Широко сеяна сквоза, Щель меж век - зрачком остра: В ночной горсти себя таращит Солёная от вызвезда вода Из про- и не-, случайным сочетаньем Готовится опять неогатив загибов, Но, с вечера - всё старшая пора Настоя на осколках переливов, И крошит хриплый иерарх Густых ветвей седые брыла… Картошка с луком, ситцевый семейный пах Окошных прищуров, на вымокших, дешёвых лапах; Как спорился морозною запой! Всё оттого: Не спра-, не слевится перемениться, Склевала сечкой всё лицо Несытая всегдашняя синица… Полощет щёки проливным огнём, Пускает ветер побираться-вересить, И лунный свет идёт на нерест под мостом, Звеня на икрах пляшущей во всю рябую прыть, О том, как: «Стынь-распаренный, Во тьму, Жуя отломленный восторг - У мегаполиса почат весенний торг!»; Теперь: лишь, с виду – ясная густынь пустой воды, Но, это – шелуха, морозом чищеной, просевшей высоты; Подтопи – и жижа чёрная течёт, По-овражьи разевая талый рот, Будто по-лбу – отуманило мосты, Заложило: не услышу, не ищи, Морось душу вынимает – не вернёт, Позабудь, не то - обижу взапустьки, Укорот ли – дожидаться празднозвёзд? Ой, наступит ли… Ну, что ты… Говори!