Азийским пыльным солнцем опалённый, Тоскует воздух. Тихая зима В ворота города вступает торопливо, И незаметно проскользнув дождем, В тени деревьев прячется лениво. Жарой вечерней выжжены дома. От крыш ошпаренных отпрянул ветер душный, Вдали звучат однообразно, скучно Тягучие напевы муэдзина… Я вспоминаю, как осенним днем Вступала азиатским незнакомцем В холодные надменные туманы. Властители бессонниц и прозрений, - Их царственное сосредоточенье Внушало опасение и робость. Дитя пустыни, чьи глаза привыкли К пескам, поющим лишь когда жара Прохладным сумеркам уступит поле боя, Ребенок Солнца, чьи сухие руки Ласкали выжженные умершие травы И горьким запахом надежды опьянялись, - С священным ужасом взирала, как небрежно Опустошается божественный сосуд С небесной драгоценной влагой. Поистине безумное величье! Роскошный бал танцующих туманов В своем дворце устроил Князь Воды. И отражаясь в зеркалах - осколках, Разбросанных беспечною рукою По темному и влажному асфальту, Растерянно блуждала средь огромных Пространств, где звуки множились и глохли В пустых колодцах призрачных домов. И шаг за шагом следовали тени За мною величаво, неотступно, - То были тени умерших богов. Они кружились в бесконечном танце… Я различала в океане звуков Их тихий шепот и хрустальный смех. Так незаметно путь мой направляли К Адмиралтейства золотому шпилю Невидимые циркули судьбы. И я предстала пред морским министром. Смотрел он недоверчиво и строго На дерзкую непрошенную гостью. То был неловкий первый миг знакомства. Как шпаги двух противников, скрестились Лучей вниманья узкие клинки. Насторожились, замерли, затихли Извечные соперники и братья, - Два древних бога: Солнце и Вода. Но вот стена слепого недоверья Вдруг рухнула и дружеские руки Отбросили опасное оружье! Мы посмотрели тихо друг на друга, Ни слова не сказав при посторонних, И улыбнулись внутренней улыбкой, Внезапно осознав: свои!