Птица Как они прекрасны, эти птицы! Как высоко они могут взлететь! Как широк их размах крыльев! И как свободны они в своем полете! Я никогда не умела спокойно отводить глаза от этих созданий. Меня всегда восхищали их крылья. Как жаль, что у меня нет таких! Топот маленьких ножек и детский смех заставили меня оторваться от окна. В детской раздевалке появилось несколько детишек, впереди всех бежала довольная Аленка. - Мама! Ты раньше всех! Переодев Аленку в уличные ботиночки и синюю курточку, я вывела ее во двор детского сада. Ребенок был безумно рад, что мама приехала раньше всех родителей. Попрощавшись с детсадовским дворником Колей, мы вышли за территорию детского сада. Сердце неприятно заныло, кажется,- я забыла выключить утюг, когда выходила из дома. С раннего утра я устроила громадную стирку, решив, наконец, покончить с кипой грязного белья, мозолившей глаза в ванной в течение целого месяца. Пока машинка справлялась с джинсовым комбинезоном мужа (без него он отказывался ходить на работу), я решила поставить утюг, что бы отгладить костюмчик Пашки (завтра у него спектакль в школе, и он будет изображать конька-горбунка). И пока утюг нагревался, пошла в ванную, прополоскать Аленкины носочки. Вот тогда у меня и вылетел из головы этот утюг! Подходя к дому, я быстро кинула взгляд на наши окна. Дыма видно не было. Принюхиваясь в подъезде к разнообразному букету запахов, я старалась обнаружить запах гари. - Мама, а ты что делаешь? – спросила Аленка, видно заметив мой встревоженный нос. - Ничего, Ален. Смотри, вот и лифт приехал. Аленка радостно улыбнулась и первая, шагнула в лифт. Она очень любила кататься в этой большой и грязной кабине. - Не прикасайся к стенам, дай ручку. Я взяла ее за руку и нажала на прожженную кнопку с цифрой четыре. В квартире играла музыка, значит Пашка, уже наигрался в свой футбол. Отперев входную дверь, мы прошли в квартиру. - Привет, ма!.. – увидел сын нас из зала. – Привет, малявка! - Сам такой. - обидевшись, ответила Аленка, пытаясь самостоятельно разуться. Я быстро прошла в комнату к утюгу. Пашке уже десять лет, но его беспечность постоянно удивляла меня. В зале, работал магнитофон, включенный в ту же розетку, что и утюг. - Ты что не видишь, что утюг в розетку включен? Пашка сделал удивленные глаза. - Он че, работал? Покачав головой, я вытянула вилку из розетки. В конце концов, это моя вина. Страшно подумать, что могло бы случиться из-за такой оплошности! Поручив, переодевание Аленки, Пашке, я отправилась на кухню. Через час на кухню подтянулись дети, привлекаемые запахом из духовки. Скоро, на столе появилась небольшая горстка пирожков, которая, через пять минут, уже исчезла. - Осторожно кушайте, они горячие! Подождите, пусть остынут… - Вкусно… - С набитым ртом промычал Пашка и ухватил последний пирожок, предназначавшийся Аленке. Алена не растерялась и тут же подняла крик. Через секунду она ревела во весь голос. Пашка продолжал дразнить сестру, выплевывая недожеванный пирожок и предлагая его Алене. Пока я боролась с этим безобразием, у меня подгорела следующая партия пирожков. Не по-женски матерясь про себя, я вытащила противень и перевалила горелые пирожки в чашку. - А что тут у нас за запахи витают?.. – раздался громкий голос Сережи в прихожей. Я с облегчением вздохнула, в ближайшие полчаса дети будут заниматься папой. Поставив на плиту кастрюлю с супом, я взяла полотенце для рук. Вдруг, в зале раздался грохот, а за ним дикий Пашин вопль. Сердце испуганно екнуло и я, бросилась в зал. В дальнем углу сидел Пашка, над ним нависал муж, угрожающе размахивая пачкой сигарет перед носом сына. Мне стало все ясно. Сергей полез за дневником в Пашкину школьную сумку и нашел там пачку « Kent». Я догадывалась, что Пашка покуривает, но не могла предположить, что он может таскать сигареты в своем ранце. Хотя… где еще он может их таскать?.. Наверное, я просто всегда отгоняла подобные мысли. Пашка орал так, что у меня заболели уши. Отец принялся беспощадно лупить его ремнем, не обращая внимание на вопли. Пашка как мог уворачивался, и от этого, удары приходились не только мо мягкому месту. - Я отобью твою охоту! Сопляк еще, к сигаретам примериваться!.. – приговаривал Сережа. – Я тебе посмолю... маленький паразит! Мое сердце жалобно сжалось. Пашка теперь будет долго вспоминать эту порку. Гордый он очень. Я посмотрела на Сергея. Как же не любила я его в эти моменты! Он лупил сына, делал злое лицо, а в глазах… то, что я замечать стала недавно… удовольствие. Словно, на самом деле ему это нравиться… наказывать сына. Я бы никогда не смогла бы ударить Пашку, у меня просто рука не поднимется. Аленка опять разревелась, наблюдая за ремнем отца. Откинув полотенце, которое я до сих пор держала в руках, я взяла ее на руки и пошла на кухню. Там давно уже сбежал суп. Выключив плиту, я открыла окно и отправила Алену в комнату. Вздохнув свежий воздух, я вновь посмотрела на небо. Солнце уже зашло, и небо приобрело тот самый загадочный оттенок, когда цвет сложно назвать одним словом, он был слишком притягательным. Ветерок расшевелил несколько моих прядей, выскочивших из платка, волос. В небе появилась одинокая птица и приковала мой взгляд к своему прекрасному полету. На кухне послышался шум. Оторвавшись от окна, я увидела Сергея с Аленой, они пришли ужинать. Пашка, конечно, есть не будет, он наказан отцом. Поставив перед каждым по тарелке с супом, я собралась идти в спальню. - Что с тобой сегодня? – услышала я недовольный голос Сергея. – Почему все горелое? - Извини. – ответила я и пошла дальше. Совсем не хочется вдаваться в объяснения по поводу черных пирожков и убежавшего супа. Утром, накормив всех завтраком и проводив Сергея с обиженным Пашкой, я одевала Аленку. Сонная и вялая, как всегда с утра, она с безразличием наблюдала за моими усилиями. Натянув, наконец на нее последний предмет туалета синюю курточку, я быстро оделась сама. У ворот детского сада мы опять встретили дворника. - Доброе утро, Нина Сергеевна. – улыбнулся он мне, не отрываясь от уборки мусора. – Привет, Алена. Аленка приветливо махнула ручкой. - Дядь Коля, а Риту вы видели? - Да, подружка твоя уже в садике. Ее мама только что ушла. В раздевалке, как всегда с утра шумели дети. Переодев Аленку, я попрощалась с воспитательницей и вышла во двор. - Вы, какая то уставшая в последнее время. – Услышала я голос Коли за спиной. Я обернулась. Коля, облокотившись на забор, покуривал сигарету и явно был не прочь побеседовать. - Да нет... Все в порядке. – Коля всегда был очень приветлив со мной. Наверное, я ему немного нравилась. Улыбнувшись, я сделала шаг к воротам. – Мне пора. Мне, на самом деле, пора было возвращаться домой. Да и Коле сказать совсем нечего. Я вышла за пределы детского сада и неторопясь, пошла по направлению к дому. Там меня опять ждал беспорядок. В зале - разбросанные игрушки и детская одежда, в спальне - Сережкины брюки и носки, а на кухне - целое сооружение из посуды. Сделав несколько шагов, я остановилась. Коля прав, я очень устала… Устала от такой жизни… постоянно думать о детях, муже, готовке, стирке, уборке… Но, я понимала, что если не вернусь домой сейчас, то к вечеру не управлюсь. Нужно идти домой, а еще купить продукты по дороге. Сережа давно просил, чтобы я приготовила его любимый борщ. Да и Пашке с Аленкой нужно сделать что-нибудь вкусненькое. Вздохнув, я сделала еще несколько шагов. Мимо меня пролетела маленькая стайка воробьев. С веселым щебетанием они устроились у небольшой блестящей на солнце лужицы, и по забавной очередности стали чистить свои перышки. Я невольно улыбнулась, как беззаботны эти создания. Спустившись по дорожке, я подошла к развилке, и неожиданно для себя, свернула направо по направлению к парку. С каждым шагом я отдалялась от дома, от семьи и от этой жизни… Мимо, пробегали люди, то и дело задевая меня в своей спешке. С утра все торопились на работу. Бегущие прохожие словно заражали меня своей беспокойной энергией. Я сама и не заметила, как прибавила шаг, словно тороплюсь не упустить какой то момент в своей жизни. В этом притворстве я добежала до пруда. По его зеркальной глади, отражающей листву тополей и прекрасное голубое небо, плавали утки. От души, я им посочувствовала. У местных уток были подрезаны крылья. Как же это страшно, когда ты рожден летать, но у тебя подрезаны крылья! Присев на пустую скамейку я устремила свой взгляд в небо. Неужели это мое единственное любимое занятие? Поежившись от прохладного утреннего ветерка, я опять стала думать о птицах и их крыльях. Если бы у меня были крылья свободной птицы, сейчас бы вспорхнула с этой скамейки и полетела! Сделала бы круг над парком, пролетела бы над этой дорожной суетой в час-пик, взлетела бы так высоко, что город оказался бы как на ладони. Внизу, как букашки копошились бы люди, куда-то спеша и опаздывая, а я летела бы спокойно и смеялась от счастья. Давно я не слышала свой смех, он у меня всегда был немного детский, озорной. За этот смех, меня любили мальчишки. Ухаживая за мной, они всегда старались рассмешить меня. У Сережки, в то время, это получалось лучше, чем у других. А сейчас у Аленки такой же смех. Сохранит ли она его, когда вырастет? Я спохватилась, поток моих мыслей опять вернулся в семью. Пора домой. На прощанье, я взглянула в небо. Если бы у меня были крылья…