Яков ЕСЕПКИН НОЧИ В ЦИМИНИЙСКОМ ЛЕСУ Двадцать второй фрагмент Только сумрак ночной, алебастровый холод огней, Чьи клонятся легко нетяжелые знобкие тени, Успокоит сейчас Беатриче и плачущих с ней, Красен тис, а сирен заждались меловые ступени. Зеркала, зеркала, вы следили не тех с оных лет, Перевитые кровью и золотом праздные свечи Днесь пылают легко, свежи розы и юный валет Даму треф ли побьет, болен Гамлет держанием речи. Если бледные крали воистину присно мертвы И бубонной чумы опресноков бегут крысоловы, Значит, нам пировать, огневейное бремя листвы Одевать на манер треуголок – дивитесь, шаловы. Сколь живем и еще отражаемся в блеске плетниц Зазеркальных, окарин внимая меловую рдяность И кимвальные скорби, сюда из фиванских темниц Несть вино и хлебы, и отравленных яблок румяность. Девы здесь ли поют, голоса мел смертельный таят Желтовласых камен и лафитники ищут маньерных Всеуспенных невест, нас равно лишь слезой упоят Нимфы, воск и мышьяк в тонких вазах сокрывшие серных.