В парке на скамейке дед. Спозаранку здесь ревмя ревёт: сдал на днях он душу на ремонт, а её там потерялся след. Как бездушному теперь на свете жить? – даже внуки радость не доставят, а не то, что бабку полюбить, – те же внуки на весь свет ославят. Да и одному житьё-бытьё – не мёд: как бездушному к себе-то относиться? Разве это кто-нибудь поймёт? Да и как душевно объясниться? Дед сидит себе, ревёт, да и ревёт. Посчитай, так шесть часов с утра. Мимо вдруг старушечка идёт, правда не особенно стара. Постояла, что-то пошептав. Тронула дедулю за плечо. Он привстал, глазами заблистав, да и обнял вдруг старушку горячо. Слышно было только: «Ой, душа моя! Наяву-то счастье привалило мне!» Я, чужому счастью просияв, улыбаюсь сам себе… во сне.