Уж так со мною получается, что от тебя ничто не скрыть Язык, как помело, болтается, и у него такая прыть, что хочет выдать прегрешения, которых быть и не могло, лишь получить твои прощения, и посмотрела б ты тепло на шелудивого, но милого подлизу, мужа своего. Нельзя мне в роли быть постылого! – Страшнее нету ничего. Милы всегда твои прощения, пусть и придуманных грехов. И ради них на ухищрения любые я идти готов, чтобы потом, когда прощённый я в безумной страсти утону, а ты, улыбкой освещённая, напору сдашься моему. Объятья, шёпот, поцелуи – души земная благодать! И это всё, что так люблю я могу кому-то я отдать? 70-е годы