Подборка для коллективного сборника * * * И оправдывались людишки, убеждённые мыслью одной: – Мы всего лишь пылинки в божьей горсти. А Господь смотрел с вышины и качал головой: – До пылинок в моей ладони вам ещё предстоит дорасти! * * * две проталины глаз следят как люди выходят на улицы к чужим поступкам выводят за руки исполнение желаний размножать в суете сует замыслы сновидений крепко жмут руки единокровным врагам и сладко подмигивают вольным проституткам невзначай совершая повороты истории едоки хлеба штурмуют тупики прошлого где гуляя в разные стороны в зарослях памяти заблудились бойцы невидимого фронта пьяные в стельку от забытых побед толкаются по ночам у запертой двери бытия за которой живые и мёртвые торгуются с падшим Господом перед пробуждением дня иного чечено- вечества * * * Валерию Касищеву Ходит под Богом Земля, А нам не везёт, хоть убейте. Россия – авось бытия. А все мы авоськины дети. Страна из холопов и слуг Стремится вперёд без оглядки, Но нас не возьмешь на испуг – Россия сильна беспорядком! * * * …подробности добра не разглашай, и планами не мучь календари… купи билет на поезд в третий Рим, сгущая мысль до Бога – не спеша… в Европе человеческой тоска свела лицо под проливным дождём, где белый свет, зажмурясь, молча ждёт удара неба в области виска * * * Ирине Монаховой 1. Гладь вязкой пустоты, где камушком по водам Бегут секунды, вечность раскрошив, И памяти птенец под звёздным небосводом Глотает жадно зёрнышко души. Собою белый свет наелся до отрыжки. На флейте крысолов ведёт весь день игру. Армяк небытия жмёт бытию под мышкой, И смерть бросает в жизнь спасенья лёгкий круг. 2. Если я тебе должен, то приди и возьми, А не можешь, так заткнись про старинный долг. Я давно положил усталый прибор на мир, Который с восходом солнца задирает подол. Срок годности жизни моей ещё не истёк. Я строгаю, пью, создаю за куплетом куплет… И когда за окном вызревает кровавый отёк, Слышу голос жены с того света, которого нет. 3. Спасает каждый жизнь внутри себя, Другого до беспамятства любя. И если ты любил или любим, То даже в смерти быть тебе живым! Спасает каждый жизнь вокруг себя, Иного в бескорыстии любя, А если не любил иль не любим, То даже в жизни не был ты живым. 4. Я в мир иной не тороплюсь, Концом пути не скован. Я личной смерти не боюсь – Страшит лишь смерть другого: Того, кто рядом жизнь ведёт, Родня, родные лица, Кто смерть свою бесстрашно ждёт, И лишь мою – боится! 5. Между солёным и сладким Жизнь прошмыгнула тайком. Вымерло всё без остатка, Землю, собрав бугорком. Замерло слово под кожей, Сердце молчит ему в такт. До бесконечности множим Бога на мёртвых устах! 6. Детали Бога все переписать На чистый лист, что вырван из контекста, Где чёрному глаголу вволю места, Что мелким бесом точит небеса. И падает средь точек, запятых – Червивый небосвод теряет звёзды, А разум мировой вбивает гвозди В мой тихий дом, где дочки держат тыл... 7. Тело становится необитаемым - С последним выдохом сходит на нет, И только души скупая проталина В памяти держит прощальный свет! 8. Чем дольше без тебя, тем ближе Бог, Что видит всё глазами тьмы и света. Я без тебя стоптал уж пять дорог, Но до тебя не выдали билета... Тишина звучащая Константину Кедрову И молвила тишина: звени и будь! И разбрасывал зерно слов Повсюду, где только можно, Белым и чёрным глаголом Посеять богомассы звук. По столбовой дороге поэзии, Всюду отшумел тишиной. А когда тишина отзвучала, То двинулась новая сила Отыскать следы Слова, Чтобы Песнью Песней сжать Тишину звенящую. * * * Бог праздника для всех не обещал, Но крошку-смерть всегда держал в запасе За пазухой, и ярко небо красил В прыщавость звёзд на берегу дождя! Кто был никем, тот и сейчас ничей, Но в катастрофе возрождалось слово, Которое всегда на смерть готово, Как за стихи, так и за миску щей! * * * Просыпалась страна с бодуна – чаще с левой, чем с правой ноги. Всё вокруг растоптав, опустив шар земной до целинного ада. Только бодрая птаха на ветке прочирикала утренний гимн Пробужденья, да и тот проходил по разряду эпохи распада. Мы проели и пропили всё, нам нельзя называться людьми. Вот стоим на распутье, где ветра разрывают трусливые спины. И сказал всем бухой командир: «Ах, зачем покидать этот мир, Раскопаем страну на кладбища и забьём себе рот русской глиной». По волнам памяти Умерла моя вечность, и я её отпеваю. Прости, Господь, что умер я так мало! Сколько раз я по этой дороге Возвращался с чужих похорон… Сесар Вальехо * Хочется вернуться в 2000 год, Когда ещё жива жена Ирина. Она затеяла ремонт квартиры, Каждый день возвращаюсь в разрушенные стены После трудового дня усталый, как чёрт, А надо двигать мебель; нарезать и клеить обои. Мир семейной жизни пахнет краской… Ничего хорошего, Но так хочется вернуться и что-то сделать ещё для жены… * Хочется вернуться в 1980 год, Когда ещё жива бабушка Феня. И она провожает меня на автобус, На прощанье долго машет сиротливо рукой. Хочется вернуться, обнять и поцеловать ее одиночество. * Хочется вернуться в 1975 год, Когда ещё жива мама Люба. Она прислали мне, студенту, 300 рублей. А я из гордости – сам обойдусь – вернул деньги обратно. Вскоре мама умерла с невысказанной обидой на меня. Хочется вернуться и потратить эти деньги На поездку к маме… * Хочется вернуться в 1959 год, Когда жив ещё мой отец. Мама, угрожая ремнём, Ругает меня за мои проказы, А папа Вася мужественно защищает. Но, не в силах сдержать мамин гнев, Решительно уводит меня кушать мороженое. Так хочется вернуться и снова пройтись по городу, Держась за тёплую отцовскую руку. * Хочется вернуться в 1 мая 1955 года. Все ещё живы и рады моему рождению. А мне ещё некуда спешить, И незачем доказывать себя другим… Меня любят только за то, Что я появился на белый свет… * Но лучше всего вернуться в 1952 год, Когда папа и мама не знакомы… * * * Бесконечность подробна лишь на Земле, Зарастая деталями бытия, Разум множит себя сквозь проточность лет, Распадаясь бурно на множество Я. Бог стремится выбраться к нам из Ничто – Мировой души подрастает ветвь, По утрам надеваем бытия пальто, Где одна пола – жизнь, а другая – смерть. И когда за углом звучит Мендельсон, То на звуки любви собирается чернь. Крутит-вертит истории колесом Книжный червь! * * * Анатолию Кобенкову 1. Пережив тишину всех околиц Городов, что стоят на крови, Ты вдохнул в себя сердцем до боли Первый признак вселенской любви. Переждав, когда все мы проплачем На поминках души у креста, Ты ворвался в обитель, где мальчиком Звёзды неба целуешь в уста! Ты забылся печалью историй, Что ни жизнь, то с новой строки, Божий сын, поэт Анатолий, Шапку рифм зашвырнул в васильки. 2. Дышит Вселенная из тишины В сторону жизни, что топчется в круге, Где человечества божьи сыны Любят и ненавидят друг друга. Дышит Вселенная из пустоты В сторону речки, цветка полевого, Утренней птицы, вечерней звезды К ясности нового вещего слова. * * * Земля – это место с видом на Господа Бога. Иногда он ленится, отправляя на службу Дьявола. Правда, по мнению местных поэтов, мысль не нова и убога, Зато отражает точно мысли из-под одеяла, Откуда не видно ни звёздного, ни хмурого неба, Но тепло стабильно протекает от пяток до кончика носа, И где бы во снах домашний романтик не был, Он твердо усвоил правило – у Вечности нет износа! * * * Ветры натружено дуют С большого материка, В глушь долетают обрывки Газетных лавстори, В которых правда жизни, То сладка, то горька, А вечность пылит за Поворотом истории. Люди играют с небом По закону счастливой звезды, За горизонтом бедности – Нищих духом дорога, Дым Отечества сладкий Подменил терроризма дым, Который идет из трубки Равнодушного Бога. Пальцы мужчины скользят За резинку девичьих трусов, Спелая мякоть персика Раскрывается под рукою… Лишь утром узнают влюблённые, Что их ночная тусов- Ка совпала с третьей Мировою войною. *** Время повзрослело И отправилось путешествовать Верхом на яблоне По временам года: То прошелестит молодым листочком, То упадёт оземь плодом созревшим, То зависнет под луной Снежной шапкой, отражая небо, А то замрёт сухостоем- Поводырём для ветра… Иногда, как Господь Бог, Заснёт в жаркий день Плодоношения в тени кроны, С любопытством наблюдая, Как целуются двое Под вечно цветущим Деревом-путешественником… ** * Я – бытия сигнальный экземпляр, Час подошёл меня списать в тираж, Когда на курс падения рубля Не похмелиться больше по утрам. Я жизнь прошёл по всем фронтам весны, Где защищал лишь аленький цветок, И скользкую дорожку от луны, Что пробежала смерть наискосок Сквозь протоколы млечного пути, И подвела страну под монастырь, Где прятал слов божественный утиль За языком у Дьявола немтырь ... Владимир Монахов, 1994 - 2009