В утопической комнате, через века, Где невидимо – смутной тревоги озона, Где остыл жёлтый плед и озяб кардиган, Будут две телефонные трубки – бессонны… Они будут висеть на своих проводах, Кем-то сняты и брошены, и позабыты, И бессмысленно будет само «никогда», Когда призраки станут шептаться открыто В эти трубки, и будут слышны – голоса Их – знакомых – из разных вселенных и капсул, Их, погибших давно, как и все чудеса, Их, ушедших в подполье от армий коллапсов. И – возможно – что случай сыграет ва-банк, И – сойдутся мгновенья в испарине грусти, Два тоскующих призрака, раб и раба, Обнаружат, что есть между трубками – устье, И дождавшись звонка, через век или два, И услышав друг друга, узнав по дыханью, Наконец-то отыщут такие слова, Что на время – изменится суть Мирозданья… Плоскость моря – экран телевизора лишь. Сингулярность де-юре – стоять над обрывом. В астеническом небе петляет камыш, Словно древнего Ящера Времени – грива. И когда – подвенечные радиоволны в одно Нас сольют, словно воду из всех водопоев, Я – возможно – поверю, что счастье – дано, Что тобой станет в тысячный раз – всё живое, И, при жизни поправ, будто вечность – собой, Равновесие астмы и воздуха – вьюгой, Эти призраки бледные, словно прибой, Наконец-то – быть может – полюбят друг друга.