня покидать. Кто-то играет со мной в смертельную игру и не торопится ее заканчивать. Мне плевать на все! Я плевал на вас всех! На встречу мне неслась какая-то машина, я вскинул автомат и готов был уже дать очередь по водителю. Машина остановилась и водитель, потушив фары, крикнул мне: - Не стреляй! Это я! Я опустил оружие, так как узнал в нем таксиста Игоря. Он видать забрал свою машину и теперь ищет дальше приключения на свою жопу. - Тебе чего? – прохрипел я, сплевывая кровь на землю. - Садись, я увезу тебя от сюда. - Ну ты неугомонный, - улыбнулся я и с удовольствием уселся в машину. Игорь развернул авто и направился подальше от места стычки. В салоне приятно пахло и тихо играло радио. - Что там было? – спросил он, не сводя глаз с дороги. - Война. - Да я слышал пальбу. Правда-таки как на войне. И кто выиграл? - Что не видишь? – улыбнулся я кривой улыбкой. – Дай сигарету. Он протянул мне сигарету, и я с не скрываемым удовольствием закурил. На секунду закрыв глаза, я обдумал ситуацию и спросил: - А куда ты дружок меня везешь? - Как куда? В Чернигов, ты же сам говорил. - На хер Чернигов! Я передумал. Езжай к пятиэтажкам, я заберу некоторые вещи. - Там же могут быть менты! – ужаснулся Игорь. – Они сто пудов устроили там засаду! - Мне насрать, - ответил я. – У меня есть автомат. - Логично, - согласился он. - Быстро не гони, мы никуда не спешим. Он послушно сбавил скорость и через несколько минут мы были около пятиэтажек. Я попросил его притормозить в нескольких метрах от заезда во двор и ждать меня. Покинув салон автомобиля, я глубоко втянул в себя свежий утрен-ний воздух. Был рассвет, солнце уныло показывалось из-за горизонта, скрашивая небо в розовый цвет. Крепко держа автомат, я направился к своему подъезду. Немного запутавшись в белье, которое Даша вывесила на просушку, я со злостью порвал веревки и побросал его на землю. Поднимаясь по лестнице, я держал АКСУ перед собой, готовый в любую секунду сразить того, кто станет у меня на пути. К моему, или чьему-то счастью никто не выскочил, и я благополучно добрался к своей двери. Клацнув замком я вошел в квартиру, и замерев, прислушался. Освещенная утренним светом квартира была пуста. Никто не ждал меня в засаде, никому я не нужен, даже ментам. Забрав из тайника деньги, те которые вручил мне Артеменко, я за-шел на кухню. Положив автомат на кухонный стол, я достал из холодиль-ника бутылку коньяка и начал пить. Сделав несколько глотков, мой взгляд упал на часы, которые висели на стене. Секундная стрелка не двигалась, часы стояли. Не придав этому особого значения я поставил почти пустую бутылку обратно в холодильник, и схватив автомат двинулся к выходу. План я составил на ходу. В Чернигов мне ехать нет резона, можно прекрасно отсидеться где-нибудь в глухом селе, а этот искатель приключений мне здорово в этом поможет. Закрыв двери, я начал спускаться по лестнице вниз. Мои шаги от-давались громким эхом в утреннем подъезде. Вновь меня посетило чувство непонятной тревоги. Я остановился, прислушался и пошел дальше. Вновь шаги как выстрелы звучали эхом, но останавливаться я уже не стал. На выходе я столкнулся с прапорщиком Кузатым. В его руках был пакет с какой-то фигней, а сам он был в крови и поцарапан. При виде меня и автомата он оторопел и выпустил из рук свой пакет. - Привет, - сказал он. - Привет прапор, хреново выглядишь. В драку попал что ли? Он потрогал свое лицо и ответил: - Да и ты не очень. В его руках я заметил какую-то блестящую вещь, потом мой взгляд упал на пакет и я видел, как из него торчит плащ ОЗК. - На рыбалку собрался? – спросил я клацая предохранителем. - Да, - закивал он. – Возьму, думаю да и проеду по утру. Сейчас, наверное, клев хороший. Думаю, пару пескарей да поймаю. - А это что? – спросил я, смотря на блестящий предмет. – Приман-ка? - Да вот цепочку нашел во дворе, - ответил он и показал мне ее. Я узнал эту цепочку почти сразу, это та, что я подарил Ирине. Меня сразу поразила догадка, и я схватил прапорщика за грудки: - Во дворе нашел, значит? Говори правду падла, не то, сейчас дуло этого автомата проглотишь. Прапор не растерялся, и я почувствовал резкий удар в живот. По-чему-то этот удар меня сразу сразил, и я опустился на колени, выпустив с рук автомат. Потрогав место удара рукой я заметил кровь, а посмотрев на прапора, я увидел его с окровавленным ножом в руках. Он гадко улыбался и махал ножом перед моим лицом. - Так ты и есть тот самый маньячина, - прохрипел я. - А ты и есть тот самый киллер, - парировал он и как-то странно посмеивался. Его горящие какой-то непонятной злобой глаза без конца подмигивали, словно его брал нервный тик. - Что ты с ней сделал, падла? – закричал я на весь подъезд. - Это твоя подружка значит была, - хихикнул он. – Хороша. У тебя хороший вкус на женщин. Хотя она же еще школьница. - Что ты сделал? – тихо спросил я, хотя ужасные догадки уже посе-тили мою голову, и я боялся, чтобы это оказалось правдой. - Хорошенькая девочка была, - чмокнул губами прапор и облизал окровавленный нож. – Дырочка у нее такая узенькая и приятная… Он, вспоминая, закатил глаза и довольно засмеялся. У меня на глаза нашла красная пелена ярости, я еще никогда не желал так убить человека. Но в этот момент я забыл про свою боль и как зверь набросился на прапора и мы покатились с ним по порогу. Одной рукой я пытался выхватить его нож, а второй сделал несколько ударов ему по лицу. Он, в свою очередь схватил меня железной хваткой за горло, а потом сдавил рану на животе. У меня потемнело в глазах, я ослаб и он без труда отшвырнул меня в сторону, и поднявшись на ноги стал колотить меня ногами. На этот раз противник оказался сильнее меня, и я терпел поражение. Но я не чувствовал боли, я думал о том, что нет больше Ирины. Нет больше моей девочки. Какая-то падла зарезала ее! Зарезала это невинное существо. Как у него поднялась рука? Что же это за тварь, которая сейчас забивает меня до смерти? Я вовсе ослаб и начал терять сознание, постепенно мягкая и немая темнота стала отделять меня от действительности. А он бил и бил, не останавливаясь со слепой ненавистью и злобой. Вдруг громко прогремела очередь с автомата. Стаи голубей в испуге взлетели с крыши пятиэтажки. Прапор замер, а потом свалился на землю. Я открыл глаза и увидел Дашу, она держала в руках автомат, его дуло все еще дымилось. В ее глазах застыл и ужас и испуг. Я потянулся к прапору и схватил его за воротник: - Где она? – прокричал я что есть сил. – Где она? Прапор лишь довольно улыбнулся и умер. Я закричал как сума-сшедший, и схватив нож отрезал ему голову. У Даши выпал с рук автомат. Со звериным вытьем я забросил голову прапора куда-то к мусорке и упал на землю, держа в руках окровавленный столовый нож, с деревянной ручкой. Я уже ничего не видел и не слышал, просто выл и бился в конвульсиях. В один момент я потерял все что имел. Все, ради чего жил. Она мертва. Мертва. Мертва. Даша в шоке отступила к стене и осела. Я уже полностью потерял рассудок и замер на месте. Я не чувство-вал как подбежавший Игорь затянул меня в машину. Я не знал, куда он меня увез. Я не хотел знать, что со мной будет, потому что это конец. Я не хочу жить, мне незачем жить. Я больше никогда не увижу ее улыбки. Я больше никогда не услы-шу ее приятный голос. Она мертва, ее больше нет. 13. КОНЕЦ ИСТОРИИ Иногда я думал, что вся жизнь имеет свое логическое начало и та-кой же логический конец. Все это оказалось неправдой. Нет никакой судьбы, нет никакого бога, нет никакого логического объяснения тому, что иногда с нами происходит. Я понял лишь одно, что не нужно попросту терять те минуты счастья, которые иногда бывают. Те бесценные и неповторимые минуты, которые всегда хочется вернуть обратно. Хочется вернуть все обратно, чтобы прожить жизнь совсем иначе. Если бы мне кто-то сделал такое предложение, то я несомненно бы принял его, не размышляя ни секунды. Но я понял, что ничего уже не вернуть. Остались лишь одни воспоминания, память сохранила ее взгляд, улыбку, запах ее волос. То короткое время, что мы были вместе останется самым важным моментом моей жизни. Я точно знаю, что жил на этой земле только за-ради этих нескольких майских дней. И не поможет теперь мне ни коньяк, ни наркота. Ничто не сможет заглушить эту боль и пустоту, которая образовалась во мне. Если бы не я, если бы не наша встреча, то Ирина несомненно была бы жива и сейчас бы наслаждалась жизнью, которая у нее была и которую я у нее забрал. Она никогда бы не знала бы меня, не потерпела бы этих приключений и осталась бы жива… Я еще раз и еще раз возвращаюсь к нашему последнему разговору. Как я мог заставить ее идти домой? Как у меня мог ворохнуться язык обидеть ее ради того, чтобы она ушла прямо в руки к этому зверью? Я никогда не забуду ее заслезившихся глаз и ее фигуру, которая скрывается в кустах. Ее согнувшуюся и подергивающуюся от рыданий фигурку, которую я даже не попытался остановить. Я никогда этого себе не прощу. Никогда. Все проходит, но боль остается. Она навсегда останется в моем сердце. Почему, перед тем как идти на конкурс красоты мой револьвер не выстрел и не выпустил мои мозги? Что теперь? Теперь я сижу за столом в заброшенном доме на ху-торке, возле Новождановки. Стол полностью заставлен пустыми бутылками от всевозможных спиртных напитков. Я гашу об стол сигарету и тут же закурюю вновь. Тускло горит свеча, освещая лишь стол и мое лицо. Я глотаю без конца коньяк, но алкоголь как назло, не берет меня. Я не могу отключиться и не думать об этом. По столу быстро пробежал паук, я проводил его безразличным взглядом и вновь залил в себя коньяка. С глаз все время норовятся побежать слезы, я их не сдерживаю, но они не бегут. За окном завывает ветер и слышится вой волка в лесу, я посмотрел в разбитое окно на звезды и луну. Как никогда она сегодня большая и яркая, возле нее, мигая разноцветными огнями, летит самолет. Летит на море, туда, куда мы собирались полететь с Ириной. Где она сейчас? Я не верю в бога, но сейчас молюсь, чтобы рай действительно существовал, и ей там было хорошо. Коньяк заканчивается, я не пьянею. Сегодня я был в городе, я с далека сопровождал взглядом траурную процессию похорон Ирины Зверевой. До сих пор звучит в ушах похоронный марш и плачь ее матери. Впереди одноклассницы несли ее портрет, венки. Потом шли одноклассники и несли гроб с ее телом. Красный гроб. Ее тело было целиком накрыто простыней, очевидно, эта тварь очень сильно поизмывалась над ней. Я стоял в тени какого-то дерева и сквозь темные очки наблюдал эту процессию. Не понимаю, как я смог сдержаться и остаться при сознании. На портрете Ирина улыбалась, как и всегда при жизни. Глядя на это, я не мог сдержать слез и они бежали по моему каменному лицу. В руке я сжимал цепочку, ту которую ей подарил и которую в последствии отобрал у маньяка. Кстати маньяком теперь официально признан я, по городу и по всей Украине меня ищут все. Все хотят меня найти и разорвать на части. Мне уже все равно. Я уже не вижу смысла в своей дальнейшей жизни. Эти несколько дней, после смерти Ирины, были для меня как пытка, как расплата за все. Жизнь стала настолько отвратительной, что я совершенно спокойно бродил по городу, в надежде, что меня убьют. Как назло меня никто не заметил и не узнал, хотя мой портрет уже висит на доске «Их разыскивает милиция». Никто не узнал меня. Такое дерьмо как я больше никому не нужно. Вот впрочем, и все, что я хотел рассказать. На этом можно поставить в этой истории точку. Игорь меня внимательно слушал и делал какие-то пометки в свой блокнот. Когда я закончил рассказ, то допил коньяк и закурил сигарету. Мы долго молчали, пока он не спросил: - А что на счет Антофогасты? Она ведь не нашла тебя. Я вновь посмотрел в разбитое окно на луну и сказал: - Я же говорю, что я никому теперь на хрен не нужен. Даже Анто-фогасте, хотя это спорный вопрос. Она все равно рано или поздно меня найдет. И знаешь, что? Я сейчас больше всего на свете хочу этой встречи. Он тоже запыхтел сигаретой и закрыл свой блокнот. - Не боишься что после этой книги, у тебя начнутся проблемы? – спросил я. - Нет. Я подпишу, что это выдумка. Добавлю пару придуманных эпизодов и поменяю имена. - Понятно, - я задумчиво покрутил сигарету в руках. – Что же? Да-вай прощаться. Я так и не поблагодарил тебя за все, что ты сделал. В общем спасибо тебе, ты нормальный мужик. - А куда ты пойдешь? - Куда-нибудь. Сидеть в этих развалинах я больше не в силах. Игорь опустил голову и поводил ручкой по обложке блокнота. Я одел свою куртку, и похлопав по его плечу ушел прочь. Шел по лесной дороге, точно не знал, куда именно она ведет. Куря без конца сигареты, я вскоре выбрался на какую-то трассу. Машины на большой скорости пролетали мимо, а я брел себе по обочине. Думал я о многом, мысли в основном были все те же. Я с трудом сдерживал боль в животе. Что я за существо? Я точно не человек. Ну не может человек нормально себя чувствовать после стольких ранений! Я знаю точно, что я не человек, а какая-то тварь. Вспомнил, как хотел подтвердить теорию, согласно которой плохие люди живут дольше хороших. Это действительно так! Это, мать его, правда! Такая скотина, на подобии меня, выживает даже после нескольких колотых ран. Значит, справедливости не существует как таковой. Через несколько сотен метров я наткнулся на придорожное кафе, которое называлось «Кривой стартер». Возле него стояло несколько легковушек и три фуры. Не знаю, почему я туда пошел, но все же меня понесло туда. С шумом распахнув двери, я оказался в средине. На меня тут же обратили внимание почти все кто там был. - Какого хрена вылупились? – спросил я и посетители постепенно оборачивались обратно и каждый продолжал свой разговор, или набрасывался на еду. Я проковылял к барной стойке и заказал себе спиртного, при этом выложив мятые сто «баксов» на прилавок. Барменша Ирина, как было написано на бейджику, приветливо улыбнулась и поспешила выполнить заказ. Я вновь закурил и краем глаза заметил, как на меня все поглядывают и перешептываются. Узнали гады! Ну что, может кто-нибудь автограф возьмет? Потом в приоткрытой двери в подсобку я заметил звонящую по телефону барменшу. До меня долетел обрывок ее разговора: - … точно тот! Да, его вы ищите! Сто процентов он!... Я криво улыбнулся. Бежать даже не собирался. А зачем? Пускай здесь все и закончится. Склонившись над барной стойкой, я закатил глаза и крикнул барменше: - Да кончай там! Неси мне мой коньяк! Я должен успеть выпить еще бутылку. Она испугано выскочила из подсобки и подала мне бутылку армян-ского коньяка с четырьмя звездочками. Я культурно налил себе в бокальчик и вкусно затянувшись сигаретой, спросил: - Они хоть деньги обещают за меня? Она изменилась в лице и попыталась прикинуться дурочкой: - Вы это о чем? - Я говорю: деньги за меня обещают? Она не на шутку испугалась и пролепетала: - Я не понимаю о чем вы? - Сколько? – спросил я и пригубил коньяка. В этот вечер и в этом баре он был как никогда вкусный. - Нисколько, - прошептала она срывающимся голосом. Я успокоил ее: - Не бойся, я никого здесь убивать не собираюсь. Когда они прие-дут? Сколько у меня времени? Барменша почему-то вовсе занепала духом и на выдохе сказала: - Минут через пятнадцать, если спешить будут. - Значит, у меня есть еще пятнадцать минут, чтобы насладится этим прекрасным коньком. Кстати, он действительно не плохой. Я пробовал несколько дорогостоящих марок и скажу тебе серьезно, что этот может с ними еще и потягаться. - Угу, - промямлила она, трясясь крупной дрожью. - Эй ты! – послышалось сзади. – Педофил чертов, стой-ка лучше на месте и никуда не рыпайся, а то мы сейчас еще до приезда милиции тебя казним. Я огляделся и увидел стоящих сзади шестерых мужиков. Их лица прямо таки горели ненавистью ко мне и они готовы были в любую минуту свершить самосуд. Не просто это, быть маньяком. Все тебя так ненавидят, что по неволе чувствуешь свое несказанное превосходство над ними, над их страхом. Я ничего им не ответил и принялся вновь за свой коньяк. Интерес-но, я успею выпить хотя бы половину этого чудесного напитка, он же последний в моей жизни. Я должен насладиться им в полной мере. - Что ты за зверь такой? За что ты этих девочек насиловал? – спро-сил второй мужик, наверное, дальнобойщик. В комбинезоне и кепке, именно так я всегда себе и представлял дальнобойщиков. - Знаешь что с такими пидорами как ты, на «зоне» делают? – спро-сил лысый. А этот, наверное, бывший зек, весь в татуировках и с наглой рожей, которая не предвещала ничего хорошего. - Может, давайте мужики с ним сами расправимся? – спросил даль-нобойщик. – Таким уродам не место на этой земле! Вот это золотые слова! Сказаны прямо в точку! Да, мужик я тоже так думаю, я полностью с тобой согласен. Дайте только допить коньяк, это мое последнее желание. - Ну скажи нам что-нибудь сучара! – не унимался зек. – Почему молчишь как обоссаная проститутка? Или ты только со школьницами можешь тягаться? А ты попробуй нарваться на мужиков своего возраста. - Сука, я бы задушил его собственными руками, - сказал дально-бойщик и сплюнул на пол. – У меня самого дочь подрастает, а тут развелось таких выродков! Жизни нормальной от них нет. Я налил себе еще бокальчик, ну это видать точно последний. Но я глубоко ошибся, зек одним махом руки сбросил на пол и бутылку и бокал. Все это разлетелось в дребезги под моими ногами, я посмотрел на них и не смог ничего сказать или сделать. Что я им скажу? Они, несомненно, в чем-то правы. Все эти ненавистные взгляды сошлись на мне и я, докурив до фильтра, бросил окурок в склянки. Ногой я медленно его растоптал и вновь посмотрел каждому в глаза. Ну что же! Нападайте! Я весь ваш! Я даже не буду пытаться защищаться. Просто хочу, чтобы первый их удар лишил меня сознания, и я нечего больше не чувствовал. - Я не могу больше сдерживаться, - прошипел зек. – Я сейчас же замочу этого сукиного сына! - Охлади свой пыл ковбой! – послышалось со стороны. Мы все посмотрели вправо и увили стоящую девушку с пистолетом в руке. Я сразу же узнал Александру, какими судьбами эта барышня здесь оказалась? Ох уж действительно тесная наша планета! - Сядь на место соска! – крикнул в ярости зек. – Ты что, ничего не соображаешь? Это же тот маньяк! Сашка подняла свой пистолет и выстрелила. Зек с оборвавшимся криком упал на пол. Остальные мужики попятились к стене. Она подошла к лежащему трупу и как-то по детски указала мне пальцем на труп: - Смотри-смотри! Прямо между бровей попала! Прикольно. - Саш, что ты тут делаешь? – спросил я. – Зачем ты это все? Зачем ты ввязываешься в это дерьмо? Она подняла на меня свои зеленые глаза: - Я искала тебя все это время. - Зачем? – скривился я. Вот так всегда и получается, если вовремя не умрешь. Ты обязательно погубишь еще несколько хороших людей. - Я люблю тебя и не дам никому тебя убить, - сказала она и клацну-ла предохранителем своей «Берреты». Я посмотрел ей в глаза и тяжело вздохнул: - Сашунь, беги отсюда, тебе не нужно меня спасать. Сейчас сюда съедутся все менты округи. - Я их замочу всех, - хмыкнула она, как будто я сказал ей какую-то глупость. - Замочишь? – улыбнулся я. – Да кто ты такая? Она выплюнула со рта жвачку, которую все это время жевала и ответила: - Извини, что не призналась тебе раньше. Меня ведь не Саша зовут. Я смотрел в ее глаза и уже сам начал понимать кто это. Резкая как молния догадка вдруг осенила меня, и все стало на свои места. Ну конечно! - Я Юля Антофогаста. Ее взгляд иногда бешено вспыхивал, как я раньше этого не замечал. Вот она какая на самом деле! Самая известная убийца Украины. С виду хрупкая и довольно привлекательная девушка, очень сильно увлекающаяся наркотой и убийствами людей. И она влюблена в меня! Господи, это просто в голову не укладывается! Этот чертов пазл, в конце которого оказывается, что ты все это время складывал жопу. - Как поживает босс? – спросил я и повернувшись к барменше, как ни в чем не бывало, попросил: - Принеси-ка мне еще бутылочку вашего чудного коньячка. Барменша медленно побрела за бутылкой, а Юля присела рядом со мной и положив пистолет на стойку бара ответила: - Хреново. Я его замочила. - Чего? – не смог поверить я в то, что мне послышалось. - Я замочила этого долбаного хачика, - ответила Юля. – Он хотел отправить меня сюда, для того чтобы я убила тебя. - Зачем ты это наделала? – закрыв глаза, вздохнул я. Мужики как статуи, не шевелясь, подпирали стену и не спускали глаз с этой сумасшедшей парочки. - Я же люблю тебя, - вновь повторила она. – Я бы никогда в жизни не смогла убить тебя. Ты мне очень дорог Клянцев, я не хочу тебя потерять. Ты не представляешь, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы найти тебя. Ты естественно оказался проворней меня и всегда успевал скрыться. - Там, когда менты окружили меня, - начал было я, но она прервала меня и закончила: - Это я их всех замочила. Всех до одного, нет лгу, одного оставила в живых. Он просто был мне симпатичен. Не знаю чем, но мне нравилось его унижать, а он бедняга терпел все. Я же не рассказала тебе, как была ментом… Лицо Юли просияло непонятной радостью, и она почти взахлеб начала мне рассказывать свои приключения, а я слушал ее в пол уха и даже не улыбался. На моем лице застыла железная маска, которую я никак не мог скинуть. - Они подумали что я какая-то «шишка» из области, - не останавли-ваясь, рассказывала она. – Ты бы видел, как я издевалась над ними. Жесть! А начальника их я постоянно унижала и поддергивала, но он держался молодцом, чем собственно и понравился мне. А фамилия у него, прикинь, - Майор. И звание майор, получается майор Майор. Она засмеялась от души, я ее не поддержал, а наоборот выхватил у барменши бутылку, которую она мне принесла, и начал пить. Осушив половину, я протянул бутылку Антофогасте и сказал: - Сейчас сюда явятся менты, у тебя не так много времени, чтобы убежать от сюда. Юля отпила коньяка и удивленно спросила: - Почему мне? А ты? - Я никуда от сюда не побегу. Мне некуда бежать. Да и не зачем. - Как же так? – не поняла Антофогаста. – А мы? У нас же эта самая, любовь. Мать ее! - Я не люблю тебя, понимаешь? – отрезал я. – И если я для тебя что-то значу, то ты для меня абсолютно ничего не значишь. Какая на хрен любовь? Если мы и трахались постоянно, то это не значит, что я тебя любил. - Как так? Помнится, ты говорил совсем другие слова, - стала серь-езной Юля и перестала смеяться. - Я говорил это чтобы уложить тебя в постель. Неужели ты этого не догоняешь? Ты как вчера родилась! - Обидно, - призналась она и скривила свои губки. – Бля, даже не-много больно это слышать. - Ну извини что правда так жестока, - я забрал у нее бутылку и глотнул с нее. – А теперь, если у тебя нет больше вопросов, можешь валить себе на все четыре стороны. Или же поступи еще лучше и сделай то, что сказал тебе босс. Юля шмыгнула носом и отвела свои зеленые глаза, на которые на-катились слезы, куда-то в сторону. В баре стало настолько тихо, что слышно было, как по дороге проехал мопед. Антофогаста, как ребенок, надула губы и отвернувшись от меня всем своим видом показывала глубокую обиду. - Я не смогу тебя убить. Я люблю тебя. - Тогда просто уходи. За тебя это сделают другие, - ответил я и до-пил свою бутылку до конца. - Как так? – никак не могла понять она. – Почему ты сидишь здесь и тупо ждешь, когда тебя убьют. Почему не хочешь сбежать отсюда? Да с нашими деньгами мы сможем сбежать в любую точку планеты, купить ее и жить в достатке до глубокой старости. - На хер точки! Я не хочу ничего кроме смерти. Я достал с пачки последнюю сигарету и закурил. Последнюю во всех смыслах. - Ты не боишься? – она вновь повернулась ко мне лицом и посмот-рела в мои глаза. - Мне уже нечего боятся. Я уже забыл, что такое страх. - А я бы побоялась, - честно призналась она. – Нет, в перестрелке, какой-нибудь это и не так страшно. А вот так просто сидеть и ждать когда у тебя выстрелят – это немного страшновато. - Нет в этом ничего страшного, - признался я. – Страшно только то, что ждет меня потом. Ты веришь в прошлые жизни? - Нет. Это все бред, - ответила Юля. – Люди после смерти закапы-ваются в землю и там их едят черви. Я криво улыбнулся и нежно дотронулся к ее лицу: - Ты действительно влюблена в меня, Антофогаста? - Да, - махнула она головой. - Тогда сделай для меня одолжение. Я хочу, чтобы меня застрелил не какой-то тупой мент, а самый лучший в мире киллер. Это будет для меня огромная честь, и я в аду буду этим хвастаться. Антофогаста как-то грустно хмыкнула над этой шуткой и спросила: - Ты действительно этого хочешь? Ведь никогда не поздно изме-нить свое решение. - Нет. Я не передумаю. Я дотянул сигарету до последней затяжки и бросил окурок на пол. Потом глубоко вздохнул и почувствовал какое-то непонятное облегчение. Наконец-то, спустя столько дней я вновь чувствую себя спокойно. Рукой я ей сделал знак, что пора уже. Антофогаста взяла со стойки свой пистолет и слезая со стульца не отрываясь смотрела в мои глаза, в надежде, что я передумаю. Но я менять свое решение даже и не думал. Я точно знал, что это и есть конец и пора поставить жирную точку. Я хочу, чтобы это все закончилось именно здесь и сейчас. Юля стала напротив меня и навела на меня пистолет. В ее глазах заблестели слезы, эта железная девушка, которая сократила население страны похлеще Сталина, сейчас стояла и плакала. Она действительно меня любит, кто мог подумать? Кто мог даже догадаться о таком закрученном служебном романе, который произошел у нас с Юлей. Но это все в прошлом. Сейчас можно спокойно обо всем забыть и не боятся, что эти муки страдания вновь ко мне вернуться. Как интригую-щая и пугающая минута перед смертью. Говорят, сейчас перед глазами должна пролететь вся моя жизнь, а я вижу только Ирину. Она все ближе и ближе ко мне. Я закрываю глаза и полностью теряю слух, мне слышится только дикий вой, исходящий где-то с леса, того, что прямо за баром. Это зомби. Их тысячи. Они несутся с бешеной скоростью по на-правлению к бару. Их зубы скрепят, и с ртов течет слюна в предвкушении мяса. Они скачут по деревьям, бегут на четвереньках по земле. Впереди стаи босс, он с грозным оскалом воет и ведет всю свою чертову стаю. Они прыгают на крышу бара, другие забегают через окна. Летит в воздухе битое стекло. В бар одновременно заскакивают несколько десятков зомби, и не теряя ни минуты бросаются на меня. Они за долю секунды разрывают меня на части… Выстрел… Все. Конец