1. Ощупываю свою одежду. Кажется, забыл пристегнуть нимб, и уныние неловко выглядывает из-под лакейской улыбки. Не понимаю, как склеить растрескавшуюся память, мутную, как утро в погребе, неподвижную, как денежные знаки. Весна собирает дань чугунными орлами и закутанными старухами. Каждый день нахожу в карманах невозмутимых призраков в чиновничьих котелках. Хочется сломать решётки на окнах нелепых будней, упасть в певчее небо, словно в лесной ручей. 2. она чем зыбче тем красивей даже когда раздвигает ноги приглушённая ускользающая чужая жизнь тело покорно тело каждой порой славит слабость и униженность женщина спит женщина врастает в быт корневой системой разговора женщина протаптывает стёжку и выходит из леса к насекомому свету лампы семя всё ещё вытекает и тонкими струйками спускается до сандалий истина кривоугольна как странный столовый прибор: вы отражаетесь перевёрнутые слепые измазанные вишнёвым вареньем 3. тёмная проза ты пропитана запахом жести высыхаешь в шумном колодце копишься дёгтем в медовой речи глазастая и общительная быстрее всего ты растёшь в топком безмолвии в стеклянной слепоте когда тают комья снега и твои корни опутывают комнату когда ночь вливается в одно ухо и выплёскивается из другого фонтанчиком на рассвете ты гаснешь теряешь очертания затапливаешь подземные переходы вода несёт полумесяцы и близкая смерть как лошадь прядёт ушами первый встречный кисейный конторщик кладёт тебя в карман вместе с болотной жижей и мельхиоровым голодом 4. смерть манит тебя в свои переулки ложь капает с балконов и неприцельные кошки скользят по тебе глазами кубическая непроницаемая созданная из белой глины и жжёного сахара ты движешься по волнам чужого времени как заправская пловчиха ты бесправна как день ограниченный железнодорожным расписанием беспощадна как дуэль между рифмой и здравым смыслом 5. Буквы появляются ещё затемно тяжёлые и острые как взгляды пьяных школьниц но гуашевое утро уже размахивает нотной папкой и молочные звёзды всхлипывают прежде чем отправиться в стойло Мужественные гражданские колбаски выворачивают сон наизнанку Лёд заходит в комнату без приглашения как родственник знающий все подземелья и стройки И приплывает небывалое и разрушается неразрушимое и старая вода читает нараспев твою книгу 6. безрассудство растёт как пышное дерево ты ощущаешь кожей медлительные щупальца ночи универсальную ласку плотных как лапы окружностей мужчины с нежными руками и амбарными замками вместо лиц знают в какое море впадает элегическая болтовня тихоня с чугунными бёдрами внутри твоей головы белая нора твои уши чиновники их зарплата кубометр темноты телевизоры ползут на далёкий мыс где нетерпеливо приплясывает виолончель в тряпье проститутки уплотнённая луной ревнивая бесконечность источает нежные запреты крот-аристократ вылезает из твоего рта лишая душу отчётливой радости звонко лопается ночь ненасытная как половая тряпка могучая тьма чернильницы протыкает твоё одеяло ты выскакиваешь на улицу теряешь ухо в толпе и весёлая белка выбрасывает твой желудок