I Вон из меня, проклятый сучий бес Ребром Адама, ливером ли, статью, Руби ума промёрзший зимний лес, Вкуси мой страх оскалом, волчьей пастью, С клыков счищая шелуху идей Творивших суть, как май творит растенья, Как плеск творит живительный ручей, Как соловей таинственное пенье. Когда играешь в поддавки с огнем Страсть не важна. Загубленные ночи В бессвязных снах толкуют не о чем, Но лишь рассвет свои ножи наточит, Веди беспутного, где ржавая тоска, Подспудно разъедая плоть и души, Пространство держит силой волоска, Не околачивая суетностью груши. Рассыпь все кубики, смывая лоск и цвет, Усталость оставляя на закуску Всем тем голодным, коих бесов свет Конвейером по ледяному спуску Задорно катит в вечность пустоты, Глумясь под имитацию «Славянки». В моём краю еще черны кресты, И еле слышно бьют о воздух склянки. II Всё не случайно: и полёт шмеля Над клевером. Оранжевой планетой Цветок дрожит, флюидами пыля, Беззвучно забавляя цветом лето, Но звук жужжания смущает тишину И шар шмеля, окрашенный гудроном, Затронув незаметную струну Вдруг отзовется обнаженным тоном. Всё не случайно: отблеск на воде И острый луч, пронзающий глубины, Принадлежащий некогда звезде, Творившей жизнь из неразумной глины, И эти строчки на листе пустом, Нетленном, не спасенным от горенья, И темный лес, и необжитый дом, И у костра намокшие поленья.