ПОМАЗАНИЕ И ВЕЧЕРИИ ЦАРЯ ИРОДА Нездешними цветаевскими вечерами в музодарном замке звучит орган. Алмазные донны и мёртвые панночки из Малороссии слушают молча, кружатся в странных танцах, веселия алчут и веселятся. За клавиатурой Гендель. Многие тени великих бывают здесь, навещают монастырскую обитель. Покой и воля. А что ещё нужно львиному сердцу и мёртвой душе? Да ничего. Отзвучат фуги, выйдут под сиреневый абажур изысканные чтецы, начнут удивлять псаломами успенных прелестниц арамейских и диканчанок. О чём это я? В «Жертвоприношении» такие слова срываются с губ обречённого героя, бытового слушателя баховских кофейных кантат. Он повинен смерти. И все повинны. Так о чём я? Сложно определить, но возможно подсказать, где выход из тьмы египетской. Прочёл на сайтах о «Космополисе архаики», нашёл книгу, начал читать, признаюсь, без особого интереса. На том и попался. Это действительно - мраморная ловушка, по крайней мере, для ценителей русской поэзии. Критика теперь обрела хлеб насущный на времена нынешние и присные, пусть блещет метафорической риторикой, иным софистам в укор, пусть венских риторов побеждает. Вообще, совсем нет желания каким-либо образом участвовать в литературоведческом анализе структуры книги, впечатление столь сильное, что, право, и неважно вовсе: как воспримут шедевр критика, литературоведение, королевская рать теоретического сектора словесности. У России появился выдающийся художник. Если автор «Космополиса архаики» материален, он воистину велик. Нельзя написать подобный феноменальный текст и не сгореть в бледном огне гениального Слова. Подлинное слово всегда огонь, жертвенный и мистический, поскольку неясен дар творца, неясно, кто стоит за ним, кто, либо что направляет духовную латентность в мир, принуждая мир к приятию самого благодатного огня и последующих метаморфоз. Конечно, мировая литература даёт многочисленные варианты, берите, кто желает, благо, время отсеяло золотые зёрна избранничества от плевел художественной рутины. Удивительно другое, обычно современники не балуют современников, поди разбери - где великий Буонаротти сидит, а где маскирующийся профан. «Космополис архаики» маски срывает, надевая на всех одну - Маску Красной Смерти. Вот вам и маскарад, коль желали веселья. Безусловен лейтмотив книги: мировое предательство бесконечно препарируется, музыка обращается в «трупный» материал, потом вновь становится гармонией, но совершившие грехопадение, девятикруговые адские предатели уже в узнаваемых желтушных хламидах. Они могут идти на бал, в замки, монастыри, могут веселиться с жертвами и сторонними, не могут одного только - быть прежними. Художник выжигает клеймо, наперсник пироносного античного разврата виден издали, и уж наше дело: радовать его неведением, потчевать золотистыми плодами со столов (Саррот иль Павича), брезговать общением в случае бытийности нонконформистов. «Космополис архаики» возносит читателя к небесам обетованным, обещает потерянный мильтоновский рай, манит смертельным цветовым поликолором, литургикой священной весны. Непременный участник пиршеств нарицательный Ирод-царь, он был в истории фигурой, в книге стал знаком. Все прощают всех, если равны, а избранные в нашем мире лишь жалкие тени, посему - вечерейте с Иродом, кто подобен человеку. Святослав РЕЙНХАРТ