В редакцию пришло письмо, в котором женщина, написавшая его, горевала о несчастьях, постигших этим летом центральную Россию. Главный вопрос ее - о простых добрых сельских людях в прекраснейшей есенинской, рязанской России, у которых сгорело все, а почему и за что, - неизвестно. Доминантным словом в этом горестном коротком письме было слово "добрые". Нам приятно иметь дело с добрыми людьми. Настолько, что мы становимся в тупик, когда видим, как страдают простые, добрые люди. Нам становится горько, и многое в жизни лишается смысла. Стоит разобраться с этим. Нам приятно то, что есть добрые люди, есть доброта, - потому что от добрых не исходит агрессия. А значит, не придется защищаться, не надо напрягаться и постоянно "мониторить" обстановку, можно не ждать вреда и подвоха. Это здорово облегчает существование, снимает напряжение, и мы благодарны им за это. Это со стороны нашего природного инстинкта самозащиты. С другой нашей, не менее природной, стороны - агрессивности, - наш эгоизм чувствует, что если не будет чего-то хватать на всех, тогда можно будет получить свою долю сполна за счет тех, кто по природе своей не способен на агрессию. Нам приятна доброта других, и самим нам импонирует хоть иногда ощутить себя добрыми. Но у Творца (у Природы) свой расклад. Не будь Он Творец, если бы Он стал считаться с тем, что нам приятно и что неприятно. Он растит свой урожай - будущее - не из добрых, а из злых. И зерна, из которых вырастет этот урожай, - это осознание своего зла самим человеком, отчаяние от своего зла - и поиск выхода. Не обязательно при этом делать зло, не нужно спрашивать мнения окружающих, - что они понимают в агрономии Творца? Для посева будущего нужны только эти зерна - плотные, крепкие, одно в одно, - по одному в каждом. Поэтому то, что мы скопом, загребая с собою всех и вся лигами, сообществами и оонами, развиваемся в сторону увеличения зла, - это только для того, чтобы в конце осознать и, как говорили в старину, возопить от своего же зла. Характерно что "от своего же". Потому что сделать что-то человек может только со своим злом - тем, которое чувствует в себе. И то, что мы отождествляем зло с другими, с их отношением к нам, с системой и естественным путем хотим это зло исправить, представляет для нас серьезную ловушку. В результате на каждом отрезке развития накапливается множество исправителей мира, широкий путь уходит вдруг в сторону, в тупик, ловушка захлопывается, - мир ушел дальше без них. Ловушек на нашем пути вообще предостаточно. Например, известно: каков человек - таков и тот мир, в котором он живет. Все происходит внутри, в душе человека, и мир - это, как картинка того, что у него внутри. Поэтому было бы логичным сказать, что если я исправляю мир, - это я исправляю зло в себе. Но эта простая прямая логика оказывается кривой, вновь неумолимо уводящей меня в тупик "исправителей". Секрет, видимо, в том, что в едином мире, будь он во мне, будь он вне меня, главным элементом остается всегда некое "я". И пусть это "я" выглядит всего лишь одним из факторов большого мира, часто зависимым от других, но это так я вижу себя - настоящего, большого, включающего в себя весь мир. И если мир все же вне меня, то и тогда исправлять других, не разобравшись с собой, означает позволить вору, как в старой притче, бежать в толпе и вместе со всеми кричать "Держи вора!". Мое "я" всегда и охотно любит играть в поиски виноватых. Осознание того, что причина "внешнего" зла - это зло человеческой натуры, всегда было уделом единиц. Массам же поп-вариант подобного осознания давали религии в форме представлений о грешности перед богом, перед высшей силой. Но, возвращаясь к теме, все развивается не по линии осознания человеком своего зла, а по линии "производства" зла, его увеличения в мире, - то есть, не по линии внутреннего развития (если увеличение зла - это показатель развития), а по линии внешнего. Надо признаться, то, что увеличение зла и эгоистичности в мире - это развитие, - для нас звучит дико, потому что выглядит, как порча мира и порча человека. То есть, как нечто совершенно противоположное простому пониманию слова "развитие", согласно которому все, по мере продвижения в будущее, должно становиться лучше, красивее и совершеннее. Тем не менее, несоответствие реальности этой нашей логике начинают видеть все, хотя, признаться, еще очень немногие ищут ответ на это видимое противоречие. Иногда мыслительная фольклорная традиция подсовывает нам один из вариантов ответа: дескать, процветание злодеев - временно, а праведники, в числе или в приверженцах которых каждый из нас, ясное дело, видит и себя, - как говорится, пребудут вовеки. Но дело не в том, что те, кого мы считаем злодеями и виновниками всех бед, будут уличены и привлечены, - мы ведь не знаем их наказания, для нас эта мысль - просто мстительное утешение. Мы ищем факты "наказания за грехи", теша свою мстительность и не ища логики. Вся логика вовне должна (по-простому, по-нашему) соответствовать нормальному желанию нашего эгоизма, который хочет видеть смерть и страдание того, кто принес страдание ему. И поэтому (возвращаясь к началу) нам в нашем эмоциональном восприятии справедливости дико, что действительно страдают люди простые, никому сознательно не делающие зла. Потому что для нас они уже совершенны. Дело в том, что восприятие наше непременно включает в себя прошлое, настоящее и будущее предмета. Если бы у нас внутри не было бы прошлого и будущего состояний предметов, мы бы видели мир, как видят его только что родившиеся младенцы. Кроме того, мы воспринимаем предмет в его отношении к нам, - то есть, сторону его вреда или пользы для нас. Поэтому простых добрых людей мы воспринимаем в этом смысле как людей будущего, как людей из конца, результата процесса. То есть, для нас их страдания лишают смысла сам процесс - так, как он нам представляется, - процесс, который должен вести к покою, к хорошему. Они хорошие, - и они же еще и страдают! Это разрушает нас, забирая у нас будущее и смысл любых действий, смысл жизни. Творец сеет свой урожай, - будущее, из "злых". И всем придется рано или поздно снабдить Его для посева и своим зернышком. Всем нам в той или иной мере придется пройти этот путь. Не путь "производства" зла во внешнем в мире. И не путь религиозного "раскаяния" перед людьми на всякий случай и перед богом, который сам же меня таким и создал. А путь осознания зла своей природы: что бы мы ни делали, мы делаем все, только исходя из стремления к личной или групповой пользе. А так как все в мире абсолютно взаимосвязано и любое действие каждого сказывается на всех, то, как бы ни была велика группа, сообщество, ради пользы которых я действую, действия мои приносят в результате зло общей системе - миру. Каким бы при этом действительно добрым и простым человеком я не был. А так как нет у нас еще ни критериев для анализа внутренней нашей природы, ни сил на это, поэтому развитие и идет петлей - через производство и перепроизводство зла во внешнем мире. И это неизбежно приводит к тому, что зло нашей природы, выразившись в противоречивости и конфликтах личных и групповых польз, целей и интересов, обращается на нас и начинает причинять нам же страдания "извне". Страдания, все менее оставляющие место логике, осмыслению, системности, без которых мы - ну просто никуда. Как в старой детской шутке: "Машенька, что ты ищешь? – Колечко. – Где же ты его потеряла? – Вон там, за крылечком. – Почему же ты ищешь здесь? – А здесь светлее". Так и мы в наших поисках, как эта Машенька без света, не можем обойтись без наших нынешних, эгоистических критериев осмысленности и системности. Будем же надеяться, что нам не понадобится больше страданий, чтобы начать искать источник зла не там, где "светло" - в других, во внешнем по отношению к нам мире, - а там, где он действительно коренится. Михаил Гонопольский Добро и зло на пепелище