Тимофей Печёрин ОБИТАЕМЫЙ МОРДОР (Сцена, вырезанная из «Властелина Колец») Это было гнездо, жуткое змеиное гнездо, набитое отборнейшей дрянью, специально, заботливо отобранной дрянью, эта дрянь собрана здесь специально для того, чтобы превращать в дрянь всех, до кого достает гнусная ворожба Черного Властелина. Все они там — враги, и каждый ни на секунду не задумался изрубить мечами, предать, распять меня, Сэма, Пина, Мерри, всех моих друзей и любимых… И все же хорошо, что я вспомнил об этом только сейчас. Раньше такая мысль мне бы помешала. Дело в том, что с сегодняшнего дня ты выходишь драться всерьез, насмерть, как все здесь дерутся, и драться тебе придется с дурачьем — со злобным дурачьем, которое оболванено Кольцом; с хитрым, невежественным, жадным дурачьем, которое создавало это Кольцо; с благоустремленным дурачьем, которое радо было бы с помощью Кольца превратить кукол злобных, осатаневших, в кукол умиленных, квази-добрых… И все они будут стремиться убить тебя, и твоих друзей, и твое дело, потому что — запомни это хорошенько, усвой на всю жизнь! — потому что в этом мире не знают других способов переубеждать инакомыслящих… Гэндальф сказал: пусть совесть не мешает мыслить ясно, пусть разум научится при необходимости заглушать совесть. Правильно, подумал он. Горькая правильность, страшная правильность… То, что я сейчас сделал, здесь называется подвигом. И Сэм дожил до этого дня. И в этот день верили как в добрую сказку Боромир, Теоден, и еще десятки и сотни, и тысячи людей, которых я никогда не видел… И все-таки мне нехорошо. И, если я хочу, чтобы в дальнейшем мне доверяли и шли за мной, я никогда и никому не должен рассказывать, что главный мой подвиг я совершил не тогда, когда скакал и бегал под стрелами, а вот сейчас, когда еще есть время пойти и бросить проклятое Кольцо, а я словно застрял у проклятого места… Они встретились на обратном пути, на сравнительно свободном участке горы и проскочили друг мимо друга, едва не столкнувшись, и Фродо успел заметить голый череп, круглые зеленые глаза и огромные оттопыренные уши, и весь поджался, потому что все снова шло кувырком… Голлум! Моя прелесть! Этот гад опять как-то вывернулся! Значит, он все-таки придумал свою защиту… И оружия нет… Ну, что ж, придется обойтись без оружия. Уж с этим-то совесть меня мучить не будет… Фродо бросился на него, вложив в этот бросок все, что у него еще оставалось. Мимо! И страшный удар в затылок… Мир накренился, чуть не упал, но не упал все-таки, а Голлум снова перед глазами, снова голый череп, пристальные зеленые глаза и рука, отведенная для удара… Стоп, остановись, он промахнется… Ага!.. Куда это он смотрит?… Ну, нас на это не купишь… Голлум с застывшим лицом уставился поверх головы Фродо, и Фродо бросился снова и на этот раз попал. Голлум согнулся пополам и медленно повалился на землю. Тогда Фродо обернулся. Черная громада Барад-Дура был прекрасно видна отсюда, и он больше не был Барад-Дуром. Он плющился на глазах, отекал и проваливался внутрь себя, над ним поднимался дрожащий знойный воздух, и пар, и дым, и что-то ослепительно белое, жаркое даже здесь, страшно и весело выглядывало сквозь длинные вертикальные трещины и оконные дыры… Ладно, там все в порядке… Фродо с торжеством повернулся к Голлуму. Тот лежал на боку, обхватив живот длинными руками, глаза его были закрыты. Фродо осторожно придвинулся, остановился рядом со Голлумом и наклонился, примериваясь, как ударить, чтобы покончить сразу. Моя прелесть, проклятая рука не поднималась на лежачего… И тогда Голлум приоткрыл глаза и сипло произнес: — Fool! Milksop! Фродо не сразу его понял, а когда понял, у него подкосились ноги. Голлум говорил на хоббитском языке. Дурак… Сопляк… Дурак… Сопляк… Потом из серой гулкой пустоты донесся голос Сэма: — Отойдите-ка, Фродо, у меня меч. Фродо, не глядя, поймал его за руку. Голлум с трудом сел, все еще держась за живот. — С-сопляк… — прошипел он с трудом. — Не стойте столбом… помогите, живо, живо… Да не стойте же, поворачивайтесь! Фродо тупо огляделся. Барад-Дура больше не было, он превратился в лужу расплавленного металла, в пар, в смрад, кольца больше не работали, куклы перестали быть куклами. Ошеломленные люди и орки приходя в себя, хмуро озирались, топтались, пытаясь сообразить, что с ними произошло, как они сюда попали, что делать дальше. — Кто вы такой? — спросил Сэм. — Не ваше дело, — сказал Голлум. Ему было больно, он кряхтел и задыхался. — Не понимаю, — сказал Сэм, приподнимая меч. — Бэггинс… — позвал Голлум. — Заткните глотку своему садовнику… идемте. — Куда… — сказал Фродо тупо и беспомощно. — Моя прелесть… — прокряхтел Голлум. Он кое-как поднялся, все еще сутулясь, прижимая ладонь к животу, неверными шагами пошел за Фродо. Потом он оглянулся через плечо на окрашенный пламенем столб дыма из Роковой Горы. — Что вы туда подбросили? — спросил он безнадежно. — Кольцо Всевластия. — И что вы теперь намерены делать? — спросил Голлум. — Погодите… — попросил Фродо. — Скажите хоть, кто вы такой? — Мы — посланники Валар, — сказал Голлум с горечью. — Мы сидим здесь уже пятьсот лет. Мы готовим спасение этой несчастной страны. Тщательно, бережно, с учетом всех возможных последствий. Всех, понимаете?… А вот кто вы такой? Кто вы такой, что лезете не в свое дело, путаете нам карты, мечом машете, ломаете, — кто вы такой? — Я не знал… — произнес Фродо упавшим голосом. — Откуда мне было знать?… — Да, конечно, вы ничего не знали. Но вы же знали, что самодеятельное вмешательство запрещено, вы же работник Совета Мудрых… Должны были знать… В Шире мать по нему с ума сходит… отец работу забросил… Что вы намеревались делать дальше? — Я намеревался убить вас, — сказал Фродо. — Что-о-о? — Да, — покорно сказал Фродо. — А что мне было делать? Мне сказали, что вы здесь главный негодяй, и… — он усмехнулся, — и в это нетрудно было поверить… Голлум искоса глядел на него круглым зеленым глазом. — Ну, ладно. А дальше? — А дальше должна начаться революция. — Чего это ради? — Но Кольцо-то ведь уничтожено, Саурона больше нет… — Ну и что же? — Теперь Народы Средиземья сразу поймут, что их угнетают, что жизнь у них дрянная, и поднимутся… — Куда они поднимутся? — сказал Голлум печально. — Кто поднимется? Назгулы живут и здравствуют, армия орков отмобилизована, в стране военное положение… На что вы рассчитывали? Фродо опустил голову. Можно было бы, конечно, изложить этому печальному чудовищу свои планы, перспективы и прочее, но что толку, раз ничего не готово, раз все так получилось… — Рассчитывать они будут сами. Совет Мудрых пусть рассчитывает… Мое дело было — дать им возможность рассчитывать. — Ваше дело… — пробормотал Голлум. — Ваше дело было — сидеть в уголке и ждать, пока я вас поймаю… — Да, наверное, — сказал Фродо. — В следующий раз я буду иметь это в виду… — Сегодня же отправитесь в Шир, — жестко сказал Голлум. — И не подумаю, — возразил Фродо. — Сегодня вы отправитесь в Шир! — повысив голос, повторил Голлум. — в этой стране у нас хватает забот и без вас. Голлум свернул в орочьи трущобы. Тут все было мертво. На углах столбом, руки за спиной, лицо под боевым шлемом, торчали боевые урук-хаи. Да, здесь на события отреагировали быстро. Общая тревога, и все на местах. Может быть, не надо было сразу уничтожать, может быть, надо было действовать по плану Боромира?… Нет, нет, моя прелесть! Пусть все идет, как идет. Пусть он мне не выговаривает зря. Пусть они сами разберутся, что к чему, они ведь обязательно разберутся, как только у них прояснится в голове… Возле Врат Мораннона, стояли Черные Всадники — человек пять, а кроме них на пути никого не было, очевидно, крушение Барад-Дура сильно напугало жителей, и они попрятались, кто куда. — А что вы намерены делать? — спросил Голлум, замедляя ход. — Дышать свежим воздухом, — ответил Сэм. — Сегодня на редкость славная погода, особенно по меркам Мордора… — Это наш хоббит, — сказал ему Фродо. (Голлум страшно осклабился.), — При нем можно говорить все. Они остановились у Врат. Всадники зашли за одну из скал. Видно было, как они выглядывают оттуда. — Наш? — переспросил Сэм. — Чей это — наш? Фродо в затруднении поглядел на Голлума. Голлум и не думал помогать ему. — Впрочем, ладно, — сказал Сэм. — Вам я верю. Мы сейчас займемся Советом. Я полагаю, что начинать нужно с Совета. Там есть силы — вы знаете, о ком я говорю, — которых надо убрать, пока они не оседлали движение… — Правильная мысль… — пробурчал вдруг Голлум. — Между прочим, я вас, кажется, узнаю. Вы — Сэмвайз Гэмджи. Так? Совершенно верно, — вежливо сказал Сэм. Потом он сказал Фродо: — А вы займитесь назгулами. Это трудное дело, но оно как раз для вас. Самое главное, — сказал Сэм, положив руку Фродо на плечо, — это что нет больше Кольца. Вы молодец, Фродо. Спасибо… Он стиснул Фродо плечо. Потом его вдруг прорвало. — О, Валары, — произнес он, — Неужели его на самом деле больше нет? Это же… Это… Вдоль дороги в направлении Врат шествовали навстречу мумакилы с гвардейцами, а далеко впереди, там, где был поворот к Минас-Тириту, уже стояли поперек дороги тролли и перебегали орки. И вдруг в колонне мордорских войск объявилась до тошноты знакомая фигура на драконе. — Моя прелесть… — пробормотал Фродо. — Я совсем забыл про них! Ты многое забыл, — проворчал Голлум. — Ты забыл про Черных Всадников, ты забыл про Умбар, ты забыл про экономику… Тебе известно, что в Средиземье инфляция?… Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что мордорская земля не родит?… Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов снадобий? А? — Он вытер ладонью могучий залысый лоб. — Нам нужны целители… двенадцать тысяч целителей. Нам необходимо оживить сто миллионов гектаров зараженной почвы — для начала. Моя прелесть, нам нужен хотя бы один Светлый в Умбаре, в адмиралтействе этого мерзавца… Никто не может там удержаться, никто из наших не может хотя бы вернуться и рассказать толком, что там происходит… Фродо молчал. Они подошли к войскам, загораживающим Врата, темнолицый коренастый орк, странно-знакомо отмахивая рукой, подошел к ним и каркающим голосом потребовал документы. Голлум зло и нетерпеливо сунул ему под нос блестящий талисман. Орк угрюмо откозырял и взглянул на Фродо. Глаза его расширились. — Этот хоббит с вами, ваше превосходительство? — спросил он. — Да. Немедленно прикажите пропустить меня. — Прошу прощения, ваше превосходительство, но этот хоббит… — Немедленно пропустить! — гаркнул Голлум. Орк угрюмо козырнул, повернулся и махнул солдатам. Один из мумакилов отошел, и Голлум направился в открывшийся проход. — Вот так-то, — проговорил он. — Они готовы, они всегда были готовы. А ты думал — раз-два и все… Убить Голлума, повесить назгулов, выгнать Сарумана из Совета — и конец революции… — Я никогда так не думал, — сказал Фродо. Он чувствовал себя очень несчастным, раздавленным, беспомощным, безнадежно глупым. Голлум покосился на него, кривовато усмехнулся. — Ну, ладно, ладно, — сказал он. — Мы просто злы. Не на тебя — на нас. Это мы отвечаем за все, что здесь происходит, и это наша вина, что так получилось. Мы просто не поспевали за тобой… — Он снова усмехнулся. — Быстрые вы, однако, там ребята — в Братстве Кольца… — Нет, — сказал Фродо. — Вы не казнитесь так. Я ведь не казнюсь… Простите, как вас зовут? — Зовите нас Смеагол. — Да… Я вот не казнюсь, Смеагол. И не собираюсь. Я собираюсь работать. Делать революцию. — Собирайся лучше домой, — сказал Голлум. — Я дома, — сказал Фродо нетерпеливо. — Не будем об этом больше… Меня интересуют Черные Всадники. Что с ними делать? — С ними ничего не надо делать, — ответил Голлум. — Подумай лучше, что делать с инфляцией… — Я спрашиваю про Всадников, — сказал Фродо. Голлум вздохнул. — Они зависят от Девяти Колец, — сказал он. — А зарядить их можно только от Кольца Всевластия. Через трое суток они сдохнут… Но вот через месяц должно начаться вторжение. Обычно нам удается сбивать корабли Умбара с курса, так что до побережья доходят только единицы. Но на этот раз они готовят армаду… Я рассчитывал на магию колец, а теперь их придется просто топить… — Он помолчал. — Значит, ты — дома. Ну, предположим… И чем же ты конкретно намерен теперь заниматься? Они подходили к Минас-Тириту. Тяжелые ворота были закрыты наглухо, в крепостной стене зияли дыры, которых Фродо раньше никогда не видел. А около ворот стояли трое — Арагорн, Леголас и Гимли. Рыжая борода гнома горела в зелени, как экзотический цветок. — Не знаю, — сказал Фродо. — Я буду делать то, что мне прикажут знающие люди. Если понадобится, я займусь инфляцией. Если придется, я буду топить корабли Умбара… Но свою главную задачу я знаю твердо: пока я жив, никому здесь не удастся создать еще одно Кольцо. Даже с самыми лучшими намерениями… Голлум промолчал. Ворота были уже совсем близко. Гимли продрался через живую изгородь и вышел на дорогу. Через плечо у него висел топор, и было издали видно, что он зол, ничего не понимает и сейчас со страшными проклятиями потребует объяснений, почему его, моя прелесть, оторвали от работы, задурили ему голову Голлумом и заставляют, как мальчишку, торчать здесь среди цветочков уже второй час подряд. 24 августа 2008 г.