Лампы горящей большой потолочный ячмень… Снова к нему мотыльки в полуморном полёте. Сколько ночей в этом доме, молчащем напротив, Смотрят на мой нескончаемый крохотный день. Белые крылышки бьются о стёкла и льнут К мокрому боку уютом чарующей спальни. Это окошко и ближним сегодня, и дальним… В тёмной морановой жути февральских минут. Так же когда-то стучались ко мне сентябри. Им бы вспорхнуть и исчезнуть шафрановой птицей, Им бы сгореть, а не каплями с окон скатиться… Знаю, стечёте и вы со стеклянной зари. Сколько агоний она, не померкнув, снесёт В этих снегах и дождях, мотыльками летящих. Свет – он любой… от всего и всегда – настоящий, Тем и мани'т всё живое… и мёртвое всё.