БОГУ ЛИ… (триптих) Яви мне суть, и я, быть может, не умру от ужаса, увиденного мною. В твоей рубашке стоя на ветру, я выживу, я лишь глаза прикрою не от песка и ярости лучей, - от прозорливой точности догадок, но даже в этом будет мне награда: я обрету свободу быть ничьей и стану беспризорна и вольна - лишь только взгляд не так открыт и светел - да что мне взгляд, когда полынный ветер мой лёгкий чёлн гоняет по волнам… *** Когда оскомина от божеских щедрот наполнит рот сухой и ты уйдёшь на волю, где Сва, как облако, парит над чистым полем и Гамаюн тебе твою судьбу поёт, где ты услышишь, как шуршит болиголов в жемчужном мареве, дрожащем над поляной, и лепестки его пленительны и пряны, а стебли тоньше и нежнее летних снов, - тогда, как жизнь прожив, поляну перейдя, ты вздрогнешь, встретившись с очами дикой птицы, в её зрачках увидев боговы зеницы, что неотступно за тобой следят… *** Полынная правда с горчинкой, но всё ж в полынное поле, забывшись, войдёшь и, медленно тая в его аромате в его серебре, до самого мелкого беса в ребре себя пролистаешь. Деревья становятся голыми спать и, лишнее сбросив с макушек до пят, скрипят под снегами, отринув сухую листву, как слова, уже не деревья - уже дерева стоят перед нами. И я, обнажаясь до божьих кручин, до самых рябиново-горьких причин, до правды полынной, увижу тебя в очарованном сне - и дарьей застылой приникну к сосне, горчащей былинно… БЕЛЕНА (триптих) Ты прав, небесный господарь, всей правотой подкожной дрожи: мне - бабья суть, я навья тварь, всегда творящая по-божьи. Кто в эту суть не вовлечён, тот не увидит в блеске странствий, как из - моей - руки течёт тепло, творящее пространство, в котором ты, и глух, и слеп, прильнул челом к моим коленям, оно по навьему веленью - твой верный кров, твой чёрный хлеб. *** Осталось только расчесать волос и дум седые космы, за веки спрятать синий космос - и спать хотя бы три часа, и даже позу не менять. Нагрянет день без сновидений, платком ажурную-меня в колечко медное проденет, проверив, так ли уж тонка кудель моих ночных наитий, и так ли крепко держит нити судьбу творящая рука: свивая вместе явь и сон, спрядёт мне то, что неизменно, где явь чугунно-откровенна, а сон лебяжьи-невесом. *** И снова будней вымученный плен, и кошкой не сходящая с колен моя пустая бабья одинокость. У неба на глазу бельмо луны. Объевшихся любовной белены уже не видит божеское око. Облокотившись на дубовый стол, себя патроном загоняю в ствол, когда над садом ветер ветви треплет, легонько нажимаю на крючок, саму себя пустив себе в висок - и - белену завариваю крепко. СТРАСТИ ПО ГОГОЛЮ ПОД КОФЕ С СИГАРЕТОЙ (диптих) Сидят на Гоголе голуби, и я на бульваре Гоголевском под взглядом его - как голая, и мысли - этаким моголем: на Гоголя голуби - могут ли?! Да только что ему, Гоголю… А я стою - птица редкая - а до середины - сгину со всеми своими бедками, и метками, и сединами. И мне-то голуби - долго ли? Много ли надо - с голубя на эту больную голову? Поодаль бы мне от Гоголя… *** Вот докурю, допью свой крепкий кофе - и спатеньки. В кофейно-тёмной ночи увижу долгий белый-белый день. Я буду спать, и всё мне будет пофиг: капелью мне апрель окно намочит, - я буду, холодея, молодеть…