Всё и вся имеет потолок. Но всю жизнь не думаешь об этом. Лишь когда уж ношу доволок и готовишься предстать перед ответом, видишь вдруг, что шёл-то не туда, и не то лежит в твоей поклаже, что зазря тянул её года, а ещё страшнее – жизнь всю даже. В этом и трагедия судьбы и начало умопомраченья. Хорошо, что слово есть «кабы», и оно приносит утешенье в том, что, если бы случилось всё не так, а вот этак – было б всё иначе. И уже расстроенный чудак, своей мыслью умилённый, плачет. Но ему никак уж не грозит свих ума от самоосужденья, а тем более – безвольный суицид. Пусть поплачет для успокоенья! Он, смирившийся с реальностью, вздохнёт: «Что поделать, я такой не первый!» и спокойненько до финиша дойдёт, никому притом не портя нервы.