ЯКОВ ЕСЕПКИН *** В ледяной отраженный воде, Растекается падью беззвездной Темный купол, мы больше нигде Не увидим кресты перед бездной. Даровали нам сумрак волхвы, А иным даровали свободу, Яркий нимб у твоей головы Аонид подвигает на оду. С небоцветного только листа Музы смерти ее дочитают, Пурпур строф огранит высота, Мертвородные хоров и чают. Украшений своих не снимай, Пусть ноябрьский огонь их осветит Иль дугою божественной май Все послезно алмазы приветит. К мертвым петлям падучих светил Вознося ожерельные нитки, Тех воспомни, кто здесь отлюбил Звезд фальшивых могильные свитки. *** Не горит черный снег и в притворах темно, И не рдится над тьмой мишура, Четверговое днесь зеленеет вино, А нектары испили вчера. Разочтемся опять на живых-неживых Пред терницей флажков аонид, Нет возмездных светил на путях роковых, Псалмопевцев оплакал Давид. И вольно ангелочков теперь побивать Лихоимным армадам зверей, В чернокнижных кирасах юродски сновать По затворам пустых алтарей. *** Кто назначал свидания во снах, Давно побит небесною картечью. Сим не повем печаль о временах, Ожгло реченье горловою течью. Овидию предписано молчать, А он бы оценил метаморфозы, Нельзя латынь с гламурами венчать, Ложесны вожделея, славить розы. Глорийские зерцала тяжело С небренными тенями расстаются, Где лядвия девичьи и весло, Над панною привратники смеются. Не сталось бледноогненных чернил И вечность мы слезой переменили, Царь-колокол тогда не презвонил, Хоть звон его архангелы тризнили. Нас предавшим вселенская хвала, Да будет исполать родам их черным, Пускай от гнилоядного ствола Чадят века дыханием тлетворным. Доселе алебастровый горит Морок над славным городом Петровым, Лишь Риму и положен лазурит, Вспоенный червным золотом суровым. Что, Лютер, твой путрамент голубой, Чернильницами весело ль бросаться, Когда мерцает бездна под тобой И стоит разве жизни опасаться. Зачем стремились к эллинским постам -- Условья здесь предложены иные. Расстрельных опознав по лоскутам, Свинец ложится в звезды теменные. Ложись и ты, захлопнет вечность дверь, В раю блуднице встретится мнемоник, И мытари приидут, чтоб теперь Пытать уста лузгой губных гармоник. Всем выдано гробовое сукно, Зашли в тылы безжалостные алы, Пророчествовать поздно и грешно, Соль наших слез утоплена в подвалы. По виселицам гнилью полоснет, Сокроет снег хоругви и шеломы. Падь с абрисами ломкими блеснет, Ея навек проточат буреломы. Что честь блюли -- все списано в запас, И смерть не утолит уже печали, Архангелы одни оплачут нас, Которым строфы с кровью посвящали. *** Мы, Господь, о всенощной влачились На Твои голубые огни, Туне мглы чернокрылые тлились – Литании ль загасят они. Вновь гремят и гремят царезвоны И серебром пылает Звезда, Василисы, до тех Персефоны С псалмопевцами были всегда. Но теперь и венцы наши тратны, И сбирают пиры не для нас, Васильки лишь могильные знатны, Сиротливый не блещет Парнас. Ах, еще здесь квадриги проскачут, Этих литий нельзя отслужить, И о мертвых орфеях восплачут Преалкавшие в терние жить.