Когда я впервые взялась за перо, Александр Сергеевич, Михаил Юрьевич и еще несколько всем известных Александров, Сергеев, Владимиров разразились гомерическим хохотом. И только две Музы - одна белее мрамора, другая - с гневным румянцем - спустились ко мне. Я встретила их - нежданных гостий - как была: неумытая, непричесанная. А они усадили меня поудобней и принялись диктовать: скоро, не переводя дыхания. И когда я, утомленная тяжким трудом, в изнеможении опускала руки, дописывали строки ровным, столь непохожим на мой, почерком. Но проведя со мной сто тысяч долгих лет, Сказали, что пора уже прощаться, Что много дел, что стынет их обед, Что в поздний час опасно возвращаться. "Постойте же, как ваши имена?!!" - Кричала я, вскочив стремглав с дивана. "Марина", - бросила одна, Вторая прошептала: "Анна".