Поход на ЮБК (Анонс Цикла "Птроговка") Летние каникулы – славная пора! Отдыхает от школьных забот детвора! Да и какое у неё может быть летом горе, - если неподалёку, - (рукой подать!), - Южный Берег Крыма, и синее, тёплое Чёрное море! И вот, всей дружной оравой с нашего двора, собрались мы с завтрашнего утра в пеший поход на ЮБК! С друзьями Юркой, Владькой и Толькой, (да не просто так, а с ночевкой) и с одной всего лишь только девчонкой, – Танькой Кузьминой, (остальных не пустили строгие их родители), но потом увязался за нами - Алька Алмазов, - я был против, но друзья согласились, - он как-то сумел уговорить их, - зараза! На автобусе - два часа до села Гончарное, а там - по колхозным полям, и далее лесом, через перевал. "Таврического" портвейна закупили (водки, по малолетству, тогда мы не пили, - здоровье щадили…) Перевал - переваливали всей гурьбой, в самый полуденный зной, и вот оно, – Чёрное море - передо мной! Красивый Ласпинский залив, - как - на ладони, но дышим мы тяжело, - будто загнанные кони. Теперь, - не менее трудный спуск, и нет гарантии, что на нём не убьюсь. Морской простор голубой на горизонте, сливается с такого же цвета, небом, далее - Турция (Правда, - я там, ни разу не был…) До нас здесь не успели построить дороги, - так что надежда - только на свои молодые, крепкие ноги, и к вечеру были уже на месте, кругом - как в кино: ещё дикая природа Ласпи, а - главное, - никого! Все вместе присматриваемся к невесте… Здесь, под открытым небом обычно и спали, разогретые солнцем прибрежные скалы и камни,- нам, почти - до утра отдавали, (пока, не рассвело), - накопленное ими за день, тепло. И всё бы, - ничего, но - вина было много, а Танька - одна, (красивая, как назло, да ещё - недотрога!) У нас получилось по литру на брата, - а это, - (для наших, неокрепших ещё организмов), - многовато, и вечер чудес закончился тем, что когда все перепились, то из-за неё мы …передрались! Было всегда так, (во веки веков), когда одна курица - на пять петухов! Алька Алмазов, - под тем предлогом, - что не достаёт одной бутылки, (а с начала их было в избытке, - и как он сосчитал? - ведь выпили много!) - - попёр на меня, - (вот, ведь, - зараза!) – будто - я и заныкал! Мы помахали тогда кулаками, - но сон взял своё, да к тому же в дороге - изрядно устали, Юрка не дрался, - лежал под кустами и хныкал, а Алька, с фингалом, над ним потешался, - злорадно хихикал… Спать разбрелись по прибрежным скалам, Танька - тоже, (хоть, и не дралась), - устала, и только мы с ней устроились на скале плоской, (всего - пару раз то, и поцеловались), - как откуда - ни возьмись, - снова, со своей шуткой плотской, Алька: " Ты зубы ему не высоси!" - и опять назревает с ним драка… А через пару часов - наряд погранцов, будит нас светом своих фонарей в лицо (где такие горят тоже), но, убедившись по нашим рожам, что мы - не диверсанты-шпионы, пара солдат с собакой, сапогами своими коваными, зацокала – дальше, когтями-подковами, - к Форосу, по прибрежным скалам… Средь ночи, прервав наши детские сны, разверзлись над нами, вдруг, хляби небесные! Не собирая свои манатки, рванули к детскому пляжу пионерлагеря "Ласпи", туда, где стояли тогда раздевалки! Одну из них, - на песок повалили, (другие от этого, - развалились), и в пятером - в неё мы забились. Там было тесно, – как килькам в консервной банке, но я оказался опять, - под боком у Таньки!... Притиснутые друг-к-другу - так, что трудно дышать, а рядом такая красивая девка, – ну как же тут спать? Переворачивались на другой (не затёкший) бок, по команде, все сразу, да в темноте такой, – - (когда нет молний), - что не видать ничего, - хоть выколи оба глаза… ( Гаду тому, - Алмазу!...) В тесноте пролежали всю оставшуюся ночь, с нашей Таней прекрасной. Но петушились из-за неё, мы в тот вечер, как оказалось, совсем напрасно, - не досталась она никому! Что причиной тому? – До сих пор не пойму: Иль - погранцы? Или - гроза? Или Алька Алмазов-зараза? А может, - вино? И виною - всё сразу, - то и другое? Да, - скорее всего – оно, других объяснений тому, - не дано… С утра стали сушить на камнях, промокшую нашу одёжку, солнышко из-за гор появляется, будто с опаскою, – понемножку. От вчерашней еды-пищи нашей, - не осталось – ни крошки, а то, что и осталось, - стало от ливня - кашей, которая – чайкам, проснувшимся раньше, - вся и досталась… Головёнки наши трещат спохмела, Танька - бутылку (заныканную мною вчера, из-за которой мы и подрались, когда "надрались") нашла, - очень она нам сгодилась, и передо мной, все извинились. Решили на закусь поймать - хотя бы по рыбке, (обычно её здесь, в избытке), но на этот раз, - как назло, с рыбалкой нам крупно не повезло. Майки узлом завязав, (что-то вроде сачка получилось), полазив по скалам прибрежным, - наловили креветок и съели сырыми, высасывая их сладкое мясо прилежно, выплёвывая шкурки с хвостами, (как семечек, шелуху), – зеленухам в море, небрежно. Здесь всегда в дефиците дрова для костра и питьевая вода, и если сварить уху захотите, - это - беда. Голод мы утолили, а вот жажду, - нет, так как, - с вечера, ничего не пили. В пионерлагере на кухне есть привозная вода, но нам её там не дадут никогда, а без воды, как в песне: и ни туды, и ни сюды! К обеду вдруг начался шторм, (небольшой, баллов пять), - и за крабами трудно нам стало нырять, а я, ни с того, ни с сего, - решил вдруг судьбу испытать, - прыгнул со скалы в промежуток между волнами и скорее от берега прочь, чтоб море не смогло об него растолочь, и - ну работать ногами! Первая часть того плана, мне удалась, - вдоволь на волнах накачавшись, и воды, горько-солёной наглотавшись, понял: пора возвращаться, - вот только как? Берег, – как сплошной, белой пеной, кипящий котёл, в море – один лишь я! (Ну и кто скажет мне, что я - не ишак? А точней - не осёл?) Волнение не уляжется и к завтрашнему обеду, спрашивается: как и на чём, (если выберусь) домой я поеду? Возле берега, огромный (кажется, – девятый) вал, вбил меня в расщелину между скал, и там я захлёбывался -задыхался, в промежутках между волнами, - воздух, вместе с водой хлебал, и хоть не было сил, – во всю глотку орал. Хорошо, – Юрка-друг услыхал, и выцарапал из тех скал… Штормовое море забрало и унесло с собою, мои не высохшие носки, лежавшие на его берегу, и остался я в кедах, - на босу ногу, последний автобус - в город ушёл, а пешком я дойти не смогу… Пролетавшая по шоссе, мимо, попутка, забрала из нас, - только лишь, Таньку одну, почему-то… Вечер застал нас в дороге, - болели стёртые без носков, ноги, поэтому я хромал, и всё больше от друзей отставал. Вдруг, сзади мчится "Ява" с коляской, я проголосовал, - водила вроде бы, встал, но смотрит - с опаской, и только я за ручку схватился, - он газу наддал, - и помчался как птица, я - не отпускал и по асфальту - тряпкой за ним волочился (до тех самых, пор, пока не отключился…) Не помню, - сколько я так там пролежал, но спас меня (взял с собой) дедок на "Иже", что мимо проезжал со своею бабкой, увидев, что я уже почти отбросил тапки, - сзади себя усадил, и - до Севастополя, к ночи уже, меня докатил. Когда на трассе, друзей моих обгоняли, - они за меня – порадовались, - запрыгали, заорали, а сами к городу, доползли лишь к утру! И я для себя решил: чтоб не попасть опять с ними в беду, - больше таким кодляком, в такую даль, - (да ещё пешком!) - - ни разу в жизни, - никуда-никогда не пойду!...