* * * Поэма началась не с тони, не вздохом, возгласом, слезой – но с гардеробов филармоний органных залов горизонт – он кисеёй дождя завешен – падугами из мишуры дождя, сверкая снежной плешью над нежным бархатом горы… А капитан, как сторож пьяный, как под парами паровоз, фьоритуры фортепьянных мешал с капелью чистых грез. Дымилось небо и туманом дождя, и трепетом падуг дождя, и громом фортепьянным, и трелями фьоритур, и волнолом клавиатурой сверкал как пастью кашалот... уже ли белозубый турок оделся в палевый камлот? Здесь птиц рубиновые крошки, а двери чайками кричат! Здесь старый бакен в воду брошен и приближается причал… Здесь росы заглушают цокот копыт и радугой одет и этот плёс... и пристань мокнет до плеч в темнеющей воде... * * *