Верно выглядело время в этом ветхом шалаше, там где щели прикрывались непрозрачными каше, где дымились головешки, излучавшие покой, под мелодию о жизни величавой, но простой, с незабудками на клумбах у скрипучего крыльца, с пробуждением по будням в ожидании гонца в тканной расписной рубахе и верхом на скакуне. …В шалаше гнездились страхи и мерещились во сне безграничные просторы неподкупной высоты, всё - овраги, реже - горы да сгоревшие мосты, возведенные в желаньях меж утёсов сальных лет, мы за них платили данью – горсткой бронзовых монет, отчеканенных провидцем от рождения с бельмом. …Всё хранятся в ликах лица в шалаше истлевшем том. вздрогнет память-паутина, забывая холода, и с прощением невинным в исповедь спешат года. прошлый век лучисто, ярко отзвучал судьбой моей, ныне гость с иным подарком появился у дверей, постучался в дом с рассветом, глянул я в дверной глазок: держит гость в руке газету – прошлой жизни образок, улыбается премило, машет странно пред глазком, я несмело и уныло не пускаю гостя в дом. постояв совсем немного, он решил, что мёртв мой дом, и ушел не той дорогой, что была пред шалашом.