Мужчина зрелых лет, плотного телосложения вышел из подъезда дома номер тринадцать, находящегося на Запашном переулке. В его глазах сквозила печаль, манящая в любимую закусочную “Разлив у Ильича”. Последние годы его жизни после смерти жены Разлив стал для Виктора Анатольевича чуть ли не родным домом. Именно в эти трудные минуты, когда надо было идти на работу, стены Ильича согревали его, где всегда его ждали друзья и соседи, друзья по несчастью, относящиеся к его проблемам трудновоспитуемой работы. Как они могут быть воспитываемыми, когда тебя шестидесятилетнего старика постоянно грузят работой. Нет, чтобы найти для Вити более легкую работу, но вечно трезвый мастер всегда давал сложную. Несмотря на все производственные тяготы в душе Тяпина жило огромное самодовольство, дергавшее его за клеточки нервов в воспоминаниях об уважительном отношении начальства к нему. Потому как нет ничего приятнее, когда ты мастер своего дела и у тебя больше нет необходимости оставаться лишние часы на работе. Идя навстречу новым надеждам, зоркий глаз Витюши устремился вдаль, где поджидал его любимый “Ильич”. Невообразимо приятно войти туда, где так приятно пахло жареными сосисками и сыром, и свежими новостями о футболе. Тёплый взгляд бармена поджидал Виктора с налитой соточкой любимой “Путинки”. И вот уже, опрокинутый стаканчик давала огромное облегчение душе, и он уже не ощущал себя потерянным в этом мире. Мир ставший для него чужим, потому что ты уже не тот двадцатилетний мальчишка и его дети разъехавшиеся по разным углам, позабыли про него а с женой он мог общаться только во снах. Сны, ведущие в вечность, куда не принимаются входящие вызовы. На душе совсем потеплело и футбол не кажется таким мерзким особенно после последних событий, кода российская команда впервые за всю историю не участвовала на международном чемпионате за первое место. Да, были времена, были герои, и так хотелось хоть кем-то гордиться, но искренность нынешних героев не видна в экранов телевизора. Это веселое утро, подавало Виктору огромные надежды, что сегодняшний день будет самым удачным, ибо день получения заработной платы был лучшим утешением не только для него, но его старых друзей-аборигенов верных ему. Завод Северное Сияние, в котором Витя проработал около сорока лет, дышали его старыми воспоминаниями, куда он пришёл еще двадцатилетним мальчишкой. Завод славился своими достижениями, сервисным обслуживанием, которое не могло уступить никакому другому заводу в мире: просторные раздевалки, душевые кабины и уютное кафе по недешёвым, ценам и едой которую часто приходилось подогревать в микроволновой печи. Самым примечательным были высокие потолки с отсутствием окон, и металлический воздух в летнюю жару сопровождался попеременной беготней рабочих в душевую. В его бригаде работало четыре человек, верных старых аборигенов среди которых работал пятый молодой специалист Сергей Неудачников, работа, которого славилась некачественным выполнением работы. Единственное положительное качество отличало его от аборигенов он был физически сильным молодым человеком, ростом под два метра, и за это его бригада дала прозвище “Длинные ноги”. Это и еще одна черта характера его уступчивость мастеру, помогала Васильевичу в трудные минуты на заводе. Бригада аборигенов обладала безумной сплочённостью, идущей навстречу, когда возникал вопрос сообразить хорошую компанию. В этот трогательный момент они никогда не звали с собой Сергея, обладающего большой жаждой к легко покоряющимся литрам всегда сладкого зелья. Работа Виктора шла всегда по продуманному плану, в самом начале до половины первого они выполняли всю необходимую работу, после отметки мастера Олега Васильевича, непреодолимая жажда звала компанию в раздевалку, отобедать любимое блюдо. НО в этот день что-то пошло не так возможно из-за не вышедшего вчерашнего хмеля Слезовского Германа, который по чистой случайности, в сердцах похвастался Сергею о своей зарплате. Сергей Неудачников за пять на заводе не успел приобрести опыта старых мастеров и их зарплаты о размерах, которой он не мог даже подозревать. Слова Германа заставили очень сильно волноваться Неудачникова, и его кулаки жалобно смотрели на довольные лица Виктора Тяпина и Слезовского: они жаждали превратить их отъевшиеся лица в сказочный винегрет. Годы, проведённые на заводе, не помогли ему найти ту душевную атмосферу, которую он наблюдал при общении друг с другом старых аборигенов. Вечные злые шутки Слезовского о его браке на работе, приводили его в отчаяние, и, сравнивая, себя с мастерами чувствовал, что работа фрезеровщика не для него. Его отец ошибался в выборе счастья, когда говорил, что истинный успех живёт в мастерстве, в твоем отношении к работе. Другой вопрос если ты понимаешь в ней хоть что-нибудь, а когда часами смотришь на чертежи, пытаясь понять в ней смысл. Последней каплей отчаяния Сергея были его знакомые приятели, живущие с ним в одном доме. Двое из них с торжественным видом выходили во двор, к старым иномаркам. В их глазах читалось превосходство перед Неудачниковым. Но если бы насмешки его соседей были последними? Самым главным раздражителем была его соседка Таисия Кирилловна, живущая, напротив, на одной лестничной площадке с Сергеем. Она как два года была уже на пенсии, но подрабатывала дворником и поэтому иногда, встречая Неудачников, идущего домой любила с ним поделиться успешными достижениями её сына. Как она могла не похвастаться своим счастье, ведь её сын работал не простым слесарем, а помощником депутата Высоцкого. _ В нынешнее время молодым нужно выбирать места попрестижнее!_ с гордостью в голосе говорила она._ А ты Сережа, что же пошёл к отцу на завод? Пошёл бы лучше куда-нибудь манаджёром работать в солидную фирму. Упустишь годы молодые, некуда потом будет устраиваться. Мой то сыночек молодец, не посрамил отца, не остался в простых рабочих. _А вы, почему Таисия Кирилловна дворником работаете, хотя на пенсии уже два года? Ваш сын помощником депутата работает, и мог бы вам помочь? _Что ты такое говоришь! Мой сынуля еще молод, ему семью надо устраивать, детей завести, ему деньги нужнее, а я уж как-нибудь проживу. С этим ответом Таисия прекращала разговор, удаляясь мести с другой стороны дома. Сергей кипел как старый чайник, который забыли на плите после разговоров с надоедливой соседкой, и в этот момент ему хотелось кому-то врезать по лицу, а вместо этого встречала на пороге жена с унылым лицом. На следующее утро Неудачников не мог найти себе места на работе особенно после уколов Слезовского в его адрес, что он еще не дорос, чтобы пить в их компании. Терпеть такое издевательство больше нельзя. Его решением было разбить нос Тяпину и отомстить всем обидчикам. Раздражительность Неудачникова не могла найти спокойствия. Она перебегала с полки на полку, пытаясь понять, почему так всё несправедливо получается. Мастер Олег Васильевич абсолютно не прав по отношению к нему. Старым аборигенам всё прощает, а его заставляет железяки переносить с места на место. Алкашей поставил на доску почёта, а ему самому ни разу премии не выписал. Мастера, создававшие полдня видимость работы, на которых смотреть было одно загляденье. Один Виктор, что стоил с весёлыми глазками у станка. Близилось время к обеду, желанная закусь: бычки в томате, свежие огурцы и домашнее сало, нарезанное, тонкими ломтиками на хлеб, словно сами говорили старым аборигенам необходимости выпить по стаканчику. Тем временем как обычно прогуливался по цеху мастер Олег Мигалкин, и работа в этот момент горела в руках рабочих. Сам Олег Васильевич был человеком, уважаемым на работе, давно проработавший в этом цеху. Иногда у него возникали срывы, и его шатающиеся ноги заставляли идти его домой во время рабочего дня. По натуре своего доброго и чуткого характера он не никогда не обращался грубо с рабочими. Лишь только создавая образ свирепого начальника, требовал выполнение заданной работы, проходя по цеху раздавая гайки. На его опухших щеках висели большие круглые очки, из-под которых трудно было увидать его маленькие глаза. Огромный, широкоплечий здоровяк высокого роста, с пухлыми губами, похожими на бантик, шёл по заводу. Он что-то бормотал себе под нос с таким надрывом, что слюни вытекали изо рта. Это ужасающее зрелище напоминало в нем великана, которого, иногда в шутку называли, дядей Стёпой. Сердце великана заволновалось, когда он заметил, что двери раздевалки приоткрыты. Это его навело на мысль, что что-то неладное происходило в его цеху. Заглянув туда, он был очень удивлён тому, что он обнаружил: на маленьком столике возле окна стоял литровый магарыч с едой. Великан заволновался еще больше, когда он подошёл поближе и свежие запахи овощей и копченостей, летающие в воздухе, так и сбивали с ног Олега Васильевича. Бычки в томате так жалостливо смотрели на мастера, они слово сами ему говорили: съешь нас, пока никто не видит. Страшнее всего было смотреть на холодную беленькую при мыслях, от которой холодный пот возникал на лбу у дяди Стёпы. Что тут происходит? Какая разница лично для меня! Всё пойдёт на пользу мне. Что могут сказать рабочие мне в ответ, если я выпью один стаканчик водки?! Они не обеднеют от этого. Нет, как-то нехорошо, получается, по отношению к ним. Надо сделать выговор, при том немедленно! Пьянство в цеху! Какой позор!_ с этими мыслями, он трясущимися руками налил себе стакан. Почувствовав божественное облегчение в душе после выпитого напитка, Олег решил, что это его поступок пойдёт рабочим на пользу. Меньше водки будут пить, возмутился он про себя. Рабочие с желанным видом смотрели на часы, и когда дядя Стёпа раздаст всем гайки, а он с торжествующим видом наблюдал за их лицами, представляя их всеобщую радость в раздевалке. Безусловно, Васильевич не промахнулся в своих доводах, лицо Слезовского быстро побелело, когда он увидал что из бутылки кто-то наливал, пустую банку из-под бычков. _Ну, ни фига се!_ возмущенно произнёс Герман. _Кто-то умный появился в цеху, пить во время рабочего дня_ обратился Тяпин к Слезовскому. _ Другой вопрос, что будет, если малому не нальём? Он и так зверем смотрит на нас. _Да, ладно вам ребята, всё обойдётся, я думаю, сказал Чудновский. Пока радостный Степан Стаканчиков разливал водку в стаканы, двери раздевалки распахнулись, и длинные ноги в синих штанах подлетели к Виктору. Он только успел почувствовать, как сильные руки подняли его в воздух, и стали трясти из-за всех сил, поднеся, словно маленькую тушку к стене. Опустив взгляд, он увидал перед собой разъярённое лицо Неудачникова. Его глаза горели бешеным огнём, губы тряслись и кричали: _Что гадёныш допрыгался? Думал, я всё время ваше пьянство терпеть буду? Значит, вы все тут мастера, а я мальчик на побегушках? Интересно, каким количеством водки измеряется ваше мастерство? _Отпустит ты его! Виктор абсолютно не, причем_ произнес Чудновский Слезовский со Стаканчиковым не стали мешкать после увиденного происшествия, подбежав сзади схватили его за руки и отцепили Тяпина. _Ты с дубу рухнл? Тебе в дурку пора? Что я тебе сделала? Ты зря на меня ополчился! Водкой всегда распоряжается Слезовский. Я никогда ничего не имел против тебя! _А я ничего не думаю! Сейчас раскрашу твоё красивое личико в краски радуги, и ничего поверь, думать не буду! _Ладно, Виктор беги, пока мы его держим._ Произнесли Слезовский и Степан, сдерживая Серёгу. Виктор с ошарашенным взглядом выбежал из раздевалки, направляясь в сторону кабинета Олега Васильевича. Добежав до него, он отдышался, входя с восклицанием: _Бьют, меня бьют! Спасай Олег Васильевич! _Что с тобой случилось? Сказать спокойно можешь? __На меня напал Клювин, сегодня в раздевалке. _Опять старая песня! Вы будете пить, а я буду потом крайним. Даю тебе десять минут, а потом советую лучше убираться домой по добру по здорову. Выйдя из кабинета Мигалкина, Виктор долго оглядывался назад, боясь встретить в коридоре Клювина. Да, мне сегодня определенно помогло, видно я родился под счастливой звездой, если живым успел добежать до проходной.