Опять штормит за окнами весна. Давление меняется. Ночами Приподнимается дневная пелена И перед просветленными очами Проходят женщины. Прозрачное, как спирт, Струится время вспять, и постепенно Они проходят, гордо и степенно, И их приемлет трепетный эфир. Одна из них - пришелица со звезд. Ее глаза обращены в пространства Неведомые. Струи светлых кос И дивное нездешнее убранство Блистательны и странны. Никогда Не прикоснется к ней рука мужчины, И в этом нет таинственной причины: Для рук недосягаема звезда. Другая взбалмошна, но дьявольски умна. Красива? Нет, пожалуй, но смазлива И ветренна, как быстрая волна Речушки в дни весеннего разлива. Но не проста. Мудреною игрой Увлечена превыше всех желаний, И оттого-то во сто крат желанней Тому, кто вовсе не ее герой. О третьей можно многое сказать. Она и мать, и мудрая подруга, Она могла бы быть женою друга Или сестрой. Безмолвно ускользать И прятаться за тягостной стеною Законов совести, морали и судьбы, Быть рядом и нигде, такой земною И недоступной быть, увы, увы... Четвертая капризна, как дитя, И как дитя порою невозможна. То движется наощупь осторожно, То голову внезапно очертя Бросается во тьму глухих раздоров, То горько плачет, усмирив свой норов, Но все напрасно. В этом вся беда. Она проходит мимо навсегда. Вот пятая идет сквозь черный мрак Земного одиночества, в одеждах Скрываюших лицо. Она - надежда И безнадежность, истина и страх Пред истиной, предчувствие беды И жажда неизбежному свершиться. Она себя как будто бы страшится. Прошла, и ветер смел ее следы. Шестая предначертана судьбой, Как крылья вдохновения - поэту, Как невозможность быть зимою - лету, И как влюбленным право на любовь. Привычная, как воздух и вода, И как вода и воздух неизбежна, Она идет проста и безмятежна И да пребудет в мире навсегда. Седьмая... За окном уже серо И сыро. Дальний возглас электрички, И ночь уже заключена в кавычки, И выпадает легкое перо Из рук. Будильник за стеною Зовет на труд неведомых жильцов... В прозрачной тьме забрезжило лицо И скрылось за дневною пеленою...