В очередной раз Герман удобно расположился в кресле-качалке, чтобы понаблюдать закат солнца. Укутавшись в теплый плед, он медленно раскачивался в такт тикающих настенных часов. Такое состояние он обычно называл "пледовым настроением". Солнце уже почти скрылось за невысокими деревьями, и лишь тонкие лучи сквозили через бронзовую листву, словно прощаясь навсегда. Эта естественная картина навеяла на него уныние, и он невольно задумался: а вдруг "завтра" уже никогда не наступит? "Какой ужас", – подумал он, содрогнувшись всем телом. Последнее время Герман не любил вечера. Они тянулись для него невероятно долго, окутывая каждый раз горькими мыслями. Почему-то именно в этот период его охватывали тягучая, невыносимая тоска, чувство одиночества и ощущение, что он никому не нужен. Когда-то давно, в юности, он мечтал освободиться поскорее от родительской опеки. Свобода манила его и заставляла сердце возбужденно трепетать при одной мысли об этом. Поэтому по окончанию университета он радостно заявил родителям, что теперь сам будет руководить своей жизнью. Но судьба распорядилась иначе, - тусовки в ночных клубах, наркотики и прочие атрибуты "свободной" жизни привели его на скамью подсудимых. Однако тюремная жизнь только усилила его жажду свободы. Отбыв срок наказания, он дал себе слово контролировать свою жизнь самостоятельно. Его решимость жгла огнем и отгоняла прочь подступавшие сомнения. Ежедневно убеждая себя в этом, он, как молитву, твердил одно и то же: "Добиться цели - значит стать победителем". Вместе с тем он понимал, что получить желаемое не так-то легко. "Но если открыть свое дело, - думал он, - "появятся большие деньги, и его мечта осуществится". Однако положение усугублялось тем, что социум просто выталкивал на обочину жизни таких, как он. Получив немало отказов от работодателей, он совершенно отчаялся. К счастью, помог отец, который устроил его на фирму своего друга. Правда, при этом предупредил: "Возьмешься за ум, сынок, тогда все у тебя будет хорошо". Понятие "взяться за ум" означало для Германа полное подчинение правилам игры тех, на кого работаешь. Поэтому о вожделенной свободе в принятии решений нужно забыть. Но он верил, что это временно и дальше его ждет успех. "Главное - набраться терпения", - успокаивал он себя. Шли годы. Было потрачено немало сил и времени для воплощения мечты в реальность. Но почему-то свобода не торопилась принять его в свои объятия. Теперь уже статус и большие деньги обязывали его к определенной манере поведения. В обществе, окружавшем его, царили свои законы, следовать которым он должен был неукоснительно. Постепенно это тоже стало тяготить его. Даже дома он не чувствовал себя свободным из-за постоянных упреков жены за якобы недополученное от него. "Какой-то замкнутый круг, - думал Герман, - чем больше желаешь свободы, тем больше влезаешь в трясину обязательств. Необходимо все кардинально изменить. Но как?" Эти размышления не давали ему покоя, заставляя искать ответ. И вот однажды в его жизни наступил момент, когда он решился бросить все и уехать. Поселившись в небольшом городке на юге Франции, он с удовлетворением отметил, что это, видимо, и есть то место, где наконец-то он обретет долгожданную свободу, и уже никто не будет указывать ему, что делать. Тишина, обособленность и красота местности восхищали и завораживали его. И, действительно, поначалу все было так, как он и предполагал. Он наслаждался покоем и дорогой его сердцу свободой. Однако со временем его стали одолевать мысли о прошлом и настоящем. Какая-то неуловимая тоска, незаметно подкравшись, периодически мучила его, но выразить это ощущение словами он не мог. Как будто душа чего-то просила и требовала с нарастающим неистовством. В течение дня он старался занять себя каким-то делом, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей и постепенно стал работать до изнеможения. Не чувствуя ног от усталости, он буквально валился на кровать, но эти навязчивые мысли не давали ему заснуть. По утрам ему совсем не хотелось вылезать из-под одеяла, так как наступивший день не сулил ему ничего нового. Не чувствуя обновления в своей жизни, он с трудом вставал с тяжестью в голове. Бессонница изнуряла его и портила настроение. Он часто грустил. "Нет никакой радости от этой жизни", - говорил он себе, вздыхая. В глубине души он стыдился признаться даже самому себе, что его уединение - это не что иное, как побег от себя. Поверженный герой понял, что здесь он тоже не свободен - от себя не убежишь. Его несбыточная мечта о свободе оказалась иллюзией, призраком, чем-то эфемерным. Ведь даже мысли, довлеющие над ним и заставляющие мучительно страдать, приходили к нему неизвестно откуда по желанию кого-то Неведомого. Интуитивно он чувствовал, что этот Кто-то незримо руководит им всю его никчемную жизнь. Поэтому и не мог он стать ее хозяином. Он всего лишь наблюдатель собственной жизни. А может быть смерти? Герман отложил в сторону чашку с остывшим кофе и, взглянув на последние отблески уходящего дня, задал себе вопрос, от которого внутри у него похолодело: "Для чего я вообще живу, в чем смысл моего существования?". Ответ не заставил себя долго ждать. Внутренний голос настойчиво подсказывал ему, что поиск ответа на этот вопрос и есть смысл его жизни. Наталия Зонова Призрачно все в этом мире бушующем