Дорогу преградил Кощей клюкой И машет и трясет своей рукою: «Ты, – говорит, – к Елене – ни ногой, А то тебя убью, в земле з-з-зарою!» “ Э, нет! Кощеюшка! Куда тебе с Красою Косматому, горбатому стремиться? – Ты б лучше – вон за Бабою с косою Присматривал! – а то: хочу жениться! ” «А я, Иванушка, ее привлек-завлек, И приманил, как пташку, на чужбину, – Истратил все богатства; как зверек Дрожу теперь... от страсти!» “Как скотина, – Иван ответил, в сторону глядя, – Эй, тугоухий! ну, давай мириться! И дай: наведаюсь к любимой на два дня, А после – выберет сама краса-девица!” «Да, не обманешь ты меня, Иван? Да не похитишь вдруг ее, украдкой? А то останусь вовсе – как болван, Как слепоокий чтец перед тетрадкой!» “Тебе ль боятся хитрости, Кощей! Не ты ль ее опутал, одурачил! Я пред тобою – кожа без костей, Да недалекий – я дурак тем паче!” «Ну, ладно! не серчай, Иван-дурак! Смотри же – как летает! Озорница! И рада как дитя! На твой чердак Зачем ей улетать? Царица-птица!» ...И бросил на два дня Кощей Ивана В саду-раю, где звонкий голосок Ее шептал... Но острие капкана Возведено уж было; не далек Был день, намеченный судьбою непреклонной, – Кощеевой женою Ангел должен стать. “ Ты – Ангел мой! – твердил Иван, – зловонной Не дам ручище Ангела ласкать!” Уж день кончается – лучи зашли за горы, Но дева юная смеется как дитё, Не смотрит на Ивана – всё узоры Бросает кистью в платьице свое. ...Второй уж день кончался: застучало В смятенье сердце у Ивана – пропадать Уже ль невинной? И проникнет жало Кощеево в земную благодать? И в сотый раз он ведает с поклоном: “ Не верь, родимая, ни краскам, ни речам, Тебя околдовал он и заслоном Закрыл златым; по молодым рукам Кружатся ведь не мотыльки чудные, Не бабочек пригрела ты в саду; А гады вьются по тебе большие, Крылами бьются пауки в пруду!” Не верит и словечку! Веселится Елена милая, к себе идти зовет; Садится у фонтана, где искрится Вода прохладная, да локоны плетет. Чернеет день второй, темнеют рощи; Ползут уже не гады по ручьям, А показались, как скелеты тощи, Драконища – и рвут все по частям! Иван к Елене: “Милая, родная, Пойдем отсюда – прочь из этих мест!” Но всё не слышит девица, чужая Как будто для него... И тянет перст Уже Кощей свой, ти-и-ихонько смеется: «Иван, Иван! Дурная голова! Ну, получил?» – и дряхлая трясется Губа его... Последние слова Еще успел Иван сказать ей на прощанье, Когда Кощей клюкою поражал Младую грудь Ивана: “Обещанье Ты помнишь, ненаглядная, – шептал Сквозь слезы он, – мне уст твоих отрада Завещана однажды все ж была – Последний поцелуй, моя услада, – И я умру покойно!”... Но ушла Она внезапно, слов не замечая (Казалось ей: Иван смеялся, рвал Цветы ей неземные и, играя, Притих за древом)... Тихо помирал Иван-дурак под райскими цветами – Поверженный и сломленный чудак – Как смятый лист под сжатыми руками, Как вмятый в землю, порванный башмак! ...Иль чудо дивное, иль случаем влетела В тот райский сад, где «красота и знать», Крапива дикая, да так прекрасно села Среди цветов, испортив «благодать». ...И не погиб Иван-дурак: целебны силы Земли родной вдруг стали помогать - И встали за Ивана – хоть крапивы Он не любил, но Жгучая – как хвать! - Елену за колено да за руки – И жжет ее так сильно, что кричать Елена стала жалобно; да звуки Вдруг оживили Ваню!.... И обнять Иван спешит Елену на рассвете (Душой воскреснув, плотию вобрав Всю силу неземную)... Словно дети – Целуются они средь жгучих трав!