О, дорогие читатели! Представляете, как выглядела бы сцена из романа «Три мушкетера», написанная, согласно требованиям толерантности и демократии? - Тысяча чертей! - вскричал д*Артаньян, – защищайтесь, сударь, или я проткну Вас на месте! Слитным и плавным, но молниеносным движением, он выхватил шпагу, одновременно отшвыривая в сторону перевязь. Острие шпаги, отбрасывая блики в лучах заходящего солнца, уставилось в грудь незнакомца, так жестоко оскорбившего д*Артаньяна. Незнакомец побледнел и сделал шаг назад. Его рука непроизвольно схватилась за рукоять своей шпаги, которую он, тем не менее, выхватывать – не спешил. - Д*Артаньян! Остановитесь, д*Артаньян! – вмешался Арамис. – Вы делаете ошибку, Вы забыли о последнем эдикте! - О каком эдикте, черт Вас возьми?! – тот недоуменно покосился на Арамиса, не убирая, впрочем, своей шпаги, которая оставалась нацеленной на противника. - О последнем эдикте! Вы должны поинтересоваться у противника, – какой он ориентации, прежде чем вступать с ним в поединок. - Дьявольщина, а ведь верно, – пробурчал гасконец. – Спасибо, мой добрый друг, Арамис, что напомнили мне об этом! - К какой сексуальной ориентации Вы относитесь? – спросил он у оскорбителя. Тот потупился, потом вскинул голову и дрожащим голосом запальчиво произнес: - К сексуальным меньшинствам, сударь, к сексуальным меньшинствам! Согласно последнему эдикту, вступать в поединки с особями мужского пола, относящимся к сексуальным меньшинствам, а тем более ранить их, или не дай Бог – убивать, было строжайше запрещено. Это каралось смертной казнью. Кончик шпаги д*Артаньяна непроизвольно опустился к земле. Противник д*Артаньяна перевел дух и улыбнулся: королевский эдикт надежно защищал его от любой дуэли. - Не расстраивайтесь друг мой! – Арамис похлопал пышущего гневом гасконца по плечу.- Мы напишем жалобу кардиналу и королю – в двух экземплярах, а порядке надзора – пожалуемся еще и модер…тьфу, чёрт! – королевскому прокурору. Вы в грамоте не сильны, я сделаю это за Вас. Мушкетеры собрались покинуть место дуэли, сделав несколько шагов в сторону, не поворачиваясь к незнакомцу – спиной. Сзади послышался глухой звук, как при выбивании ковров. Д*Артаньян обернулся и увидел падающее тело своего недавнего противника. Над ним, с дубиной в руках стоял Планше. Д*Артаньян вспомнил об эдикте и уже собирался возмущенно заорать, как Планше с невинным видом произнес: - Это вам, сударь, запрещено вступать в дуэли, а мне - простолюдину, никто не запрещает дубиной перетянуть... Арамис меланхолично заметил: - А тебя, Планше, просто повесят. Ведь плаха тебе не положена. Придется быстренько уносить ноги куда-нибудь в провинцию.