В чулане пыльном, невысоком, Где мыши с крысами кишат, Где Таз лежит с дырявым боком И где господствует Ушат – Решили жители, как братья, Поведать жизни всей пути. Ушат тут начал: «Братья, врать я Не буду... (Господи прости!) Всю жизнь работал я, трудился; И лился пот с меня водой, Я в пустоте не веселился – Всегда мне рад был дом родной!» Но тут Метла: «А год лишь минул И уши ты развесил! лил Потом ты «воду»! что разинул Свой рот широкий? – Врал и пил! Вот я-то, братья, не лежала И не валялась без забот – То сор, то щепки подметала – Ни дня без дела!» «Бедный кот, – Сказала Сито между делом, – Ведь ты – бездушное бревно! Лупила всех на свете белом – Коту-плутише не везло! Вот я-то всех любило очень: Муку просею к пирогам – Глядишь – и выйдет славный сочень! И дети рады – ням-ням-ням!» «Но, видно, кумушка, забыла, Что увлеклась потом ты вдруг: В себе лоскутья ты хранила! – Заметил скромненько Утюг, – Как ты увидела, узнала, Что расписное полотно Муки все ж краше, забывало Ты о детишках – вот ведь что! Не без греха и я-то, каюсь! Всю жизнь не Богу я служил (Да и сейчас лежу, валясь), А тряпки гладил я, сушил!... Но день один припоминаю Отрадный был он – заблестел От Солнца я, да так сверкаю...» «Помру я со смеху! Хотел Меня ты превзойти? помилуй! Меня, – науки высшей труд! – Фонарь кричит, – я высшей силой Зажжен как бог, как высший суд!»... Ну что ж, Друзья, пора прощаться Да из «чулана» выходить, А то в душе моей копаться – Одни грехи лишь ворошить!